Страница 12 из 26
После Тульской победы царь Василий Иванович, несмотря на провидческое предупреждение патриарха Гермогена, посчитал ситуацию в стране нормализующейся. Быстрое отступление, почти бегство, «царика» и его войска от направленных против него полков Ивана Васильевича Голицына осенью 1607 года убедили государя, что разгромить нового самозванца будет несложно. Пренебрегая советами Гермогена, Василий Шуйский распустил войска и уехал в Москву играть свою свадьбу[90]. Благодаря этому, как уже говорилось выше, Вор получил передышку, которой сполна воспользовался, сумев сохранить и пополнить свою армию. Лишь в апреле 1608 года царь двинул против самозванца 25-тысячную армию под командованием князя Дмитрия Ивановича Шуйского. Собиралась она в Алексине, откуда навстречу врагу была отправлена «посылка» – передовой отряд под командованием князя Василия Романовича Барятинского и Михаила Зыбина. Проведя удачную разведку боем, воеводы «воров побили и языки многие поймали», а затем вернулись к своему войску с точными сведениями о противнике.
Решающее сражение произошло 30 апреля – 1 мая (10–11 мая) 1608 года в 10 верстах от Волхова, на реке Каменке. Началось оно ударом авангарда армии Лжедмитрия II, состоявшего из шляхетских гусарских рот панов Рудского, Велегловского и казачьих сотен. Атака разбилась о встречный натиск полков русской дворянской конницы и наемных немецких рот[91]. От поражения сторонников самозванца спасло прибытие их главных сил. Полки Адама Рожинского (племянника главнокомандующего) и Евстахия Валавского опрокинули русский Передовой полк князя Василия Васильевича Голицына. Однако развить этот успех противнику не удалось. На помощь разбитому Передовому полку успел прийти воевода Иван Семенович Куракин, один из лучших полководцев своего времени. В сражении под Болховым он командовал Сторожевым полком. Противник был остановлен, после чего измотанные маршем и трудным боем наемники и казаки самозванца прекратили свои атаки.
Возобновилось сражение на рассвете следующего дня. Русские воеводы удачно разместили свое войско в укрепленном обозе, подступы к которому с фронта прикрывало болото. Видимо, Дмитрий Шуйский и его помощники, планируя ход боя, рассчитывали на неосмотрительность противника[92]. Действительно, первые лобовые атаки польско-казацкого войска закончились неудачей. Но затем ход сражения изменился. К Вору перебежал Никита Лихарев, сообщивший Рожинскому точные сведения о силах русского войска и расположении его полков. Гетман двинул свои резервы во фланг армии Дмитрия Шуйского. Чтобы устрашить русских воевод, он приказал включить в отряд обозные телеги, укрепив на них боевые знамена. Встревоженный приближением нового неприятельского войска, Шуйский начал поспешно отводить «наряд» к Волхову[93]. Почувствовав замешательство в действиях правительственных войск, противник перешел в решительное наступление и в нескольких местах прорвал фронт русских полков. Разгромленная армия Дмитрия Шуйского бежала. Поляки преследовали ее на протяжении 25 верст, до расположенной за Болховым засеки[94]. 2 мая началась осада Волхова, где оборонялся 5-тысячный русский гарнизон во главе с Федором Гедройцем, а 4 мая, после начала бомбардировки города, осажденные сдались, признав самозванца своим государем и присоединившись к его армии[95].
После победы под Болховым путь к Москве был открыт, и Лжедмитрий II, точнее – польские и литовские предводители его войска, воспользовались открывшейся перед ними возможностью. Козельск и Калуга добровольно приняли «царя Димитрия», Борисов был оставлен своими жителями. Только под Можайском самозванец встретил первое сопротивление, но быстро овладел городом, по-видимому, с помощью захваченного в Волхове «наряда». Встревоженный сложившейся ситуацией, Василий Шуйский отстранил своего брата от командования армией. Поставив во главе Михаила Васильевича Скопина-Шуйского, он направил его навстречу самозванцу – к реке Незнань, протекающей между Подольском и Звенигородом. Однако битвы не произошло. В выдвинутых к Незнани полках был открыт антиправительственный заговор. Его главных участников, князя Ивана Михайловича Катырева-Ростовского, князя Юрия Никитича Трубецкого и Ивана Федоровича Троекурова, по приказу Скопина под арестом отослали в Москву. Озабоченный этим обстоятельством, а также тем, что армия Вора пошла к Москве другой дорогой, царь приказал спешно отвести стоявшую на Незнани армию в столицу[96].
Самозванец с главными силами подошел к Москве 14 июня 1608 года. Хотя его передовые отряды начали «травиться» под селом Ростокиным со стоявшим у стен столицы царским войском еще 9 июня.
Первоначально Лжедмитрий II встал лагерем в селе Тайнинском, но затем перешел в Тушино, 19 июня остановившись «у Спаса в монастыре», расположенном в 12 верстах к северо-западу от столицы, в месте впадения в Москву-реку небольшой реки Всходни (Сходни)[97]. Первоначально здесь был устроен походный стан – «таборы», позднее в Тушино возвели настоящий город с крепкими стенами и башнями.
Почти сразу же под стенами Москвы начались бои. 25 июня, в день Петра и Февронии, гетман Рожинский внезапно, еще до рассвета, атаковал стоявшую на реке Ходынке рать князя Василия Федоровича Литвина-Мосальского. Переодев часть своих воинов «под московскую стражу», гетман захватил обоз и всю артиллерию правительственной армии. В числе пленных оказался и воевода Василий Федорович Литвин-Мосальский.
Опрокинув его полки, противник преследовал бегущих русских воинов на протяжении 6–8 верст. Основные силы находились у села Ваганькова, на Пресне, и вступили в сражение позже, когда разбитые на Ходынке войска добежали до них и подвели под удар царской армии своих преследователей. Началось обратное движение войск. Теперь бежали тушинцы, а московские полки их преследовали. Остановить воинов и отразить атаку противника воеводам самозванца удалось лишь в таборах у Тушино. После этого случая и началось возведение стен и башен вокруг воровской «столицы»[98].
Сосредоточенные в хорошо укрепленной Москве многочисленные войска продолжали сопротивляться, надеясь, как и полтора года назад, при Болотникове, на помощь из других городов. Однако это потребовало времени, и осада города затянулась на 18 месяцев. На весь этот срок вместо царских палат в Кремле Лжедмитрию пришлось довольствоваться наскоро срубленными тушинскими бревенчатыми хоромами. Здесь же, в Тушино, была «Боярская дума» второго Лжедмитрия, работали «приказы», отсюда его отряды уходили воевать и грабить не покорившиеся русские города и земли.
Полтора года продолжалась осада Москвы «тушинцами». После первых боев между столицей и Тушинским станом установились странные отношения. Оба царя, Василий Шуйский и «названный Димитрий», не препятствовали боярам и приказным людям отъезжать к противнику, в свою очередь, стараясь щедрыми посулами и наградами переманить бояр и дьяков из вражеского лагеря. В поисках чинов, поместий и вотчин многие видные в государстве люди по нескольку раз переезжали из стольного града в «стольное» село и обратно, заслужив в народе меткое прозвище «тушинских перелетов».
Боевые действия под Москвой шли с переменным успехом. Вскоре после Ходынского сражения царским воеводам удалось разгромить шедшие в Тушино войска Александра Лисовского. Это была несомненная удача, поддержавшая боевой дух защитников русской столицы. В то время, когда Лжедмитрий II шел к Москве со стороны западных городов, полковник с частью войск отделился от главной армии. Он был направлен тревожить южные уезды страны и поднимать против Василия Шуйского украинные города. Совершив рейд по калужским, тульским и рязанским местам и заметно усилившись, Лисовский пошел на Коломну и, взяв город, разграбил его. В плен попал коломенский епископ Иосиф и князь Владимир Тимофеевич Долгоруков. За год до этих событий ему было сказано боярство за организованный в Коломне переворот, благодаря которому горожане вернулись под власть царя Василия. Попавшие в плен к Лисовскому епископ и боярин содержались вместе с захваченным ранее зарайским (Никольским) протопопом Димитрием. По некоторым сведениям, шедшие в Тушино лисовчики владыку Иосифа везли привязанным к пушке.
90
Белокуров С. А. Разрядные записи за Смутное время. С. 91; Козляков В. Н. Василий Шуйский. С. 143.
91
РИБ. T. 1 Стлб. 131.
92
Мархоцкий Н. История Московской войны. С. 36.
93
ПСРЛ. Т. 14. С. 79; РК 1550–1636 гг. Том 2. Вып. 2. С. 244.
94
РИБ. T. 1 Стлб. 132–133; Мархоцкий Н. История Московской войны. С. 37.
95
Шепелев И. С. Указ. соч. С. 72–73. Оборонявшие Волхов 5 тыс. русских ратников Ф. Гедройца были включены в состав армии Лжедмитрия II, но во время похода к Можайску с реки Угры ушли в Москву и были щедро награждены царем за верность. – См.: Мархоцкий Н. История Московской войны. С. 38; ПСРЛ. Т. 14. С. 79.
96
ПСРЛ.Т. 14. С. 80.
97
Буссов К. Московская хроника. С. ИЗ.
98
ПСРЛ. Т. 14. С. 80; Мархоцкий Н. История Московской войны. С. 38; Белокуров С. А. Разрядные записи за Смутное время. С. 252–253. Потери русской армии составили 1400 чел. – См.: Бутурлин Д. И. История Смутного времени в России. Т. 2. СПб., 1841. С. 121.