Страница 39 из 288
Он снова подошел к книжной полке, снял с нее «Звездный каталог» и проверил состояние корешка. Если красный карлик Дасса был зарегистрирован в каталоге, Дасс, несомненно, должен был найти соответствующую запись. Если он открывал каталог на одной и той же странице несколько раз, на корешке могла образоваться морщинка или хотя бы едва заметно обесцветившаяся линия. Никаких таких признаков не было. Герсен «расправил» книгу, взявшись за обе стороны обложки — так, чтобы страницы свободно развернулись. Примерно на уровне трети толщины справочника страницы разошлись чуть шире, чем в других местах. Герсен осторожно открыл каталог точно на этом развороте и просмотрел записи. В отношении каждой звезды — а на этих двух страницах были перечислены две сотни звезд — приводились данные, подразделенные на одиннадцать категорий, в том числе порядковый номер светила, созвездие, в котором оно находилось с точки зрения астронома, ведущего наблюдение с Древней Земли, классификационная категория звезды, координаты ее планет, расстояние до звезды от центра Ойкумены, примечания.
Двадцать три звезды из двухсот перечисленных были красными карликами. Восемь карликов были двойными звездами. Одиннадцать красных карликов одиноко тлели, затерянные в бездне пустоты и лишенные спутников. У четырех красных карликов были планеты — в общей сложности восемь планет. Характеристики этих миров Герсен проверил с особым вниманием. Ему пришлось неохотно признать, что ни одну из указанных планет нельзя было считать пригодной к обитанию. Пять планет были слишком горячими, одну окружал сплошной океан жидкого метана, две оказались слишком массивными для того, чтобы человек мог выдержать силу их притяжения. Уголки рта Герсена разочарованно опустились. Ничего! Тем не менее, по меньшей мере однажды кто-то сверялся с данными, перечисленными на одной из этих двух страниц — здесь содержалась информация, которая потребовалась Дассу или имела для него какую-то ценность. Герсен вырвал из каталога эти две страницы.
Открылась входная дверь. Герсен вихрем развернулся. В дверном проеме стоял человек средних лет, ростом и пропорциями напоминавший десятилетнего мальчика. У него была круглая голова, глаза искрились от любопытства, бегая по всей комнате, но то и дело останавливались на Герсене. Крупные черты лица, длинные остроконечные уши и большой рот с выпяченными губами однозначно свидетельствовали о его происхождении: Герсена застал с поличным пещерный бес с Нагорья на Крокиноле, представитель одной из самых специализированных человеческих рас.
Незнакомец подошел ближе, переваливаясь с ноги на ногу и не проявляя никаких признаков страха: «Кто вы такой? Почему забрались в дом господина Спока? И при этом роетесь в вещах господина Спока? По-моему, вы грабитель».
Герсен поставил каталог на полку. Пещерный бес сопроводил его действие укоризненным замечанием: «Спок очень дорожит этой толстенной книгой, вот этой самой. Не думаю, что ему понравится, когда он узнáет, что вы ее лапали со всех сторон. Пойду-ка я, вызову полицию».
«Вернитесь! — приказал Герсен. — А вы кто такой?»
«Я — смотритель, присматриваю за жильем, пока жильцы в отлучке, вот кто я такой. Кроме того, это моя земля и мой дом, в полной и неотчуждаемой собственности. Господин Спок — мой арендатор, изволите ли видеть. Почему бы я позволял каждому встречному и поперечному вору и грабителю, промышляющему к северу от Лебединого моря, воровать и грабить у меня в доме?»
«Господин Спок — преступник», — сказал Герсен.
«Даже если это так, в данном случае вор у вора дубинку украл».
«Я не вор, — мягко возразил Герсен. — Вашим жильцом, господином Споком, интересуется МСБР».
Бес недоверчиво набычился: «Вы из МСБР? Покажите-ка «ночник»!»
Допуская, что крокинольский пещерный бес вряд ли отличит поддельное удостоверение агента МСБР от настоящего, Герсен предъявил табличку из прозрачного пластика, с фотографией под золотистой семиконечной звездой. Герсен прикоснулся табличкой ко лбу, и золотая звезда ярко загорелась. Вся эта клоунада произвела на беса глубокое впечатление — он немедленно проникся панибратским дружелюбием.
«Всегда подозревал, что у господина Спока рыльце в пушку, если можно так выразиться о его физиономии. Он плохо кончит, помяните мое слово! Что он теперь натворил?»
«Его обвиняют в похищении и в убийстве».
«Ай-ай-ай! Как нехорошо! Придется вручить господину Споку уведомление о расторжении арендного договора и выселении».
«Он очень опасен. Как долго он здесь прожил?»
«Долго. Даже не припомню, сколько лет».
«Значит, вы его хорошо знаете?»
«Достаточно хорошо. Кто с ним пьет, когда все остальные отшатываются, словно от господина Спока воняет? Я пью! Да уж, мы с ним выпивали частенько. Не каждому выпало иметь такую рожу, как у господина Спока, так что я составлял ему компанию, можно сказать, из сострадания».
«Значит, вы с ним подружились».
Мясистый нос пещерного беса поморщился, по его лицу пробежали последовательно выражения снисходительной терпимости, лукавого расчета и, наконец, добродетельного возмущения: «Кто, я? Ни в коем случае! Разве я выгляжу, как человек, который якшается с преступниками?»
«Как бы то ни было — вы многократно слышали, как господин Спок рассказывал о себе».
«О да, слышал, еще как! Уж он любит байки травить! — бес взялся руками за живот, насмешливо вращая глазами. — Но кто ж ему поверит? Только не я!»
«Спок когда-нибудь говорил о тайной планете, где он устроил себе логово?»
«Тысячу раз. Он называет свою берлогу Подноготной Рытвиной. Почему? Лучше не спрашивайте. Господин Спок только качает головой, когда его просят объяснить. Он умеет молчать, как рыба, господин Спок, несмотря на все свое бахвальство».
«Что еще он рассказывал о своей планете?»
Пещерный бес пожал плечами: «Солнце там кроваво-красного цвета, и почти не греет».
«И где эта планета?»
«Ага! На этот счет он не распространяется. Язык за зубами, ни гу-гу! Сколько раз я задавал себе вопрос: что, если господин Спок заболеет на одинокой, безлюдной планете? Кто сообщит об этом его приятелям?»
Герсен мрачно улыбнулся: «И этот довод никогда не побуждал его раскрыть вам свой секрет?»
«Никогда. А почему вас это так интересует?»
«Он похитил невинную девушку и увез ее на свою планету».
«Вот мерзавец! Развратник, что тут скажешь! — пещерный бес горестно покачал головой, хотя на его остроухой физиономии нельзя было не заметить оттенок зависти. — Никогда больше не позволю ему жить в моем доме, на моей земле!»
«Вспомните. Что еще Спок говорил по поводу своей планеты?»
Глаза беса сфокусировались на кончике носа: «Подноготная Рытвина. Мир больше солнца. Невероятно! Кто этому поверит?»
«Если солнце — красный карлик, это не так уж невероятно».
«Вулканы. На его планете извергаются вулканы».
«Вулканы? Странно! На планетах красных карликов вулканов не бывает. Они слишком древние».
«Древние или молодые, у него на планете полно вулканов, и самых что ни на есть плюющихся огнем. Господин Спок живет в жерле потухшего вулкана, и оттуда ему видно целую цепь вулканов, дымящих на горизонте».
«Что еще?»
«Провалиться мне на этом месте, ничего больше не помню».
«Сколько времени занимает полет до его планеты?»
«Не могу сказать».
«Вы никогда не встречались с его приятелями?»
«В тавернах он засиживается со всякими забулдыгами, но приятелями их не назовешь. Постойте! Один тут был такой. Меньше года тому назад. Жилистый такой землянин, сильный, с жестоким лицом».
«Тристано?»
«Откуда я знаю, как его зовут? Господин Спок тогда только что вернулся из Запределья, с планеты под названием Новая Надежда. Вы там бывали?»
«Нет, никогда там не был».
«Я тоже, хотя я много где побывал. Так вот, в тот самый день, когда он вернулся, мы сидели в салуне Гальперино — и тут вваливается этот землянин. «Где ты пропадал? — спрашивает. — Я здесь уже десять дней, а с Новой Надежды мы улетели вместе». Господин Спок взглянул на него эдак, понимаете ли, высокомерно, и говорит: «Если тебе не терпится знать, я заглянул на полдня в свою маленькую берлогу. У меня есть обязательства, как тебе известно!» И землянин перестал к нему приставать».