Страница 231 из 288
Для того, чтобы первый выпуск способствовал дальнейшей популярности «Актуала», его предлагали бесплатно в качестве рекламного образца. В этом выпуске объявлялся достопримечательный конкурс, который непременно должен был привлечь внимание читателей. На обложке красовалась фотография, изображавшая участников пресловутого банкета. Заголовок гласил:
«КТО ЭТИ ЛЮДИ?
ПРАВИЛЬНО НАЗОВИТЕ ИХ ИМЕНА
И ВЫИГРАЙТЕ 100 000 СЕРСОВ!»
На внутренней стороне обложки разъяснялись дополнительные условия конкурса. Главный приз гарантировался только первым трем участникам, способным идентифицировать всех изображенных на фотографии лиц. В том случае, если это не сможет сделать никто, призовая сумма выплачивалась трем участникам конкурса, правильно назвавшим имена наибольшего числа изображенных людей. Шесть дополнительных правил определяли условия получения выигрышей теми, кому удалось бы первыми — или в числе первых — назвать имена некоторых, но не всех из лиц, изображенных на фотографии. Ответы следовало отправлять по почте, по адресу: «Актуал», Коррибский переулок, 9-11, Понтефракт, Алоизий (шестая планета системы Веги). Рассмотрением и оценкой ответов должен был заниматься персонал редакции «Актуала».
Везде, где продавались периодические издания, «Актуал» сразу бросался в глаза — не в последнюю очередь потому, что на его обложке выделялась крупная яркая надпись: «БЕСПЛАТНО!»
В убежищах морозных соленых тундр Ирты, под сенью тюльпанных деревьев Большого Дуптиса, на станциях подвесных дорог в горах Майдора, в киосках на широких бульварах Парижа и Окленда, на Альфаноре, на Хризанте, на Оллифейне, Крокиноле и всех остальных планетах Кортежа Ригеля — всюду читали первый выпуск «Актуала». В космических портах, в парикмахерских, в тюрьмах и больницах, в монастырях и борделях, в вагончиках передвижных строительных городков: везде перелистывали «Актуал». Миллионы глаз разглядывали лица на фотографии — как правило, лишь с мимолетным любопытством. Многие, однако, внимательно изучали фотографию с настороженным удивлением и не ленились написать в редакцию «Актуала». В частности, два человека, разделенных сотнями световых лет, были потрясены, увидев фотографию на обложке. Первый долго смотрел в окно и хмурился, пытаясь определить значение и последствия объявленного конкурса. Второй, время от времени не сдерживая резкий, напоминающий кашель смешок, взял перо и настрочил письмо, адресованное редакции «Актуала».
Герсен решил переехать в город, поближе к редакции «Актуала». Аддельс рекомендовал «Вертеп крючкотворов»: «Это весьма респектабельная гостиница, один из самых уважаемых адресов в городе, причем она в двух шагах от редакции». Взгляд финансиста задумчиво остановился на костюме Герсена: «По сути дела...»
«По сути дела — что?»
«Ничего, ничего. В «Вертепе» вам будет очень удобно. Они заботятся о постояльцах. Я туда позвоню и все устрою — там редко принимают новых клиентов без предварительной положительной рекомендации».
Фасад «Вертепа крючкотворов», шестиэтажного сооружения из резного бурого песчаника с каннелированными чугунными полуколоннами, увенчанного фламандской мансардной крышей, выложенной позеленевшей медной черепицей, возвышался напротив Старотарайского сквера. Малозаметный парадный вход вел сначала в фойе, а затем в приемную, смежную с баром-салоном с одной стороны и с обеденным залом с другой. Герсен зарегистрировался у стойки из резного коричневого мрамора, опиравшейся на пилястры и угловые столбы из блестящего черного габбро. Регистраторы носили утренние униформы старомодного покроя — насколько старомодного, Герсен не мог оценить на первый взгляд. На самом деле ничто в этих униформах — даже прорези для пуговиц — не изменилось с тех пор, как отель открылся одиннадцать веков тому назад. В «Вертепе крючкотворов», так же как и во всем Понтефракте, традиции упорно сопротивлялись нововведениям и нередко торжествовали.
Герсен подождал, пока регистратор консультировался с главным швейцаром — оба время от времени поглядывали на нового постояльца. Консультация закончилась. Герсена провели в его апартаменты. Главный швейцар показывал дорогу, в то время как его помощник нес небольшой чемодан Герсена; третий носильщик торжественно держал в руках обтянутый бархатом ларец. Когда они подошли к двери, ведущей в номера, главный швейцар открыл ларец, достал из него платок из камчатного полотна, надушенного лавандовым маслом, и протер им ручку двери, после чего повернул ручку быстрым движением большого и указательного пальцев. Дверь открылась: Герсен увидел анфиладу помещений с высоким потолком, меблированных в стиле аскетического комфорта, предпочитаемого теми, кто не любит показную роскошь.
Носильщики проворно перемещались по комнатам, поправляя мебель и протирая поверхности надушенными платками, после чего быстро и бесшумно удалились, словно растворившись в тенях. Главный швейцар изрек: «Камердинер немедленно окажет вам содействие в выборе гардероба. Вам уже приготовили ванну». Поклонившись, он приготовился уйти.
«Одну минуту! — остановил его Герсен. — Разве мне не полагается иметь ключ от двери?»
Главный швейцар благосклонно улыбнулся: «У нас в «Вертепе» нет никаких причин опасаться непрошенного вторжения».
«Вполне возможно. Предположим, однако, что я — торговец драгоценностями, и храню у себя в номере коллекцию самоцветов. Вору, желающему меня ограбить, достаточно будет открыть дверь, зайти в номера и присвоить мое имущество».
Продолжая улыбаться, главный швейцар покачал головой: «Столь возмутительное стечение обстоятельств в нашем отеле просто невозможно. Мы никогда не допустим ничего подобного. Все ваши ценности — в полной безопасности».
«У меня нет с собой никаких ценностей, — заметил Герсен. — Я просто попытался представить себе такую возможность».
«То, что не поддается представлению, сударь, редко происходит».
«Вы меня убедили, целиком и полностью, — сказал Герсен. — Спасибо».
«Благодарю вас, сударь, — швейцар отступил на шаг, когда Герсен протянул ему деньги. — Оклад персонала в нашем отеле вполне достаточен. Мы предпочитаем не принимать чаевые». Сухо поклонившись одним кивком головы, швейцар удалился.
Герсен выкупался в глубокой ванне, вырезанной, как и стойка регистратуры, из коричневого мрамора. Выйдя в гостиную, он обнаружил, что его повседневную одежду аккуратно сложили в нижний ящик старинного шкафа. Камердинер, считавший такую манеру одеваться неподобающей случаю, разложил на кровати в спальне традиционный костюм: темно-коричневые брюки консервативного покроя, бледно-лиловую в белую полоску рубашку, белый холщовый шейный платок и доходящий до колен сюртук из черной саржи, узкий в плечах и расширяющийся в бедрах.
Удрученно подчинившись неизбежности, Герсен оделся так, как полагалось в «Вертепе». «По меньшей мере, теперь Аддельс будет доволен», — подумал он.
Спустившись в приемную, Герсен направился к выходу. Главный швейцар выступил вперед и задержал его: «Один момент, сударь. Я принесу ваш клаппер». Он вручил Герсену большую шляпу из черного бархата, с широкими загнутыми полями, с плетеной темно-зеленой лентой вокруг тульи и жесткой оторочкой из короткого черного ворса. Герсен вопросительно взглянул на шляпу и прошел бы мимо нее к выходу, если бы швейцар не ухитрился занять позицию непосредственно между ним и дверью: «Сегодня довольно прохладно, сударь. Мы рады оказать вам содействие в выборе подходящего головного убора».
«Это очень любезно с вашей стороны», — отозвался Герсен.
«Благодарю вас, сударь. Позвольте мне правильно надеть клаппер. Вот таким образом... Ваш вечерний костюм приготовят в номерах, как только прозвучит второй удар гонга. Сегодня ожидается ветреная туманная погода, а к вечеру может начаться дождь».
Герсен бродил вдоль кривых горбатых улочек мимо высоких домов с узкими фронтонами, по вездесущим скверикам, обрамленным длинными ящиками с цветами — желтофиолями, фиалками, туземными бульрастиями и ноготками св. Олафа. Время от времени туман рассеивался, пропуская лучи Веги, заставлявшие блестеть влажный камень и озарявшие цветники внезапными яркими сполохами. Позвонив Аддельсу из телефонной будки, Герсен предложил финансисту встретиться в редакции «Актуала» — в любое удобное для него время.