Страница 15 из 45
— А если опять случится то же самое, Мейер? — спросил доктор Эдельштейн. — Что, если через некоторое время новых членов опять будет больше, чем нас, и они попытаются захватить власть?
— Я думал об этом. Мы можем достаточно легко подстраховаться. Ограничим число членов правления и запишем в уставе, что учредители являются в нем постоянными. Поверьте, все в порядке. И скажу вам еще кое-что: меня не волнует, если мы не привлечем очень многих в первые несколько лет. Мне немного надоели эти продавцы обуви, страховые агенты и комиссионные торговцы, с которыми нам приходится иметь дело. Компания Горфинкля — это мелкота, я предпочел бы конгрегацию, состоящую из людей нашего типа, которых не приходится брать за горло, чтобы выжать из них деньги за пару билетов.
— Когда мы можем посмотреть дом внутри? — спросил Каллен, и Пафф понял, что убедил их.
— Вот это дело, — весело сказал он. — Вы видели каретный сарай перед домом? Это часть владения. Там живет старый янки, сукин сын, который здесь вроде сторожа. У него есть ключ. — Он подвел их к сараю и позвонил в дверь. — Насчет этого места у меня тоже есть соображения, — продолжал Пафф. — Что, если сделать тут комнату для невесты? Может быть, связать его с главным зданием каким-нибудь крытым переходом. Или, может, лучше сделать дополнительные классы для школы? Или даже клуб со столами для пинг-понга и каким-нибудь гимнастическим оборудованием для детей?
— Похоже, его нет дома, — сказал Аронс.
— Вот что, — сказал Пафф, — я возьму ключ у брокера, и мы встретимся здесь завтра вечером. В половине девятого?
— Я согласен.
— Мне подходит.
— Мне тоже подходит, — сказал Аронс. — Но послушай, Мейер, вчера вечером у тебя уже была эта идея, так ведь?
— Так.
— Тогда почему ты так настаивал, чтобы мы молчали сегодня утром на правлении? Мне кажется, если бы мы затеяли борьбу, то заполучили бы многих…
Пафф решительно покачал головой.
— Ты ошибаешься, Керм. Много лет назад в Челси был небольшой бакалейный магазин, в котором моя мать, да покоится она с миром, обычно покупала продукты. Владельцами были два брата, Мое и Эйб Берги. Потом они поссорились, Эйб выехал и открыл дальше по улице другой магазин, свой собственный. Но даже при том, что новый магазин был на пару кварталов ближе к нашему дому, моя мать все равно продолжала покупать у Мое. А нести сумки лишних два квартала — это что-то. Когда мой отец, да покоится он с миром, спросил ее, почему она не покупает в новом магазине, она сказала: «Как можно? Все будут думать, что я иду туда, потому что считаю, будто Мое был неправ, а Эйб прав. А я думаю, что Мое был прав». Понимаешь, в данном случае мы не просим, чтобы люди приняли чью-то сторону. Мы не просим их решать, кто прав и кто неправ, потому что если они решат против нас, они не перейдут к нам, даже если мы предложим им лучшие условия для выполнения их ежегодного долга на Верховные праздники.
— Я согласен, — сказал Каллен. — Но думаю, будет лучше, если мы сможем перетянуть некоторых наиболее уважаемых членов общины. Вассермана и Беккера, например…
— Вассерман ни за что не перейдет, — сказал доктор, качая головой.
— Думаю, я знаю, как его убедить, — внезапно сказал Аронс.
— Да?
— Если мы сначала уговорим рабби…
Все посмотрели на него и затем повернулись к Паффу.
— Я не думаю, что рабби перейдет, — сказал Пафф. — И не уверен, что он нам нужен. Он слишком независим.
— Он нравится детям, — сказал Аронс упрямо. — Они любят его. Ты же знаешь, какие теперь дети. Они задают тон. Никто из них на самом деле не хочет ходить в еврейскую школу. Кто может их осудить? Так вот, если с нами будет рабби, которого любят дети, их родители перейдут хотя бы для того, чтобы дети ходили в школу.
— Ты попал в точку, — сказал Пафф. — Но я абсолютно не представляю, как его убедить.
— Держу пари, что Вассерман смог бы.
— Но он не станет, — сказал Пафф. — И потом, это ты рабби хотел использовать, чтобы убедить Вассермана, ты не забыл?
— А Беккер? — спросил Каллен.
— Он согласится, держу пари. И попробует уговорить рабби. А если мы перетянем рабби, то и Вассерман будет с нами.
— Это уже что-то, — сказал Пафф. — Вот что, завтра я загляну к Беккеру. — Он подмигнул. — Подходит время менять машину. На этот раз я, может быть, заинтересуюсь «линкольном».
Глава XV
Мириам заглянула в кабинет и сказала, что пришел мистер Картер.
— Мистер Картер?
— Да, Дэвид, плотник. Он пришел починить рамы и заменить шнуры.
Мистер Картер, крупный, костлявый человек, стоял в дверном проеме. Тяжелая сумка с плотницким инструментом в огромной грубой руке оттягивала его широкие плечи не больше, чем легкий дипломат — плечи бизнесмена. Прядь черных волос спадала на покатый лоб, лицо было покрыто темным загаром, как у человека, который проводит большую часть времени на открытом воздухе.
— Я договорился с хозяйкой прийти сегодня утром, — сказал он, — но когда пришел, дом был закрыт и никого не было. У меня сегодня мало времени, но я могу начать, а закончу завтра или во вторник.
— Нас задержали, и мы вернулись только час назад. — Рабби нахмурился. — Честно говоря, мистер Картер, мне не нравится, что вы будете работать в воскресенье, в выходной. Это неправильно.
— О, это не мой выходной, рабби, и почти все в городе знают это. Так что не беспокойтесь насчет того, что они могли бы подумать…
— Что вы хотите сказать? Вы городской атеист? — спросил рабби с улыбкой, проводя его внутрь к окнам, которые надо было отремонтировать.
— Нет, я вовсе не атеист, я не хожу в церковь, но я не атеист. Я соблюдаю выходной, но ваш, а не воскресенье.
— Адвентист седьмого дня?
— Нет, хотя я согласен со многим из того, во что они верят. Я соблюдаю субботу, потому что это день, который Бог повелел мне соблюдать.
— Что вы имеете в виду — Бог вам повелел?
— Ну, это трудно объяснить. Я имею в виду — как именно Он повелел мне. Понимаете, это не были слова, но если перевести это в слова, было бы что-то вроде: «Рафаэл, после того, как я потратил шесть дней на создание вселенной и всего в ней, я отдыхал, и это было хорошо. А что хорошо для Меня, хорошо и для тебя, потому что я создал тебя по своему образу. Я хочу, чтобы ты работал шесть дней каждую неделю и затем отдыхал в седьмой. Это правильное соотношение. И один день так же важен, как остальные».
Рабби подозрительно посмотрел на него, задаваясь вопросом, не морочат ли ему голову, но лицо Картера было открытым и бесхитростным.
— И когда это случилось? — осторожно спросил рабби, не зная, с каким человеком он имеет дело.
— Вы хотите сказать, когда Бог дал мне именно это указание?
— Я хочу сказать, когда Он говорил с вами?
Плотник засмеялся.
— Благослови вас Бог, рабби, это случается постоянно — очень часто. Иногда чаще, иногда реже. Иногда почти каждый день, может, в течение целой недели. А затем проходят недели, а я не слышу ни слова. В первый раз, когда у меня был такой перерыв, я по-настоящему волновался. Я пробовал войти в контакт, я молился. Я сказал: «Сделал ли Твой слуга что-то такое, что оскорбляет Тебя?» В тот день я не получил никакого ответа, но прямо на следующий день Он опять говорил со мной, и на этот раз Он велел мне не волноваться, когда я не получаю известий от Него — Он не будет говорить со мной, если не хочет сообщить мне что-то определенное. И что если я не получаю от Него известий, это значит, что все идет хорошо. Позже, когда я думал об этом, я должен был признать, что все это время мои дела шли хорошо — никаких неприятностей, никаких проблем, однообразие, можно сказать.
Уже приступив к делу, Картер продолжал работать и говорить. Он счистил с рамы всю старую замазку, набрал из банки горсть свежей и начал разминать ее. Он выпрямился, и рабби с изумлением отметил, что, несмотря на смуглое лицо, глаза его были яркими и пронзительно синими.