В ритме танго

- Ааах… - слезы сами по себе текут из глаз, когда я тщетно пытаюсь подняться. – Пусти… - прошу снова, хотя уже чувствую, что все бесполезно.

Он ничего не отвечает, только стаскивает с меня трико вместе с трусами. Я пытаюсь сопротивляться, вывернуться из-под него, но где мне, вымотанной тренировками, хрупкой девушке, тягаться с ним, которой чуть ли не в два раза больше и раза в три сильнее? Одной рукой он без труда перехватывает мои не желающие сдаваться кулачки, и вот с двумя заломленными за спину руками хоть как-то сопротивляться совсем невозможно. Его шершавые пальцы несдержанно трут клитор, и я со стыдом ощущаю, что становлюсь влажной. Но терпения Николасу явно не достает, потому что уже совсем скоро его член упирается в мою изнеженную попку, и подонок вгоняет его практически на сухую, так что я не могу не закричать от новой пронзающей тело боли.

Надрывные крики, смешанные со всхлипами, многократным эхом отражаются от стен танцевального зала, а ритмы танго неумело скрывают их. Этим секс отличается от изнасилования. Нельзя просто расслабиться и получить удовольствие. Тело и мозг никак не могут сойтись на одном, потому что больно, страшно и кажется, будто происходит все не с тобой. Да и вообще не понимаешь, как такое может быть, ведь всегда думаешь, что насилуют незнакомцы, заведя молоденькую неопытную девчонку куда-нибудь в подворотню…

Музыка давно остановилась. Николас вдалбливается в мое измученное тело в последний раз и со звериным рыком кончает. Я только плачу и чувствую под собой горячий и влажный паркет. Кажется, пока ублюдок насиловал меня, сквозь пелену слез я видела силуэт человека в дверном проеме. Может быть, охранник. А может быть, мне банально померещилось.

- Шлюха, - бросает Николас, натянув брюки, и удаляется.

Тело дрожит, и пустота волнами раскатывается по мышцам. Свернувшись в позу эмбриона, так и не удосужившись одеться, я продолжаю лежать на паркете и тихо плакать. Соленые слезы стекают по лицу, обжигая прокушенную губу. Я пореву, наверное, еще с полчаса, а потом придется взять себя в руки, встать, одеться, поймать такси, испуганно озираясь по сторонам, и ехать домой. Не важно, что больно или не хочется. Всех, кому можно было бы позвонить и поплакаться в трубку я благополучно послала в места не столь отдаленные – значит, остается плакаться самой себе.

========== Танец двенадцатый, ясный ==========

Среда, утро. Вчера я пришла домой и сразу завалилась на кровать, несмотря на привычку всегда принимать душ перед сном. Сон был крепким, но только до пяти утра. Потом я открыла глаза, словно прозвонил будильник в голове. Лежала, глядя в потолок, и слушала, как синица за окном заливалась своей веселой трелью.

В шесть звонит реальный будильник, заставляя меня подниматься против воли. В душе я лениво стягиваю с себя вчерашнюю порванную майку, трико и нижнее белье. Стоя голая перед зеркалом, долго смотрю на израненное тело: синяки на запястьях, кровь на губе, бурое пятно, расползшееся по скуле, на пояснице тоже гематома, колени… Хуже того, мне кажется, будто я грязная, сколько не тру раскрасневшуюся от горячей воды кожу мочалкой, сколько не поливаю себя ароматным гелем для душа. Я чувствую себя ровно так, как сказал вчера Николас: шлюха.

Синяки немного болят, но это не такая уж глобальная проблема: у меня в аптечке целая гора мазей для всех случаев жизни, так что к концерту от уродливых пятен и следа не останется. Рану на губе можно скрыть ярко-красной помадой, а на скулу нанести побольше пудры. Крашусь я только для концертов, поэтому выглядеть сегодня буду немного странно… Плевать, скажу, что в обед свидание с Грегом, и пусть все отвалят.

Перед тем, как ехать в театр, захожу в маленький магазинчик, где продается все, что только можно себе представить. Кассир лениво пробивает воду, пару бананов, а за ними - маленький перцовый баллончик.

- С Вами все в порядке, мисс? - участливо интересуется он, видя, как я дрожащими руками ищу в необъятной сумке деньги.

- Да, - отвечаю хриплым голосом и подаю десятидолларовую бумажку. Засунув в первую очередь баллончик, забираю сдачу и почти забываю про остальное.

- Мисс! - окликает кассир, держа в руках мои покупки.

- Да, спасибо, - я неловко запихиваю в сумку бананы и воду и молнией выбегаю на остановку, к которой уже подходит нужный автобус.

***

Повязав на бедра кофту, в карман которой засунут перцовый баллончик, я выхожу в тренировочный зал.

- Вив, с тобой все в порядке? - Лазаль осторожно касается моего плеча. - Ты опоздала. Что-нибудь случилось?

- Все хорошо, - почти бодрым голосом отвечаю я, но улыбка не натягивается на лицо. - Просто проспала.

- Иди, разминайся, - постановщик по-отечески похлопывает мое плечо.

Разогревая мышцы, я с плохо скрываемым страхом периодически поглядываю на Николаса, а он и ухом не ведет! Может, ему стыдно смотреть на меня? Да уж конечно! Как таких ублюдков только земля носит?! Впрочем, достаточно жалости к себе, пора работать, ведь до концерта осталось каких-то три дня.

Всю полуторачасовую программу мы отыгрываем без сучка без задоринки, чему невероятно рад Лазаль, ведь он, на самом деле, так боялся, что все наши с Николасом номера пойдут в топку. Но ча-ча-ча, венский вальс и фокстрот, которые тоже предстоит исполнить, мы оба знаем наизусть. С танго теперь тоже нет никаких проблем. Только вот мне постоянно страшно, что «партнер» сломает мне запястье, и так уже скрытое под эластичным бинтом, или еще чего в этом роде, поэтому рука то и дело тянется к баллончику. На мое счастье, Николас спокоен. Не игрив, как обычно, просто угрюм и молчалив.

Вечером я так боюсь остаться последней в зале, что останавливаю Лизу и прошу ее подождать. Та подозрительно смотрит на меня, а потом протягивает сомнительное «Ну, ладно…». Осталось только забрать сумку из зала…

- Вив, - окликает мужской голос, от которого меня бросает в дрожь. - Погоди, я хочу поговорить.

- Мы уже поговорили, - я сразу сжимаю баллончик в кармане.

- То, что произошло вчера…

- Ты меня изнасиловал, - резко обрываю его я и, на всякий случай, достаю баллончик.

- Вив…

- Не подходи ко мне! - вытягиваю руку со своим единственным оружием вперед, а голос дрожит. - Скажи спасибо, что я не заявила на тебя в полицию!

- Чувствуешь, что заслужила? - с ехидством спрашивает Николас и подходит ближе.

- Не хочу, чтобы концерт был сорван! А после Марк вернется, я расскажу все Лазалю, и он выгонит тебя ко всем чертям из труппы!

- А может, не хотела, чтобы Грег узнал? - продолжает нажимать ублюдок. - Боишься, что он перестанет тебя…

- Да не спала я с ним тогда! - вырывается у меня, потому что больше нет сил слушать, как этот подонок поливает меня грязью ни за что. - Он отвез меня домой, как истинный джентльмен, и мы попрощались!

Николас, до этого наступавший на меня, как скала, замирает на месте. Он бледнеет, а его челюсть медленно опускается. Словно робот, он в неверии качает головой.

- Ты врешь… - тихо выдыхает ублюдок и даже начинает отступать назад.

- Ты не захотел меня дослушать, - подбородок дрожит, слезы быстро стекают из глаз, а рука, сжимающая баллончик, слабеет. - Я не спала с Грегом в понедельник. В выходные я не смогла вернуться из-за матери.

- Нет, нет… - Николас опускается на колени и хватается за голову. - Пожалуйста, скажи, что ты врешь… - не своим голосом просит он, поднимая на меня глаза, в которых застыло умоляющее выражение.

- Я не вру, - чувствую, что баллончик уже не понадобится, но страх не позволяет убрать его в карман. - Между мной и Грегом ничего не было. А ты изнасиловал меня… Это тебе не просто пошел и набил ему рожу из ревности… Ты…

Слезы не дают договорить. Да мне в общем-то и все равно. Не хочу видеть этого гада. Но раз уж приходится, то пусть наши встречи будут как можно короче. Я покидаю зал, пятясь назад.

- Вив! - на выходе из театра окликает меня Лиза, а я не успеваю вытереть слезы. - О, Господи, ты плачешь! Что случилось?!