Страница 82 из 96
– Он предупреждал меня… – Ваня опирается на противоположную стену. – Предупреждал, что ты попытаешься, – он открыто смотрит на меня, не смея спросить: «Что, Стоян прав?».
Сука, все предусмотрел.
Откинувшись назад, я с презрением сообщаю:
– Я жить хочу. И жертва не такая уж большая. Перетерпела бы разок с нелюбимым. Да и месть – штука сладкая.
– Месть?
– Вань, что бы ты ни говорил, но это ты меня предал, а не наоборот. Притворился мертвым, чтобы вершить свои «великие дела», а нас с Егором – по боку. И ладно – я, но он-то твой брат.
Почему-то мне хочется уколоть его посильнее, раз уж план сорвался. Мы долго смотрим друг на друга: я – тяжело и гордо, показывая – не сломаешь, он – сдерживая злобу, разочарованно, а потом… опустошенно. Лицо человека – как карта эмоций, только все легенды* на этой карте какие-то похожие: любовь можно спутать с восхищением, ненависть – с бессилием, страх – с жалостью. С безразличием по-другому. Его всегда увидишь.
Меня опять приводят в подвал, но не туда, где нас запирали: здесь только колонны, поддерживающие потолки, в обрушающуюся канавку загнана быстрая речка, а рядом с ней – вырытые не то под ванны, не то под лужи ямы. От одной поднимается горячий жар – очень притягательный в свете могильного холода подземелья и двухдневного отсутствия хотя бы быстрого душа.
Одно только меня сильно не радует: Стоян сегодня не один, с одного боку его (или меня?) охраняет еще один оборотень-волшебник, с другого – девушка, держащая в руках какой-то длинный белый саван с коричневым кожаным корсетом.
– Раздевайся, – холодно велит Стоян, и я инстинктивно тянусь к ножу.
– Зачем?
– Ох, и не надоели тебе эти тряпки? – скучающе спрашивает он.
Еще как надоели, да и тело под ними, измазанными жиром с протащенной еды и пропитавшимися потом, свербит, но уж лучше так, чем совсем без них.
– Помоешься, переоденешься в чистое, – наконец удовлетворяет мой интерес Стоян, понимая, что рядиться из-за такой ерунды смысла нет.
– А не все ли равно, в чем меня на жертвенник укладывать? – ему, то есть, нет, а я на все готова, лишь бы время оттянуть.
– Тебе – да, а для потомков – как-то некрасиво получится. Гордись, Ева, ты войдешь в историю: оборотень, добровольно положивший себя на алтарь ради блага многих.
– Добровольно?! Блага?! – возмущаюсь я. – Ну ты и… – мой лексикон явно не располагает нужным количеством неприличествующих девушке ругательств, но так хорошо подошедших бы ситуации. – Поздравляю, всех смог обмануть! Ваня, ну тебе-то он как мозги задурил?! – отчаявшись, кричу я, глядя на отвернувшегося парня.
– Но-но! – усмехается Стоян. – Иван сам все прекрасно понимает. Да, он принес большую жертву – годы разлуки с кровным братом и… женщиной, которую любил. Последняя, впрочем, не жертва. Ты испытания не прошла. Вот видишь, Иван, а ты настаивал, чтобы мы посвятили ее в наши планы! Да она сдала бы нас Северенко еще до пожара и Егора к себе под крылышко перетянула. Ее незнанье ни о чем для нас – благо. Хотя жаль, что Егор рос в ненависти к оборотням… Раздевайся, к ритуалу ты должна быть готова заблаговременно. Он будет на рассвете.
Рукоять ножа дрожит под накрывающей его ладонью.Четыре часа. За четыре часа у Стояна нет шансов найти новую жертву. Наверное. Хотя этот ублюдок, как пить дать, держит кого-то в запасе. И тогда все мы трое погибнем просто так, и не попробовав сопротивляться. Нет, у меня не хватит смелости, никогда бы не хватило. Потому сейчас придется подчиниться.
Что снять первым я и не знаю – ни одним предметом нижнего белья похитители меня не облагодетельствовали. Поколебавшись немного, решаю все-таки остановиться на джинсах, потому что длинная мужская рубаха прикроет наготу на полминуты дольше. Ее расстегиваю неуверенно, нарочито медленно и, отвернувшись ото всех, бросаю на пол, еще пытаясь прикрыться.
– А это что? – явно не сдержавшись, шипит Стоян.
Широкими нетерпеливыми шагами он подходит ко мне и, не обратив внимания на открывшиеся девичьи прелести, дергает меня за пояс с зельями. А вот это интересный поворот! Между мыслями о том, как будет проходить ритуал, я иногда задумывалась, почему мне оставили пояс. Судя по виду мужчины, кто-то пошел против его приказа. Как бы тих ни был рык, сорвавшийся с его губ, оборотни наверняка услышали.
– Иван, – тихим и оттого еще более угрожающим голосом зовет Стоян. – Подойди-ка сюда.
Уверена, не только я вижу, как тот бледнеет до полотняного цвета, но все-таки подходит.
– Ну-ка, глянь, что это за зелья, – мужчина передает Ване снятый с меня пояс.
– Я не совсем…
– Ну-ну, справишься, я уверен. Вот это, прозрачное.
– Веритесарум, сыворотка правды, – нервно сглотнув, отвечает Ваня.
– Сыворотка правды… – бормочет Стоян. – А вот это? – вдруг нахмурив брови, он показывает на бутылек с кислотно-оранжевой жидкостью
– Это… – Ваня берет склянку в руки, просматривает на тусклый свечной свет, достает пробку, принюхивается, но, естественно, не узнает. – Понятия не имею. Никогда не встречал это зелье раньше.
Стоян недоверчиво смотрит на него, но явно не решается извести единственный пузырек сыворотки правды на такую проверку.
– Хм… – хмурится он, явно призадумавшись, но затем по лицу пробегает тень удовольствия, которая почему-то совсем его не красит. – Андрей, – обращается Стоян уже к другому колдуну, – приведи мистера Малфоя.
Ох, что-то сейчас будет… Драко, конечно, соврет. Но вот что он придумает?
*Легенда карты – список или таблица условных обозначений на карте с разъяснением их значения. (Прим. Автора)
***
Незнакомец, пришедший за Малфоем, колдовал из рук вон плохо, но сотворить крепкую веревку, связавшую Драко руки за спиной, сумел. Потом они спускались, быстро, на этот раз не утруждаясь петлянием по замку. Оказавшись в подвале, Малфой окинул взглядом собравшихся и остановился на Эве. Девушка была полностью раздета и пыталась хоть как-то прикрыть наготу волосами. Получалось плохо, зато выглядело эффектно.
Не отвлекись Драко на это, никто бы в жизни с такой резвостью не смог влить в него зелье. Уже глотнув и успев испугаться до седин, он сообразил, что это просто вода.
«А может, и не вода», – догадался Малфой, как тут же прозвучал вопрос:
– Что это? – Стоян покачивал перед ним бутылек с яркой жидкостью.
Но непреодолимого желания говорить правду не возникло, и изо рта оная не вырвалась. Драко понял, что у него секунды две-три, чтобы придумать хорошую ложь.
– Зелье, – так и не нашелся он, но выиграл себе еще с четверть минуты.
– Вижу, – прошипел Стоян. – Что за зелье?
– Для силы, – ляпнул Драко, откровенно соблазняя оборотня на то, чтобы принять незнакомую жидкость. Зачем это нужно, Малфой и сам не знал, но здраво рассудил, что не могущий перекинуться оборотень – это большее добро, чем зло. – Зелье принимают, чтобы приумножить действие магических сил, – будто сопротивляясь, не желая выдавать врагу великую тайну, добавил он.
Стоян замер, задрожал, даже дышать стал глубже, будто предвкушал что-то совсем немыслимо прекрасное.
Его ликование прервал тактичный кашель ото входа. Пригибаясь, будто от уже летевших в него стрел (а то и зубов), еще один парень подошел ближе, когда главарь оборотней недовольно поманил его пальцем.
– Что?! – не сдержавшись, закричал Стоян, когда приспешник прошептал ему что-то на ухо, и только Эва, стоявшая совсем уж близко услышала заикающееся: «М-м-мальчишка сбежал».
«Сбежал. Сбежал», – без остановки крутится у меня в голове. Куда? Зачем?
А вот Стоян скорее берет себя в руки, пока я испуганным взглядом смотрю на Драко:
– Дарина, – обращается оборотень к девушке, – займись ей, – и кивает на меня. – Андрей, отведи этого обратно, – на сей раз имеется в виду Драко, – а ты, Иван, пойдем со мной.
Сообщивший дурную весть гонец тоже отправляется вместе со Стояном, и мы с девушкой остаемся одни в подвале. Она осторожно кладет на стоящий рядом с «ванной» стул платье и подталкивает меня к воде. Я бы в полной мере насладилась купаньем и душистым шампунем, если бы не чертова прорва мыслей.