Страница 56 из 96
Ох, зря он это сказал! На него смотрели два диких темных глаза с расширенными донельзя зрачками, отличить которые от радужки было, впрочем, не так легко. Драко постарался не смотреть в ответ, палочкой отсек от болта оперенье и под аккомпанемент диких криков вытащил наконец стрелу. Тихий вздох сорвался с губ девушки, и она обмякла на полу. Кровь брызнула с новой силой («И откуда в ней столько?» – подумалось Малфою).
– Перетянуть, – пробормотал он, коря себя, что не догадался сделать это до того, как вытащить болт.
Оторвав полоску от простыни, Драко обвязал ее вокруг бедра девушки чуть повыше раны и крепко затянул. Затем на негнущихся ногах бросился в ванную. Все-таки, набор зелий у Эвы был потрясающий! Но сейчас нужны только два: кровевосстанавливающее и экстракт бадьяна. Когда Драко вернулся в комнату, девушка по-прежнему неподвижно лежала на полу, что пугало. Малфой был уверен: она снова вскинется от боли, как только он ливанет зелья. Холодный липкий страх пробежал по позвоночнику от основания к шее, когда этого не произошло. Снадобье быстро стягивало рану, и уж агония от процесса была не меньше чем от протыкания стрелой. Драко снова проверил сердцебиенье и дыхание. Слабые, но не отсутствующие, слава Мерлину. В сжатой от напряженья руке чуть не хрупнул сосуд с кровевосстанавливающим зельем. Благо, влить его можно было напрямую в рану, что Малфой и сделал. Кровь забурлила сильнее, свежим потоком прорываясь из не до конца сросшихся сосудов. Драко вылил остатки экстракт бадьяна. Дыра на поверхности кожи осталась, но хотя бы кровь больше не лила так сильно.
– В артерию попал, – прошептал Малфой, внимательнее осматривая рану. – Акцио, Литейский эликсир, – сказал он еще дрожащим голосом, направляя палочку в сторону ванной. Шкафчик над раковиной был уже открыт, потому баночка с пахучей мазью почти сразу оказалась в руке Драко, и он щедро нанес снадобье на рану. Бадьян работал быстрее и практичнее, но, во-первых, оного не осталось, а во-вторых, эликсир больше подходил для «косметических» процедур, и шрамы, по мнению Малфоя, украшали только мужчин, никак не девушек, какими бы подлыми змеюк… волчицами они ни были. Драко оторвал от простыни еще одну полоску и, безуспешно стараясь быть небрежным, аккуратно и надежно перебинтовал ей ногу практикантки. – Эванеско, – произнес он напоследок, и кровь исчезла отовсюду. На душе сразу стало легче. Он перетащил Эву на кровать и только тут увидел огромный синяк, расползшийся по плечу. Внимательно осмотрев его, Драко призвал еще и Костерост и осторожно влил его девушке в горло, следя, чтобы она не захлебнулась. Хорошо, что она без сознания, а то боли (да и вкуса) бы точно не выдержала.
Пока Малфой рылся в шкафу, в голову ему пришла вызывающая ехидную усмешку мысль: в двух шагах от него лежала обнаженная девушка, а он думал только о том, как Чарити Бербидж висела над обеденным столом в Малфой-Мэноре, вся в синяках и кровоподтеках. Хотя тут нужно признать «милосердие» Темного Лорда: он не опускался до применения какого-то там маггловского оружия, типа арбалета или лука, предпочитая всему палочку, с которой кончина наступала намного быстрее, но не сказать, чтобы менее мучительно.
Под такой неприятный аккомпанемент в голове Драко вытащил из шкафа простые хлопковые трусики и широкую мужскую футболку, отчетливо пахнущую Эвиными духами, что одновременно успокаивало и настораживало. Раздевать девушек Малфою приходилось, и не раз, а вот одевать… Впрочем, через минуту-другую он справился с этой непосильной для мужчины задачей, накрыл Эву одеялом, переоделся в пижаму и отправился в гостиную, прежде захватив болт, разломленный надвое.
Плюхнувшись на диван, Драко разжег камин, бросил в него стрелу и нашел наконец время на раздумье. Он крутил между длинными пальцами большую монету, но все никак не решался ей воспользоваться. Рассказать Поттеру? И на Эву, без сомнения, повесят все. Заставят выпить Веритесарум, и, если она невиновна (в чем Малфой был особенно неуверен), обнародуют ее «полукровность» и отправят домой. А если виновна? Прямая дорожка в Азкабан. В любом случае, он останется здесь один. В последнее время они говорили не так уж много, потому что, казалось, знали друг о друге уже все. Вечера проходили тихо: они ужинали, а потом читали, полусидя-полулежа развалившись на диване. Иногда начиналась шутливая драка, в которой Малфой непременно побеждал, а потом боролся уже с самим собой, чтобы не впиться ртом в пухлые девичьи губы и не пойти дальше… Но справившись, по-братски чмокал ее в лобик и опять принимался за книгу. А Эва всегда искренне краснела… Хотя в искренности Драко как раз уже и сомневался.
Почему… почему она не сказала? Ему казалось, они были до конца откровенны. Ведь он-то рассказал ей, что разорен – еще ни одни слова не давались ему так тяжело. Он бы обязательно ее понял! Ну… постарался бы, по крайней мере. Зато теперь все сходилось: она знала об оборотнях чуть ли не больше Грейнджер, во время полнолуний пряталась, не желая выходить на дежурства (наверное, лежала на коврике у кровати обкуренным волком), а зелье… Великий Мерлин, желто-зеленое варево, пахнущее травами, которое Драко так и не смог опознать, определенно было волчьим противоядием! Но насколько Малфой знал, оно лишь сохраняло рассудок, а в последнее полнолуние Эва даже не превращалась, только была словно пьяная…
– Северенко! – щелкнул пальцами Драко.
Ну конечно! Она ведь говорила, что он создает зелье, которое излечивает от оборотничества. Видимо, у него почти получилось. Но если… он смог придумать такое снадобье, что мешало ему изготовить варево, делающее мага невосприимчивым к Веритесаруму? И тогда подопечная с легкостью могла пройти проверку и продолжать пудрить всем мозги, невинно спрашивая: «Ах, кто же это может сливать информацию?». Вот сука! Буквально закипая от гнева, Малфой подскочил с дивана и бросился в спальню. Девушка лежала ровно на том же месте и ровно в той же позе, что Драко ее оставил. Секунд пять он яростно глядел на ее бледное лицо. Ну и что? И что он собирался сделать? Обратно вонзить ей стрелу в бедро? Да только ее он спалил в порыве паники.
А если Эва непричастна и никто не варил для нее «противоядий» от Веритесарума? В конце концов, существуй такое зелье, оно тут же стало бы невероятно известным, подарив своему создателю славу на долгие века. В бандитских кругах, правда. А Северенко на бандита был вовсе не похож. Умный, образованный волшебник, со своим мировоззрением, интересными идеями, он умел расположить к себе, беседа с ним легко увлекала. Или именно в этот момент увлеченности Драко не заметил в нем фальши?
Он еще раз взглянул на Эву, занес руку и… вытащил с крепления на ее предплечье волшебную палочку. Прежде чем снова залечь на диван, Малфой оградил дом еще одним заклинанием – теперь, даже если ей удастся перекинуться, из дома хода нет.
На диване плохо спалось по нескольким причинам. Во-первых, он был коротким, и Драко все время приходилось выбирать между свисающими головой и ногами. Во-вторых, диван же оказался вдруг невероятно узким, хотя раньше его хватало и на дружеские драки, которые, впрочем, частенько заканчивались на полу. В-третьих… ну ладно, к дивану это не имело никакого отношения, но сны все равно были отвратительные: Эва в образе волчицы скалила зубы, потом он сам стрелял в нее, девушка превращалась в человека и истекала кровью у него на руках, глядя ему в лицо стекленеющими глазами. Во сне еще постоянно подвывал какой-то другой волк, и его голос сливался с шумом ветра.
Но разбудило Малфоя совсем другое: тихий шорох за спиной. Драко резко сел, обернулся и на автомате нацелил палочку на источник шума, хотя еще толком не проснулся. «Источник» испуганно прижался к стенке, припадая на правую, раненную ногу. И это успокаивало. Она либо действительно боялась, либо очень убедительно изображала страх, в любом случае, предпринимать попытку побега вроде бы не собиралась. Малфой расслабился, протер глаза и опустил палочку. Широко зевнул и на всякий случай еще раз посмотрел на Эву, чтобы убедиться, что она все так же жмется к стене. Он лениво перемахнул через спинку дивана, сжимая в руке обе палочки, и вальяжно подошел к девушке.