Страница 118 из 308
Название «англиканский» изначально подчёркивало, что у этой церкви нет крупной личности-основателя, и то, что основа этой церкви — скорее национальная, чем территориальная. Ранний апологет церкви Англии Джон Джуэл в 1560-е гг. защищал мнение, что церковь Англии не является новым установлением, созданным во время Реформации — церковь в стране была реформирована Генрихом VIII таким образом, что она сохранила универсальную католическую апостольскую веру, провозглашённую в Англии в первые века христианства. Трактарианцы в XIX в. понимали термин несколько иначе: для них «англиканство» было в первую очередь «средним путем» в доктрине, организации церкви, основанным на тонком равновесии между Писанием, традицией и разумом, а не на мнении о непогрешимости опоры только на какой-то один из этих компонентов, чем отличались пуританизм или католицизм{1260}.
Значение слова «англиканство», объём понятия в течение XVII в. стали сужаться — под давлением религиозной политики Карла I из церкви стали выпадать пуритане, в XVIII в. особое положение в церкви заняли методисты, и в этом смысле представление об англиканстве как некоем «среднем пути» подвергалось критике: это не средний путь, когда от церкви с течением времени отпадают то одни, то другие группы, поскольку происходило последовательное сужение церкви{1261}.
Исследователи отмечают, что в первые десятилетия XVII в. продолжалось повышение социального статуса епископата, подкреплявшееся также идеологически публикацией трактатов, проповедей, пропагандировавших епископальный строй церкви как божественное установление (jus divinum), имеющее апостольскую преемственность. Епископы опять стали назначаться на государственные должности{1262}. При Якове I понимание епископата как божественного установления ещё не пользовалось всеобщей поддержкой даже среди самих епископов, но, как отмечает П. Коллинсон, «высказывание такой точки зрения перестало восприниматься как скандал». Но согласие с jus divinum епископов могло представлять для королевской власти трудность в случае необходимости отрешения епископа от должности, поскольку епископ обладал властью, связанной с его саном (potestas ordinis){1263}.
Апологеты епископата при Якове I, отмечает П. Коллинсон, отличались от арминиан времени правления Карла I — они были по своим взглядам кальвинистами, и кальвинизм у них вполне сочетался с учением о божественном праве епископата. В дальнейшем Лод всегда подчёркивал, что епископат не может быть удален из церкви, и даже само по себе призвание в епископы необратимо. В отличие от такой позиции Лода, апологеты епископата времен Якова I допускали, что корона может лишить епископов не только их владений, юрисдикции, но даже права публично исполнять свои обязанности и духовные функции, хотя эти права уже принадлежали самому титулу епископа potestas ordinis{1264}.
П. Коллинсон придерживается мнения, что положение в стране и в церкви в правление Якова I отнюдь не предвещали революции середины XVII в.: по его словам, в дальнейшем «крайняя нестабильность и коллапс 1640-х гг. лишили в восприятии историков церковь начала XVII в. присущих ей достоинств, что привело к появлению в британской историографии характеристики первых десятилетий XVII в. как, по словам К. Хилла (и не только его), «предреволюционной Англии». Коллинсон же стремится показать, в какой мере церковь Англии этого времени была самодостаточной и разнообразной по характеру входивших в неё элементов{1265}.
По оценке П. Коллинсона, богословской связующей основой церкви времен Якова I был кальвинизм, который объединял конформистов и умеренных пуритан. Кальвинизм в это время смыкался с господствовавшей антикатолической идеологией, что способствовало поддержанию существовавшего политического и социального устройства. Кальвинизм в Англии этого времени был неоднородным — П. Коллинсон находит в церкви в том числе и «кальвинистский епископат» (calvinist episcopalianism). Значительная часть епископов в начале правления Якова I предпочитала примирение с пуританами, не хотела их насильно подавлять{1266}.
Современные историки показали, что кальвинистское учение о предопределении, строгое соблюдение воскресного дня, убеждение в том, что папа-Антихрист и ещё ряд идей, считавшихся ранее пуританскими, в такой же степени, как пуританские нонконформисты, разделяли и многие епископы времён правления Елизаветы{1267}.
В результате укоренения Реформации в Англии к 1600 г. в университетах увеличивалось число стипендий для детей духовных лиц, появилось больше рабочих мест для духовенства в советах колледжей, в лекторствах, капелланствах, в качестве школьных учителей. Появились династии священников, сыновья которых часто тоже становились духовными лицами, которых, как предполагают исследователи, до 1600 г. в церкви Англии не хватало. В течение XVII в. в англиканской церкви происходило увеличение численности лекторов, домашних и корабельных капелланов. В ходе экономических подъёмов в стране в 1603–1612 гг. и в 1630-е гг. происходило увеличение реальных доходов духовенства{1268}.
Среди протестантских писателей в XVI–XVIII вв. от У. Перкинса до Д. Дефо звучали сетования, что стране нужно меньше духовных лиц, но они должны быть более образованными, но Дж. Эйвлинг считает рассуждения такого рода «постоянными в истории христианской церкви и не имеющими статистического значения». По данным 1603 г., в церкви Англии насчитывают от 8600 до 9200 бенефициев, и примерно 2500 из них держали плюралисты. В составе духовенства выделяют державших приход ректоров, получавших установленное жалование викариев, капелланов, лекторов, школьных учителей из числа духовных лиц, не имевших бенефициев, университетских преподавателей, безработных священников. Неизвестно, сколько было незанятых бенефициев, а о нехватке духовенства по епархиям нет конкретной информации. В XVI–XVII вв. шёл процесс уменьшения процентного соотношения численности духовенства к численности населения страны, потому что в церкви Англии не стало монашества и часовен, а церковные власти несвоевременно реагировали на рост численности населения в стране, что частично исправлялось инициативой прихожан, создававших лекторства, доплачивавших своим приходским священникам, чтобы они могли обслуживать большее количество прихожан, приглашением капелланов. Но острой нехватки духовных лиц в Англии в течение XVII в., как считает Дж. Эйвлинг, никогда не возникало. Численность духовных лиц в Англии в XVII в. возрастала также в связи с тем, что многие выпускники университетов могли найти профессиональные занятия, соответствовавшие уровню их образования, только в церкви. Были также диспропорции в размещении духовенства на территории страны, в связи с чем, видимо, производились дополнительные возведения в сан, которых можно было избежать, если бы священники хотели в одинаковой мере жить во всех районах страны. Приток университетских выпускников в церковь приводил к тому, что для их лучшего материального обеспечения создавались плюралитеты. Существование права допуска священника в приход (advowson), которым обладали церковь, корона, отдельные светские лица, давало, по мнению Дж. Эйвлинга, возможность привлекать подходящих священников в приход практически на контрактной основе, и эту систему не решались чрезмерно нарушать даже епископы. Регулировать численность духовенства было трудно ещё и потому, что в духовное сословие шли по разного рода личным причинам, например, по завещанию родителей. Часть англиканского духовенства была занята в колониях, в посольствах за рубежом, в общинах купцов{1269}.