Страница 12 из 132
Большое впечатление на швейцарца произвела Лондонская биржа — «огромная, как и в Антверпене, однако немного меньше, там два входа и только один большой сквозной коридор, где выставлены все товары на витринах <…> Семьсот человек можно встретить там два раза в день, до ланча, в 11 часов, а потом снова после ужина в шесть, покупают, продают, обмениваются новостями, в общем, ведут дела»{172}.
В Лондоне, как замечает путешественник, «…продаются разные товары»{173}. С этой точки зрения Платтер оказался весьма наблюдательным, запечатлев в своем отчете поистине бурлящую торговую жизнь города.
Практически все нити экспортной торговли, все английские торговые компании в XVI — начале XVII в. (от Купцов-авантюристов, появившихся до 1500 г., до Ост-Индской и Африканской компаний, возникших в начале XVII в.) были в основном монополизированы состоятельными лондонскими купцами, самой активной и многочисленной (более 60% членов корпораций) частью пайщиков большинства внешнеторговых компаний{174}. В результате уже в начале XVI в. быстро выросла доля Лондона в зарубежной торговле: к 1500 г. 60% английской шерсти, 70% сукна (в середине столетия доля экспорта сукна достигла почти 90%) и 65% прочих товаров экспортировалось через Лондонский порт{175}. В конце XVI — начале XVII в. появились новые направления торговли: Россия, Балтика, Средиземноморье, Атлантика и Дальний Восток, где Лондон также имел почти полную монополию[27].
Рост морской торговли стимулировал развитие судостроения, которое с конца XVI в. стало процветать по берегам Темзы. Колониальная торговля вызвала к жизни новые отрасли производства, в частности, сахароварение, которое в середине XVI в. разместилось на восточных окраинах города. В 1568 г. начали изготавливать венецианское стекло, и до второй половины XVII в. его производство ограничивалось только рамками Лондона. Шелк, часы, кареты в XVI в. также производились только в столице{176}. В городе продолжали существовать и традиционные отрасли ремесленного производства: текстильная, кожевенная[28], металлообработка, строительство и многие другие. При этом ремесленное производство все больше переходило на окраины, где была дешевая рабочая сила иммигрантов, отсутствовало регулирование производства, и имелись необходимые для некоторых отраслей водные ресурсы.
Богатство, экономический потенциал и политическое значение позволили Лондону стать наиболее привилегированным городом уже в XI столетии: Вильгельм I Завоеватель, перед которым город открыл свои ворота, признав его королем, в первые десятилетия своего правления пожаловал ему две хартии, в которых подтвердил «все права и обычаи короля Эдуарда»{177}.
Генрих I (1100–1135) по хартии 1131 г.[29] предоставил городу за 300 ф. право фирмы — уплаты в казначейство ежегодной фиксированной денежной суммы взамен произвольных поборов с правом горожан делать раскладку этих средств и самим их собирать{178}.
Получение права фирмы связано с особенностью городского развития в Англии: подавляющее большинство английских городов, притом почти все наиболее значительные и влиятельные, были расположены на королевской земле[30]. В силу этого освобождение городов от сеньориальной зависимости происходило, как правило, посредством финансовых соглашений с короной. С другой стороны, осознавая всю важность городов для борьбы с крупными феодалами и для усиления королевской власти, постоянно испытывая потребность в денежных средствах, последняя охотно предоставляла городам привилегии. Однако короли, которые в Англии, помимо горожан, имели прочную опору в мелком рыцарстве и свободном крестьянстве и располагали сильным государственным аппаратом, могли не так уж считаться с городами и направлять развитие городских привилегий по выгодному для себя руслу, ставя их в определенные рамки в отношении правительства. В результате ни один город в Англии, включая Лондон, не смог добиться права полного самоуправления по типу французской коммуны, фландрских городов или «имперских» городов Германии{179}. К началу XIV в. лишь 35% английских городов получили право фирмы; 31% мог избирать своих мэров и бейлифов, 48% имели свой городской суд; остальные вынуждены были довольствоваться более или менее скромными экономическими и политическими привилегиями{180}.
Некоторые авторы усматривают причину такого своеобразия социально-политической жизни английских городов в наличии в стране уже в ранний период относительно сильной центральной власти: процесс государственной централизации, способствовавший экономическому развитию городов, в то же время приводил к ограничению их политического могущества{181}.
Данные хартийного материала, детально проанализированные Е.В. Гутновой, показывают нарастание борьбы городов за привилегии и все большее распространение последних от XII к XIII в. Генрих II (1154–1189) выдавал хартии городам довольно скупо: Лондон получил хартию с подтверждением своих прав лишь в самом начале его правления{182}. Позже острота финансовых проблем (особенно в связи с участием в Крестовом походе) заставила Ричарда I (1189–1199) применять эту практику шире (Лондону были предоставлены две хартии — 23 апреля 1194 г. и 14 июля 1197 г.{183}), что позволило городам заключать сделки с королевской властью на весьма выгодных для себя условиях и в дальнейшем. Если в XII в. впервые получили хартии только 79 городов, то в XIII в. впервые было инкорпорировано 113 городов. Кроме того, 24 города из инкорпорированных в XII в., добились в XIII в. значительного расширения своих привилегий.
Интенсивность инкорпорации городов значительно увеличилась также и от начала к концу XIII в. В правление Иоанна Безземельного (1199–1216) городам было дано 67 хартий (в том числе Лондону — 5 хартий: 3 — в 1199 г. и по одной — в 1202 и 1215 гг.{184}). Значение Лондона отражено и в «Великой Хартии вольностей» (1215 г.): «…и город Лондон должен иметь все древние вольности и свободные свои обычаи, как на суше, так и на воде…»{185}. В правление Генриха III (1216–1272) городам было пожаловано 194 хартии (из них 55 хартий — городам, прежде их не имевшим). Лондон получил от Генриха II 10 хартий, охватывающих период с февраля 1227 г. по март 1268 г.{186} Эдуард I (1272–1307) дал городам всего 110 хартий (из них 38 — городам, прежде не имевшим хартий){187}; Лондону — одну хартию 28 мая 1298 г.{188} И все последующие монархи не обходили своим вниманием столицу: Эдуард II пожаловал ей две хартии (в 1319 и 1321 гг.){189}; Эдуард III — шесть (по две — в 1327 и 1376 гг., по одной в 1337 и 1354 гг.){190}; Ричард II — одну в 1377 г.{191}; Эдуард IV — четыре (по одной — в 1462 и 1463 гг. и две в 1478 г.){192}; Генрих VII — одну в 1485 г.{193}; Генрих VIII — две (в 1518 и 1531 гг.){194}; Эдуард VI — одну весьма внушительную хартию в 1550 г.{195}; Елизавета I ограничилась изданием 7 июля 1580 г. прокламации против возведения новых зданий внутри и вокруг Лондона{196}.
27
Изготовлению венецианского стекла и шелка лондонские ремесленники научились у приезжих итальянцев и французов.
28
K началу XVII в. в Лондоне производилось 10% всей кожи в стране (см.: Clarkson L.A. The Pre-industrial Economy of England, 1500–1750. L., 1971. P. 93).
29
Оригинал этой хартии, к сожалению, не сохранился, но имеется копия начала XIII в.
30
По данным Я.А. Левицкого, приблизительно 2/3 всех городов в Англии были королевскими, см.: Левицкий Я.А. Английский средневековый город. Лекция 2. Формирование и развитие городов в Англии. С. 268.