Страница 20 из 48
Мне жаль ласточек. В такое похолодание птицы явно голодали, так как их добыча, все мелкие и высоко поднимающиеся в воздух насекомые, сидели на земле. В период длительных и несвоевременных похолоданий — ранней осенью или поздней весной — ласточки нередко гибнут от истощения.
Я свернул бивак, собрался продолжать путь. Но едва завел машину и поехал, как вокруг сразу заметались ласточки. Вскоре их собралось не менее сотни. Некоторые пролетали так близко от радиатора машины, что я невольно замедлял ход, опасаясь за жизнь отважных птичек.
— Наверное, когда выеду на дорогу, — предполагал я, — ласточки от меня отстанут.
Но и на дороге ласточки не пожелали со мною расставаться и с величайшим оживлением носились вокруг машины.
По проселочной дороге не развить большую скорость, но иногда спидометр показывал сорок километров в час. Такая быстрота не помеха для ласточек, и они не отставали. Наша машина явно помогала охотникам за мелкими насекомыми. Неужели даже здесь, в сухой пустыне, звук и вибрация работающего мотора и, возможно, сотрясение земли от проезжающей машины поднимали с земли затаившихся на растениях насекомых?
А что, если взять длинную веревку и за оба конца поволочить ее по земле? Подобная мера будет куда более действенной. Веревка была с собою.
Едва я остановил машину и выключил мотор, как стайка ласточек сразу рассыпалась в стороны. Мы остались с товарищем одни, и наша веревка, волочимая по земле, не привлекла внимания. Быть может, от нее и поднимались потревоженные насекомые, да ласточки об этом не догадывались, а к машине у них была давняя привычка.
Жаль, что наша попытка оказалась напрасной, ласточки так хорошо кормились с нашей помощью. Где же они сейчас? Не видно ни одной!
Но едва машина тронулась с места, как ласточки вернулись. Какие они глазастые! До чего быстро обнаружили движение своего союзника в охоте.
Так и кормили мы ласточек, проехали с ними километров двадцать, выручили бедняжек.
Но вот разорвались облака и на небе появились радостные синие просветы. Через них глянуло солнце, обогрело землю, и наши милые попутчицы, покинув нас, принялись весело носиться в воздухе высоко над землею…
На Балхаше я был свидетелем своеобразной охоты ласточек-береговушек.
Большой куст гребенщика служил отличным убежищем для комариков-звонцов, их сюда набилась целая туча. Сидят, спрятавшись в веточках, пережидают жаркий день, чтобы вечером приняться за брачные пляски. Куст близко от бивака, идя к реке, я осторожно обхожу его стороною, чтобы избежать нападения беспокойных насекомых. Чуть спугнешь их, и тогда поднимутся роем и начнут забиваться в волосы и в одежду.
Комарикам не посчастливилось, беспокойным оказалось их укрытие. Налетела стайка ласточек-береговушек и закрутилась вокруг куста дружным и согласным хороводом, все в одну сторону, по направлению против часовой стрелки. Не зная, в чем дело, подумаешь, что птицы затеяли веселую игру. У комариков же такая привычка, не могут они усидеть на месте, если кто-либо движется возле их укрытия. Взлетят, пожужжат и обратно спрячутся. Этой слабостью и пользуются ласточки, сгоняют комариков, кормятся ими.
Хорошо поохотились ласточки, насытились и улетели. Но через полчаса снова появились и опять устроили хоровод.
Широко известно утверждение, что ласточки летают над самой землей перед дождем. Может быть, для средней полосы европейской части Советского Союза и Сибири это правило и верно. Но в Средней Азии оно себя не оправдывает.
Вот уже второй день я не вижу ласточек в небе. Они все кружатся над самой землей, прижимаются к ней, едва не задевая за травы, а на небе — ни облачка и ясное солнце освещает зеленую весеннюю пустыню. Третий день дует свирепый северный ветер, и мы страдаем от него. Он раскачивает во все стороны роскошные ферулы, пригибает к земле серебристые метелки ковылей, а палатка наша беспрестанно вздрагивает, то вздувается пузырем, то сжимается комочком и хлопает по голове. Ветер холодный, нудный, скорее бы кончился. И хотя середина мая, пустыня замерла. Замолкли жаворонки, будто их здесь никогда и не было. Иногда какая-нибудь пичужка поднимется в воздух, но ее ветер метнет в сторону и бросит к земле. Не летать в такую погоду!
Все насекомые спрятались под кустами, забились в щелки, скрылись — при таком ветре вмиг унесет невесть куда. Ласточкам же хуже всех. Они голодают в безуспешных поисках пищи.
Когда кончится противный холодный ветер? Вчера в первый день непогоды он угомонился к концу дня и, хотя солнце стало заходить, на траву выползли насекомые и радостно защебетали птицы.
Сегодня солнце садится за горы, а ветер не стихает ни на минуту. И всю ночь напролет дрожит палатка и хлещет по спальному мешку. И утром так же бешено мечутся от ветра травы.
Нет терпения ждать хорошей погоды, мы покидаем цветущую пустыню и едем дальше. Быть может, через сотню километров попадем в тишину и покой.
По пустыне бродят отары овец. Им ветер не помеха. Но овцы не одни. Возле них стаями носятся деревенские ласточки, кружатся, не отстают ни на шаг, все собрались к овцам.
— Баран мошку из травы гонит! Еще у барана своя мошка есть, — поясняет мне чабан. — Баран сейчас кормит ласточку!
Стайка ласточек опускается на автомобильную дорогу. Черный асфальт теплее, чем светлая земля пустыни, на асфальте чисто, хороший обзор и врагу не подобраться незамеченным. Лучше на асфальте в такую погоду, чем на телеграфных проводах.
Трудное время переживают ласточки, и мне жаль беспокоить бедных птиц. Сбавлю я газ и объеду их стороною…
В пустыне Сарыишикотрау я познакомился с одной забавной особенностью поведения ласточек. Мы остановились на склоне пологого оврага перед обширной солончаковой впадиной вблизи тугая. Место здесь было хорошее: цвели красные маки, желтые пустынные ромашки, ласково грело солнце, по небу плыли белые облака. Пустыня бывает такой приветливой только ранней весною.
Быстро разбили бивак, поставили две палатки. На легковую машину набросили большой тент, чтобы она не нагрелась, раскрыли двери. Вскоре все разошлись по делам.
В обед, когда собрались вместе, появились две городские ласточки. Они оживленно крутились возле машины, ловко лавировали между нами, весело щебетали. Вскоре ласточки совсем к нам привыкли и стали садиться на веревки, которыми растягивались палатки, залетать в машину. Я был очень рад доверию птичек!
Когда мы обедали, неожиданно из машины раздался громкий писк птенчиков. «Что за чудо!» — подумал я и поспешно заглянул в кузов.
Писку птенчиков, оказывается, бесподобно подражала одна ласточка, угнездившаяся на экспедиционных вещах у самого потолка машины. Звук был таким естественным! Кто бы мог подумать, что взрослые ласточки могут подражать сразу целому хору желторотых птенцов. И что бы это значило? Неужели так подавался специальный сигнал, предложение строить гнездышко, выводить потомство!
Ласточки всерьез заинтересовались машиной. В пустыне пищи — мелких насекомых — сейчас было особенно много. Но где на сплошной равнине найти место для постройки гнезда! И писк все чаще и настойчивей раздавался из машины.
Вскоре появилась третья ласточка. Потом четвертая. Две ласточки с гневными криками стали гоняться за двумя другими. Из-за машины между птицами начались раздоры.
На следующий день, когда мы отправились в путь, ласточки проводили нашу машину, недоумевая и негодуя.
В степи и пустыне ласточкам негде построить гнездо. Поэтому, если встречается что-либо подходящее, они обязательно воспользуются. Мы случайно остановились на шоссейной дороге возле небольшого мостика, над которым вились ласточки. Иногда они залетали под него. Оказывается, там были слеплены из глины два отличных гнезда. В одном из них находились птенцы.
По шоссе все время мчались машины, и мостик слегка вздрагивал под их тяжестью. Ласточек не пугала эта необычная обстановка. Они привыкли к ней. Что поделаешь, если так мало мест для гнездовий.