Парацельс

Только в начале XX столетия ученый мир вновь начинает проявлять интерес к Парацельсу. Создается обширная литература о нем, появляются новые издания его произведений. Но буржуазные ученые не только сделали слишком мало для настоящего изучения его роли в развитии естествознания, они бессильны решить эту задачу, ибо только диалектический материализм, которому ведомы глубочайшие законы движения и развития общества, техники и науки, сможет ответить на этот вопрос. В нашей Советской стране будет создана новая замечательная история естествознания, в которой труд Парацельса получит свою непререкаемую и справедливую оценку. Тогда и биограф его получит новый богатый материал для того, чтобы полнее осветить жизнь этого замечательного человека.

Все это — дело недалекого будущего.

Но если произведения Парацельса-естествоиспытателя в течение нескольких столетий были забыты и даже осуждены, все же культурный мир не в силах был освободиться от обаяния этой многогранной и своеобразной фигуры.

Теофраст Бомбаст фон-Гогенгейм умер, рукописи его лежали в пыли архивов, на палках библиотек хранились забытые его книги, но в мир вошел доктор Фауст и незримо начал свое победное шествие, привлекая к себе фантазию и сердца.

Возможно, что действительно существовал некий бродячий фокусник и шарлатан Георг Сабелликус Фауст, которому народная молва приписывала союз с дьяволом.

По крайней мере, аббат Тритгейм и ученик Агриппы, Иоганн Вестер, утверждали, что они лично видели этого человека. Но сведения о нем слишком бедны, поле его деятельности слишком ограничено, а фигура не настолько замечательна, чтобы стать истоком необычайно живучей и многообразной легенды о Фаусте.

Если же пристальнее вглядеться в фигуру доктора Фауста, героя многих народных сказаний и легенд, и потом проследить эволюцию этого образа в произведениях многочисленных малых и великих писателей трех последующих столетий, то невольно в воображении возникают знакомые черты Парацельса, и становится ясно, что именно он в первую очередь имеет право называться прототипом легендарного Фауста.

Вначале народное творчество создает простую и грубую копию многочисленных рассказов о необычайном ученом: маге, алхимике, враче, повелителе духов и тайных сил природы. Тысячелетнее раболепное преклонение перед церковью, суеверный ужас вечного осуждения и страх перед неограниченной властью инквизиции привели к тому, что народные сказания приписали этому человеку союз с дьяволом; он продал свою душу врагу человеческого рода, чтобы этой ценой овладеть тайными силами, и поэтому, как того требует церковь, должен погибнуть страшной смертью. Гибель его — простой акт божественной справедливости и свидетельство безграничной власти церкви па земле и на небесах.

Однако уже в этом первоначальном своем виде сказание о докторе Фаусте рисует его бунтарем, врагом застоя и косности, смелым искателем новых дорог, и, несмотря на отпадение от церкви и печальный конец, все же симпатии читателя остаются на стороне героя этого сказания.

Потом в ходе исторического развития, с могучим ростом производительных сил, в грозе и буре классовых боев и социальных потрясений легенда о Фаусте, воскресая вновь и вновь, дает пищу для ряда литературных произведений. В них Фауст раскрывается с новых сторон, выступая выразителем господствующих идей своего времени, но всегда смелым новатором, беспокойный дух которого ищет истины и восстает против косности феодального мировоззрения и быта.

Первое, наиболее крупное произведение — «Трагическая история доктора Фауста» английского драматурга Марло. Она дает, может быть, наиболее далекий от своего прототипа (Парацельса) облик Фауста. В ней отражается стремление молодой английской буржуазии владычествовать над миром. Фауст Марло — дерзкий завоеватель, создающий гигантские планы борьбы за владычество над миром, стремящийся управлять людьми и стихиями: «Если бы у меня было столько душ, сколько звезд на небе, я отдал бы все их Мефистофелю: я сделаюсь, благодаря ему, императором вселенной, я перекину мост через движущийся воздух и перейду океан с толпами людей; я соединю холмы, опоясывающие берег Африки и свяжу эту землю с Испанией, причем сделаю обе их должницами моей короны. Император и все немецкие государи будут существовать лишь с моего позволения».

В XVIII и начале XIX века в эпоху Великой французской революции и решающих боев буржуазии с феодалами за завоевание власти, целый ряд выдающихся писателей разрабатывает тему о Фаусте. Лессинг в своем таинственно исчезнувшем «Фаусте» на фоне средневековой обстановки выткал образ борца за просвещение XVII столетия, идеального искателя высшей мудрости, беспредельно охваченного одной страстью — страстью к истине.

Клингер в книге «Жизнь, действия и путешествие в ад Фауста» нарисовал трагическую гибель Фауста, который не находит в мире истины и справедливости. Эта книга отражает безысходный конфликт лучшей части немецкой буржуазной интеллигенции с окружающей ее социальной действительностью, изменить которую она была не в силах.

Но все произведения не решали проблемы Фауста.

Нужен был писатель, который мог бы гениально отобразить «величайший прогрессивный переворот», начавшийся со второй половины XV столетия, охватить дальнейшее великое революционное движение общества и дать могучую фигуру Фауста, стоящую на уровне этих исторических событий, и, больше того, Фауста, уже прозревающего в грядущем контуры всемирного освобождения человечества.

Бессмертная поэма Гете создала именно такого Фауста.

Гетевский «Фауст» — гимн творческому, активному началу в человеке, гимн в честь воли к строительству новой жизни.

Гетевский «Фауст» — не только сокрушительный удар по отходящему в прошлое феодализму, по консервативному жизненному укладу, по христианскому спиритуализму с его отказом от жизни, ее благ и красоты; не только провозглашение права на безбоязненную кри тику сущего, на сомнения, поиски, на свободную мысль, не только возвеличение вечного движения вперед человека и общества, радостного творческого бытия, но в то же время и гениальное провидение грядущих социальных перемен.

В «Фаусте» Гете развернул идею общественного перерождения через всеобщий труд, идею бесконечного совершенствования жизни.

Свободный народ, переставший искать бога в небе, крепко стоящий на земле, отвоевывающий трудом каждый все лучший и лучший день своего существования, т. е. свободный трудовой коллектив в борьбе за власть над природой, — вот что признает Фауст прекраснейшим, конечным звеном в цепи исканий своего беспокойного ума.

Гете, работая над «Фаустом», знакомился с биографией и произведениями Парацельса, и отдельные детали гениальной поэмы свидетельствуют о том, что великий поэт частично использовал этот материал. Однако важны другие, более глубокие общие черты, которые роднят Парацельса с Фаустом.

В естествоиспытателе и философе Парацельсе фаустовской чертой было обостренное внимание ученого к социальным вопросам и стремление к коренному переустройству мира, построенного на эксплоатации и угнетении.

Фаустовскими чертами его были: величайшая творческая активность, безбоязненная критика сущего и непреклонная борьба за новые правильные пути.

Капитализм, утвердивший свою власть и перестроивший мир по образу своему и подобию, пытался убить в людях науки это фаустовское начало. Он обратил ученых в своих наемников, заставил их работать на приумножение барышей буржуазии и требовал слепого преклонения перед капиталистическим строем, который «вечен, справедлив и незыблем».

Лучшие фаустовские черты в человеке получают полный простор для своего развития только в стране победившего пролетариата.

ПРИМЕЧАНИЯ

Авиценна (испорченное от Ибн-Сина, 980—1037) — арабский философ и врач. Написал ряд трудов по вопросам метафизики, логики и психологии, находился под влиянием неоплатонизма и особенно Аристотеля. Из медицинских сочинений Авиценны наибольшей популярностью пользовалась его книга «Канон», являвшаяся в эпоху средневековья основным источником медицинских знаний. У Авиценны были также труды по естественным наукам, алхимии и астрономии.