Страница 8 из 14
Джеймс простился наспех, ещё раз извинился. Уже через минуту он сбегал по лестнице на нижнюю палубу. Было пусто в голове, а на душе скребли кошки: правильно ли он поступает? Может быть, зря он торопится, и надо всё обдумать? Джим остановился. На полу перед дверью в каюту лежал Грегори, от него разило спиртным - судя по всему, Грег был мертвецки пьян. Джеймс потормошил его за плечо.
- Ты что тут разлёгся? Давай-ка я тебе помогу!
Грегори очнулся, глянул на Джима осоловевшими глазами.
- Я же говорил, якорь...мне...
Слова давались бедолаге с трудом. Джим помог Боцману подняться, отпер его каюту.
- Заходи, да осторожнее!
- Я говорил! - мямлил Грег, выдыхая перегаром. - Это Он играет с нами! Забавляется...
- Кто Он?! О чём ты?!
- Дейви Джонс! Это всё его происки! В задницу мне якорь! Ха! - Грег шумно опустился на кровать, упёрся руками в колени и продолжил свои пьяные бормотания: - Я подслушал...один моряк говорил, что мы сбились с курса. Мы в ловушке, приятель! Ха! Жратвы нет - раз, до берега далеко - два...
- Заткнись ты! - прервал его Джим и заставил улечься. - Проспись лучше!
Силы покинули Грега, он поворочался в кровати, пробубнил под нос какие-то ругательства. Джеймс был уже у выхода, когда Боцман вдруг отчётливо произнёс: "Ха! Труп Брукмана исчез... Три!" И тут же раздался громоподобный храп.
Глава 7
Джеймс спал плохо. Он ворочался с боку на бок, всё никак не мог устроиться удобнее. Сон то захватывал его, то вдруг отступал, как прибрежные воды во время отлива. И Джеймс никак не мог уловить призрачный переход от сна к бодрствованию и обратно. Его всё время окружала непроглядная тьма. Тьма давила, сжимала в своих объятиях, тьма жила какой-то своей особенной жизнью. В её липкой материи трепыхались звуки, будто мухи, запутавшиеся в паутине. Тут и там - трещало и щёлкало; звуки появлялись и поспешно исчезали. И трудно было угадать их источник. Лишь где-то в глубине, там, где тьма сгущалась настолько, что, казалось, её можно потрогать, слышался едва уловимый шорох. Что-то жило там, оно наблюдало и выжидало, приближаясь медленно и неотвратимо. Чтобы как хищный паук наброситься на свою жертву.
Джим проснулся. Голова раскалывалась, боль стучала в висках вместе с пульсом. Джим привёл себя в порядок: умылся, гладко выбрился. На секунду задержался у зеркала, рассматривая своё отражение. Лицо осунулось, под глазами наметились синяки. Будто он не отдыхал всё последнее время, а выгружал тяжёлые бочки из огромного грузового трюма. Скорее бы на берег! Как же он чертовски устал от всего: и от постоянной качки, и от непогоды, и от всего, что творилось вокруг. Джим одёрнулся и направился на палубу. У самого выхода он едва не налетел на Боцмана. Выглядел тот ужасно: заплывшие воспалённые глаза, блуждающий взгляд, лицо, пепельно-серого цвета. Руки его дрожали. Грегори посмотрел сквозь Джеймса. Пробубнил что-то неразборчиво под нос и побрёл вдоль борта, слегка раскачиваясь и прихрамывая.
Джим догнал его.
- Ты в порядке, Грег? Что с тобой?
Боцман опустил голову и вдруг хрипло запел.
Коль в гости ты ко мне пришёл,
Садись со мной скорей за стол.
Но яства прежде чем вкусить,
Лишь об одном хочу спросить.
Реши, иначе быть беде:
Ты у плиты иль на плите.
Он поднял голову и закончил:
Реши сейчас и навсегда:
Повар ты? Или еда?
- Что за бред ты несёшь?! - воскликнул Джеймс. - Ты рехнулся совсем!
- Оставь меня! - рыкнул Боцман, глянув исподлобья. - Уйди!
Грег побрёл дальше, продолжая негромко напевать. Джим проводил его недоумённым взглядом и решил оставить несчастного в покое. Наверняка, к обеду ему полегчает и он сам заявится с предложением партии в покер. Джеймс направился в кают-компанию. Там было немноголюдно. Бармен уныло протирал стаканы, худосочный денди за барной стойкой читал газету. Джим заказал овсянку и, против обыкновения, забрался в самый укромный угол. Настроение было прескверным; Джим уселся нога на ногу и уставился в потолок. Он боится. Чертовски боится, и самое ужасное, что он никак не может понять - чего именно. Это был какой-то непонятный, неподдающийся объяснению страх, голодной кошкой царапающий изнутри. Джим крепко зажмурился. Как было бы прекрасно, если бы сейчас - сию секунду - он открыл бы глаза и оказался в комнате рядом с Элис и Фрэнки. Больше всего на свете он хотел сейчас обнять своих родных, забыть об этом плавании как о страшном сне.
"Феррис" вдруг резко дёрнулся и застопорил ход. Джеймс едва не упал со стула, таким резким и неожиданным был удар. С палубы послышались чьи-то крики. Что происходит?! Джим поторопился на палубу. На корме у бортов уже собирались люди, они испуганно переглядывались и показывали на что-то в воде. Джим присоединился к зевакам. За бортом у самой кормы он увидел на поверхности большое бурое пятно, вытянутое по кильватерному следу "Ферриса". Повсюду вдоль борта и чуть дальше, покачиваясь на волнах, плавали какие-то ошмётки. Джеймс обомлел. Это были куски мяса и клочья одежды. Их уже начали склёвывать рыбы. "Какой-то пьянчужка выпал за борт!" - пробормотал стоявший слева от Джима. "Боже мой, его затянуло под днище и размололо винтами!" - причитал позади высокий женский голос.
- Мистер Джеймс! - окликнули его. Джим обернулся. Перед ним стоял капитан. - Это ты, приятель? Слушай, матросы сказали мне, что ты был последним, кто разговаривал с этим бедолагой. - Капитан хмуро глянул за борт. - Он говорил что-нибудь?
- Грегори?! - воскликнул Джим. Ужас сковал каждую мышцу, мешал говорить. Во рту пересохло. - Чёрт! Нет, он ничего не говорил...По крайней мере, ничего о том, что хочет отправиться на тот Свет. - Джим судорожно сглотнул, припоминая недавний разговор. - Он выглядел неважно и пел какой-то вздор. Я решил, что это с похмелья. Но я и представить не мог...
Джим умолк, он всё ещё не мог поверить в то, что произошло.
- Ну и рейс выдался! - выдохнул капитан. - Ладно, вспомнишь ещё что-нибудь, найдёшь меня на мостике. - Капитан повысил голос и обратился к замершим зевакам. - Всё, расходимся, расходимся!
Люди неохотно подчинились, и палуба быстро опустела. Джеймс вернулся в каюту. Он никогда не чувствовал себя так мерзко, как сейчас. Гибель Грегори будто вывернула его наизнанку и выпотрошила, оставив лишь пустую телесную оболочку. Он не мог думать ни о чём другом, хотя всеми силами пытался прогнать мысли о несчастном случае. И дело не только в том, что Грег был его единственным другом. Что-то жуткое, отвратительное стояло за этой чудовищной смертью. Джим смутно ощущал присутствие какой-то силы, тёмной, злой. И с каждым часом он чувствовал её всё сильнее, и с каждым часом креп его страх. И Джим теперь начал догадываться, что именно эта неведомая сила была источником его страха.
В каюту постучали. На пороге появился Мартин. "Да на тебе лица нет! - воскликнул он. - Пойдём в бар, тебе срочно нужно развеяться! Сегодня я угощаю, хотя повод на это раз не самый весёлый, весёлый". Джим принял приглашение. Тем более что в каюте в полном одиночестве ему становилось всё больше не по себе. Они уселись за барной стойкой и подняли рюмки.
- Помянем Грегори... - предложил Джим.
Они выпили. Мартин покачал головой.
- Да уж, жуткая смерть, смерть. - Джим не нашёлся что сказать, а Мартин налил ещё и продолжил: - Но это был его выбор.
- Какой ещё выбор? - удивился Джим. - Мне кажется, что он слишком увлёкся алкоголем. К тому же, - он понизил голос и приблизился к Мартину, - его мучили какие-то видения. Он рассказывал мне о них незадолго до смерти.
- Говорят, вы болтали прямо перед тем, как Грег прыгнул за борт.
- Если это можно назвать разговором, - хмыкнул Джим. - Он нёс какую-то околесицу, сейчас, погоди... - Джим нахмурил лоб, вспоминая слова. - Помню только последние строчки: