Дроу

В общей комнате, в которую и выходили балконные двери, творился, так сказать, упорядоченный хаос. Вряд ли он бы сам внятно смог описать царящую там обстановку, разве что выделялись на общем фоне стоящий по центру огромный круглый иллюзион, да парящие вокруг диванчики - его личная гордость. Все остальное: комоды, полочки, столики, пуфики, торшеры, подвесные гобелены - все было завалено различными мелочами. Ведь, как он искренне считал, именно мелочи придают интерьеру уют. Книги, безделушки, различные кристаллы, артефакты и заготовки под них, наборы настольных игр, карт, две флейты, на которых эльф так толком и не сподобился достойно играть - все это создавало непередаваемый образ логова чародея. Что от него и требовалось, собственно. Внутренние же покои, куда не пускали случайных посетителей, где были личная лаборатория, спальня, заклинательный зал и прочие нужные помещения, отличались куда большим аскетизмом и значительно более тщательным подбором тех самых мелочей, которым позволялось просто валяться. Существенным отличием его логова от жилищ других илитиири был цвет. Этот странный эльф-чародей не любил контрастных черных, белых, алых тонов, предпочитая мягкие полутона, золотисто-песчаный и пепельно-серый. Даже более того, в спальне он позволил себе растительные орнаменты, что было необыкновенно смело в Обители. Получилось довольно уютно.

В гардеробной царил бардак. Небрежно сброшенные накануне части выходного костюма валялись повсюду на полу, на единственном кресле, и даже на столике. Периодически одолевающая лень превращала его в жуткого неряху, и приходилось прилагать волевое усилие для исправления бардака. Так и сейчас, помогая себе жестами и не утруждаясь сделать все руками, он простейшими воздействиями распахнул сразу несколько шкафов, раскидав элементы одежды и валяющиеся под столом сапоги на положенные им места.

Переодевание не затянулось - в местном Подземье, в здешних глубинах, достаточно жарко - недра земли порой раскаляют и так спертый воздух, что становится трудно дышать. Если бы не встречающиеся тут и там разрывы реального, стихийные порталы и древняя неведомая магия - все бы живущие тут просто задохнулись. Так было правда не везде. Подземье - слишком гигантская штука, и тут тоже существуют разные климатические зоны. Причем их расположение зачастую не поддается логике. Местная же постоянная духота накладывала свой отпечаток - илитиири этого че'иль обычно не обременяют себя одеяниями. Так и серокожий эльф предпочитал легкие сандалии, паутинного шелка черные штаны и небрежно стянутую ремешками рубаху. Но посещение официальных мест в повседневном платье считается недостойным истинной знати, и требует более традиционного наряда. Как например, эта темно-синяя мантия, с адамантиевыми вставками, украшенная золотом, которую он ловко выхватил из рада других легким телекинетическим усилием. По его мнению, она была достойна представить ку'ель'фаерук, чародея Дома. Эльф вновь окинул задумчивым взглядом гардеробную, еще раз продумав свой наряд. Да, это будет в самый раз.

Скинув повседневную одежду и мельком взглянув на себя в ростовое зеркало, он, как и всегда, недовольно цыкнул. Сложно быть цринтри, с такой внешностью, которой наградила его мать. Выше и шире в плечах чем большая часть илитиири, с серо-бронзовой кожей, золотыми глазами и черными волосами. Если бы не повсеместно известное Лодиас, то есть, Народу, признание членом благородного дома, ему было бы значительно труднее. Пускай и так он не избежал многих проблем... Наверное стоит пояснить. Среди цринтри, благородных дроу, если так будет понятнее, принято носить на одежде, либо в виде украшения, так называемые ку'илинсар, знаки Дома. Но, как вы понимаете, случится может всякое, особенно в чужих краях. Утеря, смерть или иная беда. И дабы не создавать проблем с определением личности, с рождения признанным цринтри принято наносить магическую татуировку в виде ку'илинсар, подтверждаемую жрецом Олот или другого бога этого темного народа. В истинном зрении она несет частицу изначальной Тьмы, приятным дополнением к прочему даруя увеличенное сродство к темной магии.

Это решало многие проблемы, оставляя лишь одну - подобного знака никто из видевших его Лодиас не встречал ранее. И даже местный повелитель лишь развел руками, признав однако право нашего странного героя на благородство. Ломанная спираль на левом плече, вот и все, что черноволосый знал о собственном ку'эллар.

Наскоро облачившись, он привычно, без всяких жестов сплел простейшее бытовое заклинание, приводящее наряд в достойный, безукоризненный вид. Ни пылинки, ни складочки.

Закончив с мантией, эльф прошел в скрытую за заклинательными покоями небольшую тайную комнату, отпираемую лишь специфичной личной магией, где на множестве полочек и столиков, в сундучках, ларцах, чехлах и держателях размещались десятки изготовленных преимущественно им самим артефактов. Парадоксальный момент для всех осведомленных в нюансах, знающего об этом илхарна, но его грубая врожденная магия позволяла создавать удивительные вещи с меньшими затратами, нежели традиционным волшебством. И потому, пускай он и категорически не любил артефакторику, в силу своей несобранности, лени и непоседливости, считая ее нудной и скучной, но талант свой развивал. Почти все хранящееся здесь было создано им лично, точнее, зачаровано, за последний оборот после получения мастерской степени.

Здесь эльф задержался, перебирая разные украшения, отбрасывая их после примерки. Он пытался добиться не только сочетания видимого, но и синергии примененных заклинаний, чтобы не получить неприятные и неожиданные эффекты. По результатам подбора, он дополнил наряд тремя зачарованными кольцами, два черных-адамантитовых, и одно из мифрила с небольшим багровым рубином. Также на широкие, мощные плечи легла вычурная синеватая цепь с защитным амулетом в виде стиснутого когтистой лапой ультрамаринового камня. На черные волосы лег тонкий фиолетовый с черным отливом венец, а в раскрытую ладонь влетел чародейский жезл, похожий на пучок перевитых шипастых лиан. Последний артефакт был самым важным, пожалуй. Он принципиально отличался от обычного жезла волшебника, о чем не следует забывать. Волшебный жезл, как и посох, позволяют хранить в себе подготовленные, сплетенные заранее основы заклинаний, снимая таким образом нагрузку с самого волшебника и расширяя его возможности. Чародейский жезл в свою очередь нужен по большей части для иного, хоть и позволяет также сохранять чародейские мыслеформы, но более всего предназначен для контроля своей магии. Начинающему чародею сложно удержать свою необузданную силу в повиновении. А потому приходится прибегать к помощи подобного рода артефактов.

Сегодня предстояло сделать еще очень многое, голова странного илитиири была занята разными мыслями, поэтому он даже забыл перекусить, о чем вспомнил уже выходя в общий внутренний коридор. Но возвращаться не стал, в надежде поесть где-то по дороге. Эта барьерная сосулька, как и все ей подобные, также имела свой выход за пределы обители. Для этого ему надо было лишь преодолеть общие внутренние помещения и выйти с противоположной стороны. Изнутри Дра трезен был похож то ли на диковинный улей, то ли на муравейник. Короткий внутренний коридор делал странный изгиб и имел помимо входа в его покои, еще всего две двери. В ближайших, что были слева, сейчас никто не жил. Обитавший там ранее маг погиб в позапрошлом году во время столкновения с пожирателями. Подобная потеря всегда являлась серьезной трагедии для народа, так как илитиири были не настолько плодовиты в сравнении с их более короткоживущими соседями по Подземью. Вдобавок, даже у илитиири, у очень одаренного магически народа, магов было отнюдь не тысячи. На подготовку более-менее достойного мастера в среднем уходит три, а то и четыре цикла. Как следствие, так быстро потерю Обители было не восполнить. И более всего характеризует это как раз то, что в течении уже двух лет покои продолжали пустовать. Эльфийские дети слишком долго растут.