Страница 19 из 41
До свиданья. Обнимаю тебя. Андрей.
Печатается по первой публикации: Архив. С. 456–457. Публикация Н. Корниенко.
{107} М. А. Платоновой.
5–6 января 1927 г. Тамбов.
Всю эту саранчу (в том числе и Маркелову[181]) я гоню. Но ты не представляешь, что значит уволить человека в тамбовских условиях. Тут все так устроено, чтобы люди бога делали (богадельня), а работой не занимались.
«Тамбовское Рождество»[182] мне не известно. Почему Анна Францевна[183] говорила, что Платонов в Москву не поедет, мне неизвестно. Тем более что А. Ф. незнакома с Маркеловой. Вообще, это твое изобретение.
За Молотовых[184] я не отвечаю. Они мне нужны постольку, поскольку он издатель. Отношение его ко мне тебе известно: помнишь его письма ко мне в Воронеж из Краснодара?[185] Экая ты забывчивая девочка!
«Как дела?» – А так, что если бы не было тебя и Тотки, то я бы просто сбежал из Тамбова и потом какнибудь отдал подъемные понемножку. Ты бы тут не вынесла дня. Нашел комнату – 35 р[ублей] со столом, но у меня в кармане 3 р[убля], а требуют задаток.
В «Тамб[овскую] правду» приняли 2 статьи[186]. На днях пойдут. Гонорар и газеты вышлю в заказном письме – тебе и Тотке на конфеты.
Все относятся ко мне как потребители: ты дай, у тебя ставка, ты сделай, ты напиши, – а мы слопаем.
Со стихами для Молотова не знаю, как и быть[187]. Постараюсь вырваться хоть на денек в Москву. Без меня нельзя, конечно, набрать сборник[188]. А как бы это нас выручило. Попроси его обождать. Ведь это не от меня зависит. Здешние нравы таковы, что сразу в подвал бросят. Особенно меня, имеющего 2/3 врагов среди своих сослуживцев.
Буду биться дальше. Хотя я учитываю вероятность потерять тебя навсегда. Я ведь не упрекаю тебя, как ты встречала Новый год! А я его встречал за окончанием «Эф[ирного] тракта». Кроме того, я позаботился получить деньги 31/XII и перевести их тебе по телеграфу, чтобы вам было хорошо на праздники. Как глупа эта моя суетливость для тебя! Как не нужны эти мои письма через день (вдвое длиннее твоих)! Но что же сделать, я не скрою своей любви к тебе, развивающейся с Нееловской улицы. Ты бы не могла мне из Москвы написать это. У тебя совсем не то. Почему мою вещь передают 3-ему (!) рецензенту?[189] Пошли их к черту. Пусть принимают или возвращают.
Мне некогда голодать в Тамбове:
(Пушкин)[190].
Кончаю – меня ждет работа о волго-донском канале Петра[191]. Очень мало (совсем нет) исторического материала. Опять придется лечь на свою «музу»: она одна мне еще не изменяет. Полтораста страниц насиловал я ее в «Эф[ирном] тр[акте]». Пока во мне сердце, мозг и эта темная воля творчества – «муза» мне не изменит.
С ней мы действительно одно. Она – это мой пол в душе. Пиши, пожалуйста. Меня это сильно поддерживает и ободряет. Твои письма – это настоящая ценность, это ведь голос твой и моего Тотки. Целуй и береги его.
Андрей.
Впервые: Волга, 1975. С. 165 (фрагменты).
Печатается по: Архив. С. 458–459. Публикация Н. Корниенко.
{108} М. А. Платоновой.
8 января 1927 г. Тамбов.
8 января.
Мария! Мне скучно, а память о тебе укрепляет меня. Я знаю, что эти буквы увидят через день-два твое лицо, и я завидую им. Завтра я переезжаю на другую квартиру – 40 р[ублей] со столом; за те дни, в которые я буду отсутствовать, платить за стол я не буду. В губзу (мои сослуживцы) меня ненавидят. Я сильно сокращаю штат[192]. Денег нет на работы, а штат такой огромный, что пожирает всё.
В моем отделе 21 чел[овек] (из них 9 инженеров), а в уездах сидят по 2 чел[овека]. Кроме того, есть злостные лодыри, лакеи и шептуны. Ко мне пробовали подойти с лаской, я оборвал сразу, а теперь часть сокращаю, часть бросаю в поле на работы. Высшая администрация меня «обожает»: вот, говорят, настоящий хирург, какой нам нужен был. Но я это отметаю, т[ак] к[ак] знаю цену ласке «барина». Возможно все-таки, что меня сметут отсюда, чему я буду несказанно рад. Лучше Сибирь, чем Тамбов. Здесь я изолирован кругом. Допускаю возможность доносов и даже худшего. Но пока крушу и буду крушить всё глупое, роскошное и нелепое костяной рукой. А там черт с ними, мне нечего терять. Хуже не будет.
Извини за это «бюрократическое» начало письма. Я хотел тебе пояснить, насколько тяжела моя работа. Два огня жгут меня: тоска по тебе и борьба за успех работ. Не проваливаться же мне в Тамбове! Но тоска по тебе сильнее, и я пожертвую ей своей карьерой. Знаешь ли ты, что значит прийти в 4 ч[аса] домой и сидеть в холодной тишине до 12, до 1 ч[аса] ночи! Так я живу каждый день. Отсутствие тебя сказывается и на моей литературной работе. Но какая цена жене (или мужу), которая изменяет, ищет другого и забывает так быстро! Это дешево стоит. Но любимто мы сердцем и кровью, а не мозгом. Мозг рассуждает, а сердце повелевает. И я ничего поделать не могу, и гипертрофия моей любви достигла чудовищности. Объективно это создает ценность человеку, а субъективно это канун самоубийства. Постараюсь приехать на днях, хотя бы нелегально. Быть может, ты приедешь со мной в Тамбов погостить? Или ты уже занята другим – тогда всё понятно.
Время нас разделяет, снег идет кучами. Милая, что ты делаешь сейчас? Неужели так и кончится всё? Неужели человек – животное и моя антропоморфная выдумка[193] одно безумие? Мне тяжело, как замурованному в стене. Слушай, подбери стихи, как сумеешь[194]. Когда я приеду, чтобы сразу проверить, отобрать и сдать Молотову.
Не спешу кончать письмо. Пиши мне пока на ГЗУ. Я не знаю, как называется улица, где я буду жить. Как Тотик? Наверно, стал забывать меня. Уже месяц, как я не живу дома. Передай Тотику мой поцелуй и скажи, что я скучаю о нем.
Прощайте. Андрей.
P.S. Тебе легче забыть меня, п[отому] ч[то] ты знала Александрова[195].
Впервые: Волга, 1975 (в сокращении).
Печатается по: Архив. С. 460–461. Публикация Н. Корниенко.
{109} М. А. Платоновой.
8–9 января 1927 г. Тамбов.
Муся!
Я уже переехал на другую квартиру. 40 р[ублей] со столом. Как будто ничего, а там неизвестно.
Мой домашний адрес: Первомайская площ., д. № 20[196], кв. Блюм, Платонову.
Пишу последнюю вещь для сборника рассказов[197] – «Епифанские шлюзы»[198] – из времен Петра I. Через неделю, наверное, кончу. Завтра подниму ходатайство о командировке в Москву.
Очень невесело живется. Но всё, быть может, к лучшему. Меня бы, пожалуй, призвали в армию[199], если бы я оставался в Москве не у дел. А может, и к худшему.
181
Маркелова – неустановленное лицо; по контексту письма – работник аппарата Тамбовского ГЗУ. Отсутствует 1-й лист письма.
182
Очевидно, Мария Александровна в неизвестном нам письме по-своему толковала неприезд Платонова в Москву на Рождество (7 января официально оставался выходным днем до 1930 г.).
183
Анна Францевна – неустановленное лицо.
184
Платоновы общались не только с Г. З. Литвиным-Молотовым, но и с его женой – Евгенией Владимировной (урожд. Дьяковой), также редакционным работником.
185
Платонов напоминает о времени общения с Г. З. Литвиным-Молотовым в пору его работы главным редактором краснодарского издательства «Буревестник»; там (с задержкой) была опубликована книга стихов «Голубая глубина» (1922) с предисловием Литвина-Молотова; велись также переговоры об издании книги рассказов, которая так и не вышла (см. прим. 2 к п. 54 и прим. 1 к п. 55).
186
В «Тамбовской правде» были опубликованы две статьи Платонова: «О дешевом водном транспорте Черноземного края» (1927. 12 января) и «Значение торфа как топлива» (1927. 29 января).
187
Речь идет о подготовке новой книги стихов; см. далее п. 108.
188
В воспоминаниях Мария Александровна пишет, что она собрала книгу стихов Платонова. В фонде Платонова ОР ИМЛИ хранится сборник стихов Платонова, где многие стихотворения представлены копиями, выполненными Марией Александровной.
189
В публикации 1975 г. эти строки отнесены к повести «Эфирный тракт», однако рукопись повести в это время находится в Тамбове и только перепечатывается на машинке. При отсутствии письма Марии Александровны трудно сказать, о каком произведении идет речь. В это время в редакциях находятся статьи Платонова «Фабрика литературы», «Питомник нового человека», рассказы. Что-то из написанного в Тамбове отправлено Литвину-Молотову только 30 декабря.
190
Отсылка к образу Пушкина в Михайловской ссылке, запечатленному в стихотворении Г. Шенгели «Льстец» (1922); в источнике: «А там – сельская глушь. Там нету ни души, / Там музу резвую тоской заспишь, задавишь». Стихотворение Г. Шенгели печаталось в сменовеховском журнале «Россия» (М.; Л., 1924. № 2. С. 148). Номер журнала содержит и другие пушкинские материалы; хранится в фонде Платонова ОР ИМЛИ.
191
Начало работы над исторической повестью «Епифанские шлюзы»; в работе над повестью Платонов пользовался наиболее близким ему как инженеру историческим материалом из книги инженера А. Легуна «Воронежско-ростовский водный путь» (Воронеж, 1909; см.: Антонова Е. О некоторых источниках прозы А. Платонова 1926–1927 гг. // Страна философов, 2000. С. 460–463).
192
Платонов принял отдел в составе 45 человек.
193
Отсылка к собственным рассказам и статьям, в которых развивался комплекс идей о новом человеке, человеке сознания, «мозговой» культуры: «Культура пролетариата» (1921), «Симфония сознания» (1923); «Питомник нового человека» (1926); «Родоначальники нации или беспокойные происшествия» (1923, 1926) и др.
194
См. прим. 8 к п. 107.
195
Александров Леонид – поклонник Марии Кашинцевой, ее первая любовь. Они познакомились в Петрозаводске, куда из революционного Петрограда перебралась семья Кашинцевых. В пору знакомства с гимназисткой Машей Кашинцевой Александров был уже женатым человеком. После отъезда Кашинцевых в Воронеж Леонид уходит добровольцем в Красную армию, участвует в боях с армией Юденича, получает орден Красного Знамени; после возвращения с фронта разводится с женой и ждет отпуска, чтобы встретиться с возлюбленной Марией… Все это мы знаем из его писем (хранятся в фонде А. Платонова ОР ИМЛИ). Последнее письмо Александрова датируется 14 марта 1922 г. и исполнено тревогой в связи с отсутствием писем от Марии. В это время любовный роман Марии Кашинцевой и Андрея Климентова уже перешел в новое состояние (25 сентября 1922 г. в семье Платоновых родился сын Платон). Однако в пору знакомства Платонова с Марией Кашинцевой и весь 1921 год эпистолярный роман с командиром Красной армии Александровым занимал в жизни Марии не последнее место. Приезжал ли Александров в 1922 г. в Воронеж, нам неизвестно.
196
Второй известный адрес проживания Платонова в Тамбове. По этому адресу он был зарегистрирован в Тамбове только 20 января. Эта дата и адрес отмечены в выданном Платонову удостоверении заведующего подотделом мелиорации Тамбовского земельного управления (ОР ИМЛИ, ф. 629, оп. 4, ед. хр. 82, л. 1 об.).
197
Повесть «Епифанские шлюзы» будет опубликована в книге с одноименным названием и в журнале «Молодая гвардия» (1927. № 6).
198
Герой – инж[енер] {Виль} Бертран Перри, у него невеста Мэри Карборунд [Имена героев повести – «Мэри Карборунд и Бертран Перри» – также записаны в правом углу 1-й страницы письма.].
199
С 1927 г. вводился в действие «Закон об обязательной военной службе», устанавливающий возраст военнообязанных – с 19 до 40 лет (утвержден ЦИК и СНК СССР 18 сентября 1925 г.). С 10 января по 25 марта по всей стране проходил переучет военнообязанных с 1893 по 1903 г. рождения (см.: Переучет военнообязанных // Тамбовская правда. 1927. 1 января. С. 2). Платонов обязан был явиться на регистрацию, согласно публикуемым в «Тамбовской правде» объявлениям. Как госслужащий он имел отсрочку от армии.