Зубы Дракона

Так соглашатель Ланни пытался успокоить молодых людей и убедить их в том, что они без сомнений могут продолжать питаться в берлинском дворце. Здесь было пять человек, считая Ланни, приговоренных к обитанию в мраморных залах. А за их пределами было пять миллионов, нет, пятьсот миллионов, глядевших на них с завистью, как на наиболее благополучных из всех смертных! Пять обитателей мраморных залов просили выгнать их из них, но по какой-то странной причине им не удавалось убедить завистливые миллионы действовать! Более века назад поэт, сам дитя привилегированного положения, призвал: Восстаньте ото сна, как львы, Вас столько ж, как стеблей травы, Развейте чары темных снов, Стряхните гнет своих оков, Вас много — скуден счет врагов![96]

Вдовствующая королева Вандрингамов-Барнсов снизошла до Жуана, чтобы быть с наследницей. Ужасная вещь, произошедшая в Америке, заставила дрожать от ужаса каждую бабушку, мать и дочь из избранных семей в цивилизованном мире. В тихой сельской местности штата Нью-Джерси преступники принесли лестницу и влезли в дом летчика Линдберга и его жены, миллионерши, и выкрали девятнадцатимесячного младенца этой радостной молодой пары. Требование выкупа было получено, а предложение заплатить было сделано, но, видимо, похитители испугались, и тело убитого младенца было найдено в близлежащем лесу. Эта ужасная находка совпала на той же неделе с убийством президента Французской республики. Убийца называл себя «русским фашистом». Газеты были полны деталей и фотографий обоих этих трагедий. Мир продолжал жить в жестокости и ужасе, а богатые и могущественные содрогнулись и потеряли свой сон.

Все поколения нелегитимной семьи Робби Бэдда всегда жили в просторном поместье Бьенвеню, и идея опасности редко приходила к ним на ум, даже в военное время. Но теперь они не могли думать ни о чем другом, особенно дамы. Фанни Барнс воображала похитителей, прячущихся за каждым кустом, и всякий раз, когда ветер заставлял ставни скрипеть, что часто происходило на Лазурном берегу, она вскакивала и бежала к постели младенца, который был перенесен в её комнату. Немыслимое дело жить в одноэтажном здании с открытыми окнами, защищенными только сеткой от насекомых, которую можно было разрезать перочинным ножиком. Фанни хотела взять свою крошечную тезку в Шор Эйкрс и держать ее на пятом этаже здания вне досягаемости любых лестниц. Но Бьюти спросила: «А как насчет огня?» И две бабушки были близки к своей первой ссоре.

Ланни телеграфировал отцу, спрашивая о Бобе Смите, самом надежном из телохранителей и доверенных лиц. Он работал для компании в Ньюкасле, но мог быть откомандирован, и Робби прислал его первым пароходом. Теперь каждую ночь территория Бьен-веню будет патрулироваться экс-ковбоем из Техаса, который мог попасть из автоматического пистолета фирмы Бэдд в подброшенный в воздух серебряный доллар. Боб изъездил всю Францию, выполняя секретные поручения главного представителя фирмы Бэдд, и говорил по-французски. Он нанял несколько отставных солдат в качестве дневных охранников, и с этого времени драгоценная крошка, которая должна унаследовать состояние Барнсов, была всегда под наблюдением вооруженного человека. Ланни не был уверен, что это было хорошей идеей, конечно, весь Мыс Антиб знал, что это за люди, и это служило скорее рекламой для ребенка, чем его защитой. Но не надо говорить об этом дамам!

Боб заглянул в Париж, чтобы проконсультироваться с Ланни и Ирмой. Он всегда был приятелем сына Робби, и теперь у них состоялся доверительный разговор, в ходе которого Боб проинформировал, что он стал социалистом. Большой сюрприз для молодого человека, работа Боба в течение многих лет была лишена всякой сентиментальности, и вид Боба с его сломанным носом и холодными стальными глазами не был проявлением идеализма. Но он действительно читал газеты и книги, и знал, что говорил, что, конечно, было приятно молодому работодателю. Приехав на Мыс Антиб, он начал посещать социалистическую воскресную школу в свободное от работы время и стал приятелем активиста молодого испанца Рауля Пальмы.

Это продолжалось в течение года или больше, прежде чем Лан-ни обнаружил, как это было на самом деле. Яркая идея пришла в голову Робби Бэдда, для которого анархисты, коммунисты и похитители были все одного поля ягоды. Робби посоветовал Бобу, что это будет самый быстрый и простой способ войти в контакт с преступным миром юга Франции. Поэтому, прежде чем ступить на пароход, Боб получил в нагрузку красную литературу, и все время в пути провел в зубрёжке, как будто для вступительных экзаменов в колледж. Он «прошел» вступительные экзамены с Ланни, а затем с Раулем и другими товарищами, у которых, естественно, не было никаких подозрений на приходящих из Бьенвеню. Это было несколько неловко, потому что Боб также поддерживал отношения и с французской полицией. Но Ланни не знал, что делать с этим. Это было еще одним следствием попыток жить в лагерях двух соперничающих армий, готовящихся к бою.

Дело Линдбергов подействовало на материнские инстинкты Ирмы. Она решила, что не сможет больше путешествовать, не взглянув хотя бы раз на малышку. Она предложила прыгнуть в машину и мчаться в Бьенвеню. Тем более погоды там стояли жаркие, и можно было заодно и искупаться. Молодые Робины не видели ребенка более года. Так приезжайте! Бесс привезла Ганси в Париж на своей машине. Теперь пары на двух машинах к вечеру были в Бьенвеню. Ирма бросилась к кроватке своей спящей любимой, издавая мурлыкающе звуки восторга, которые чуть не разбудили ребенка.

Следующие два дня был разгул материнских эмоций. Она не хотела никого подпускать к ребенку. Она мыла, одевала, кормила ее, играла, гуляла и разговаривала с ней, восхищалась каждым словом малышки, который ей удалось произнести. Это, должно быть, вызвало недоумение двадцатисемимесячного ребенка, такое внезапное вторжение в ее хорошо упорядоченную жизнь. Но она приняла его спокойно, и мисс Севэрн разрешила на короткий период приостановить действие некоторых правил.

Ланни имел еще один разговор с Бобом Смитом, хранителем королевского сокровища и внезапно вставшим на путь социальной справедливости. Боб сообщил о своем опыте в школе, и выразил свою признательность за работу, проделанную там. По его мнению, там была группа подлинных идеалистов, и это давало надежду на будущее. По мнению Ланни источником надежды являлось то, что экс-ковбой и компания охранников увидели свет и признали свою солидарность с рабочими.

Также Боб рассказал об условиях в Ньюкасле, где социальные изменения казалось нельзя отложить. Кроме чрезмерных расходов на оплату налогов и коммунальных услуг, там свирепствовал голод среди рабочих. Люди заложили свои дома и свои вещи, продали свои машины. Семьи съезжались вместе, чтобы сэкономить на арендной плате. Пять или шесть человек жили на доходы одного занятого. Многие жители Новой Англии были горды и не будут просить милостыню. Они просто забились в угол и голодали. Невозможно быть не затронутым таким бедственным положением или понять, что должно быть сделано, чтобы этот огромный завод заработал снова.

Боб Смит всегда был близок к Робби Бэдду, и такое изменение в его сознании казалось важным. Он не делал из этого секрета и рассказал о своих чувствах мистеру Роберту, и мистер Роберт ответил, что это не будет иметь никаких последствий. Ланни подумал, что тоже очень важно. В течение пятнадцати лет или около того он надеялся, что его отец увидит свет, а теперь, видимо, этот свет забрезжил. В письме к Робби он выразил удовлетворение, и Робби, должно быть, посмеялся!

Молодые люди получили возможность поплавать и понырять со скал в теплое и синее Средиземное море. После этого они сидели на берегу, и Боб притащил несколько тяжелых коробок из машины. В одной были автоматические пистолеты фирмы Бэдд и другое оружие, а в другой несколько сотен патронов. Боб привёз небольшой арсенал из Ньюкасла, достаточный, чтобы выдержать осаду всех бандитов во Франции. Он сказал, что семья должна постоянно тренироваться, так как никто не знал, когда будет восстание фашистов или нацистов, а «мы товарищи» будем их первыми жертвами. Он был потрясен, узнав, что ни Ганси, ни Фредди никогда в своей жизни не держали в руках оружия и не думали, что это необходимо. Экс-ковбой спросил, предположим, что их революция пошла бы не так, и другая сторона взяла бы вверх?

96

П. Б. Шелли, Маскарад анархии, строфа 38. Перевод Бальмонта