Зубы Дракона

С Лавалем отправился Аристид Бриан, его министр иностранных дел, сын другого трактирщика и тоже социалист, который сменил убеждения. Он был членом двадцати одного кабинета, что потребовало немалой гибкости. Но он трудился с искренним убеждением добиться мира между Францией и Германией. Теперь он был сгорбленным и седым стариком. Когда-то знаменитый его голос ослаб, а некогда сильное сердце вскоре сдастся. Он все еще жаждал мира, но он был пленником Лаваля. Так или иначе, всё было слишком поздно. Древняя ненависть и страхи преобладали, и теперь Германия была в отчаянном положении, а Франция в ещё более худшем, но не осознавала этого.

Любопытно каприз истории: встреча Бриана с Гинденбургом! Сын прачки и восточно-прусский аристократ. Старые враги, теперь оба у края могилы, каждый думает о безопасности своей страны и беспомощны добиться этого. Der alte Herr[67] говорил об угрозе революции в Германии. Не о той, приличной, которая поставила бы сыновей кайзера на престол, а об опасной революции отбросов общества, люмпен-пролетариата, во главе с художником открыток, «богемского капрала» по имени Шикльгрубер. Бриан требовал отмену австро-германского проекта таможенного союза, в то время, как Гинденбург выступал за возможность для своей страны продавать товар.

Бриан осуждал Стальной шлем и новые карманные линкоры, в то время, как Гинденбург жаловался, что Франция не сдержала свое обещание разоружиться. Гинденбург просил кредитов, в то время, как Бриан объяснял, что держит свой золотой запас в качестве последней защиты финансовой безопасности в Европе. Нет, не было никаких шансов им найти общий язык. Единственно, кто мог надеяться получить выгоду от визита, был указанный выше «богемский капрал», чьи газеты неистово ругали, как французских визитёров, так и немецких политиков, которые лизали их сапоги неизвестно зачем.

Адольф Гитлер Шикльгрубер не нападал на Гинденбурга, Гин-денбург был монумент, традиция, живая легенда. Нацистская пресса сконцентрировала свой яд на канцлере, католике и лидере партии Центр, виновном в совершении преступления, заключавшегося в подписания плана Юнга, целью которого было держать Германию в рабстве до 1988 года. Теперь Гувер даровал мораторий, но не было моратория для Брюнинга, не говоря уже о смягчении бешеной нацистской кампании.

Ланни Бэдд знал об этом, потому что Генрих Юнг получил его адрес, предположительно, от Курта, и по-прежнему поставлял ему литературу. В поместье Шор Эйкрс её никто не мог прочитать, кроме самого Ланни. Однако, не надо было знать немецкий язык, надо было только глянуть на заголовки, чтобы понять, что там была сенсация, и на карикатуры, чтобы понять, что это пропаганда жестокой и кровавой ненависти. Карикатуры на евреев в виде монстров с опухшими носами и животами, на Джона Булла в виде толстого банкира, сосущего кровь немецких детей, на Марианну в виде прожорливой гарпии, на русского медведя с ножом в зубах и бомбой в каждой лапе, на Дядю Сэма в виде тощего и презрительного Шей-лока. Лучше бросить такую литературу в мусорный ящик, не разворачивая бандероль.

Но это не сдержит поток зла из поглотившей его Германии, это не удержит миллионы молодых людей от впитывания взглядов психопата на мир. Ланни Бэдд, приближаясь к своему тридцать второму дню рождения, задавал себе вопрос, не пришло ли время кончить развлекаться и найти какую-нибудь работу. Но он все откладывал, потому что рабочих мест не хватало, а если занять одно, то лишишь его того, кто в ней больше нуждается!

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ Всех трусами нас делает сознанье

Октябрь и начало ноября являются лучшим временем года в прибрежных североатлантических штатах. Много солнца, чистый воздух вселяет бодрое настроение. Растущий малыш может ковылять по газонам и возиться с собаками под тщательным наблюдением надежной старшей медсестры. А молодые мать и отец в это время развлекаются, катаясь на автомобиле, играя в гольф или посещая художественные выставки и театральные премьеры. Ирму водили по музеям ребенком, но она слабо помнила о них. Теперь она будет ходить с экспертом, которым она гордилась, и попытается узнать все, чтобы не сидеть, молча, пока он и его интеллектуальные друзья высказывают свои идеи.

Это приятное время года Пьер Лаваль выбрал для визита в Вашингтон, но не по причине погодных условий. Премьер-министр Франции прибыл, потому что в то время в мире существовало только две полностью платёжеспособные великие нации, и эти две нации должны понимать и поддерживать друг друга. Германия получила несколько миллиардов долларов от Америки, но должна была получить ещё больше, а Франция не хотела, чтобы она их получила, пока не согласится сделать то, что требует Франция. Сын трактирщика был принят с радушием. Для него приготовили отличные обеды, и никто не вспомнил его ранние социалистические взгляды. Робби Бэдд сообщил, что президенту ничего не стоит удовлетворить просьбы Лаваля. На что легкомысленный сын Робби ответил: «Это должно удовлетворить Герберта Гувера во всех отношениях».

Через несколько дней прошли всеобщие выборы в Великобритании. Рамсей Макдональд обратился к стране за поддержкой, и все крупные газеты уверили избирателей, что нация едва избежала краха, новое национальное правительство Рамсея при опросе получило чуть меньше половины голосов но, в соответствии с особенностями избирательной системы, выиграло на выборах чуть более чем в восьми девятых избирательных округах. Рик написал, что Рамсей отбросил лейбористскую партию на двадцать один год назад.

Робби Бэдд об этом конечно не беспокоился. Он был уверен, что рифы пройдены и что перед государственным кораблем лежит длинный участок чистой воды. Об этом ему сказал его друг Герберт, а кто бы лучше об этом знал, чем не великий инженер? Конечно, не редакторы розовых и красных еженедельных газет! Но Ланни упрямо продолжал читать эти газеты, и в настоящее время заявил отцу, что девальвация британского фунта давала им преимущество в двадцать процентов над американскими производителями на каждом из рынков в мире. Как ни странно это может показаться, но Робби этого не видел. Но он нашел это в телеграмме, в Буэнос-Айресе был отменен большой контракт с заводом Бэдд по поставкам оборудования. Один из разведчиков Робби сообщил, что контракт ушел в Бирмингем. И для Робби это сообщение не было радостным!

Мистер и миссис Ланни Бэдд сели на немецкий пароход, идущий в Марсель. Самый элегантный пароход, новый с иголочки, как должны были быть все немецкие суда, так как все старые были конфискованы Версальским договором. Одно из непредвиденных последствий договора вынудило немцев начать жизнь заново! Великобритании и Франции не нравилось, что их бывший враг и постоянный соперник имеет два роскошных океанских лайнера, обладателей голубой ленты за трансатлантические переходы, а также два самых современных военных корабля. Они были названы карманными линкорами, потому что немцам не разрешали строить военные корабли водоизмещением больше, чем десять тысяч тонн, но немцы доказали, что они могут вместить почти все в эти пределы.

Эта успешная нация снова добивалась успехов, обгоняя всех остальных. Немцы кричали о преследованиях и унижениях, но в тоже время вырвались вперед, занимая деньги и вкладывая их в новые промышленные предприятия, самые современные, наиболее эффективные. Так что их продукция была дешевле всех конкурентов. Можно не любить немцев, но, чтобы пересечь океан, предпочтете новый и блестящий корабль с офицерами и стюардами в новой форме, с чистой и вкусной кухней. Они были вежливы, и в то же время решительны. Ланни хотел поговорить с ними. Он хотел понять, что сделало отдельных лиц из них такими замечательными, а их нацию такой опасной.

Сейчас, конечно, они были в беде, как и все остальные. Все они имели промышленные предприятия, но не могли найти клиентов, у них были пароходы, но было трудно получить пассажиров! Другие народы обвиняли судьбу или провидение, экономические законы, капиталистическую систему, золотой стандарт, войну, красных, но немцы везде обвиняли только одну вещь, Версальский Диктат и введенные им репарации. Каждый немец был твердо убежден, что союзники намеренно противодействовали Фатерланду встать на ноги, и что все их беды были прямым следствием этого. Ланни хотел отметить, что в настоящее время существует мораторий на все их долги, не только на репарации, но и на послевоенные займы, им дана возможность восстановиться в ближайшее время. Но не разобрался, что этот аргумент не будет иметь ни малейшего эффекта. У них в подсознании был комплекс национального преследования.

67

старый господин (нем.)