Страница 9 из 16
А в Оршин монастырь мы в первый раз вот как попали. Однажды, когда Саша ещё пил, батюшка предложил нам съездить в Тверскую область, в монастырь, в котором у него была знакомая игуменья. «Свозите Машу, – сказал про нашу дочку. – Там лес, река, девочки-сверстницы…» Когда в первый раз ехали, казалось, монастырь – это чёрные стены, свечи, постоянные поклоны, мрак. Оказалось, всё по-другому.
Древний Оршин Вознесенский монастырь находится в очень красивом месте – при впадении реки Орши в Волгу. В XV веке здесь подвизался преподобный Савватий Оршинский, при нём монастырь прославился на всё Тверское княжество. По преданию, преподобный пришёл в Тверь из святого града Иерусалима и принёс на Русь крест с частицей животворящего древа Креста Господня. В советские времена бо́льшая часть каменных построек, кроме Вознесенского собора XVI века и настоятельских покоев, была снесена, в соборе сделали зернохранилище. Но, слава Богу, гонения на Церковь миновали, и в 1990-х годах монастырь стал возрождаться.
В этой обители уже жила послушницей пятнадцатилетняя дочка нашего отца Валентина. Мы поехали к ней в гости. Батюшка благословил нас пожить там, помолиться, осмотреться и отдохнуть, съездить ещё и в Троице-Сергиеву лавру. Взяли с собой нашу Машу, которой было девять лет. Ей в монастыре сразу понравилось. У неё ведь ни сестёр тогда не было, ни братьев, а тут столько детей – при монастыре был организован приют для девочек. В конце нашей поездки мы спросили дочку: «Хочешь здесь пожить?» – «Хочу!» Мы и оставили её. Месяцев семь она жила в монастыре, потом соскучилась, сильно захотела домой. Мы её забрали, подумали, пусть подрастёт, рано ей ещё в монастырь.
После того, как мы повенчались и муж бросил пить, батюшка сказал: «Раз у вас теперь брак венчанный, Господь благословил ваш союз, давайте рожайте детей». И у нашей дочки стали рождаться сестрёнки. Одна, другая – погодки. Она очень радовалась, что теперь не одна. Но вот прошло года два-три, и стала наша старшая девочка скучать, проситься в монастырь. Уже и сестрёнки её не радовали, всё твердит: «Хочу в монастырь». А как это теперь устроить? Нужно, чтобы батюшка в монастыре узнал, благословят ли приехать ещё раз – и насовсем. Я дочке сказала: «Молись, чтобы тебя туда благословили, раз так хочется». По-матерински я чувствовала, что девочка моя сравнивает жизнь в монастыре и в миру не в пользу последней. Она рвалась туда, где жили её сёстры по духу.
В общей школе у Маши давно были проблемы. Некоторые темы, которые изучали на уроках, шли вразрез с тем, что говорили в воскресной школе. Я ходила к учителям, договаривалась, чтобы какие-то темы ей заменили на другие. Например, вместо доклада о языческих богах она готовила что-то по православию. Некоторые учителя шли навстречу, другие отказывались.
От отцовских пьянок, когда Саша ещё пил, она, правда, не очень сильно страдала. Потому что когда он напивался, то бывал добрым и тихим, если его не злить. Но Маша видела наши ссоры, видела, как я горюю из-за мужа. Говорила наша девочка: «Мне здесь на улицу не выйди, глаз не подними. Я не могу здесь, я здесь испорчусь».
Когда у неё начался переходный возраст, она действительно стала грубить. Я поняла, что если сейчас не решить этот вопрос, то ребёнок может окончательно испортиться: не православное мы дали ей воспитание, нехорошее. Повидала она в доме всякого. И однажды прямо в середине учебного года мы собрались и увезли Машу в монастырь. Благословение на это нам дали. В двенадцать лет она уехала в монастырь – как к себе домой. Её дед, отец Саши, человек старой, советской закалки, сначала был против. А потом съездил с нами, посмотрел, как живёт внучка, увидел, какие там добрые отношения между детьми и взрослыми, какие занятия, встречи с интересными людьми, разные мероприятия проводят, в Москву ездят на концерты духовной музыки. И совсем по-другому стал относиться. Вот уже более десяти лет старшая дочь живёт в Оршином монастыре. Для младших детей сейчас самый лучший подарок – поехать к сестре. Только теперь она не Маша, а инокиня Мелания.
После её отъезда в монастырь у меня родились ещё две дочки и сынок. Почти каждый год дети рождались. Я уже после второй малышки начала жаловаться батюшке, как мне тяжело, просто невмоготу. А он спрашивает: «А как ты хочешь жить – как раньше?» – «Нет». – «Ну тогда терпи». Когда вскоре появилась третья, мне стало совсем плохо. «Батюшка, я не могу больше!» – «Как не можешь, ты же православная. Должна терпеть. Ты давала Богородице обещание, что будешь всё терпеть, только бы Она мужа исцелила. Матерь Божия исцелила, а ты жалуешься. Вот и терпи». Батюшка очень мудро поддерживал меня. Так и терпела. Действительно ведь обещала. И муж не пьёт. Тяжело сейчас – а раньше как было, легче?..
Недалеко от Смоленского есть вымирающее село Цыбино, где живут несколько старушек. О былой славе села напоминает большая, очень красивая каменная церковь Вознесения с четырёхъярусной колокольней и старинным кладбищем. Деревянная церковь на этом месте, как говорят, стояла ещё в XIII веке. Каменную построили на народные деньги в 1822 году. В 1930-х годах её закрыли, а в конце войны вновь открыли, потому что это был единственный храм в районе, который не подвергся разрушению и разграблению. Потом, когда Цыбино обезлюдело, церковь просто закрыли на замок. Теперь нашего отца Валентина сделали настоятелем этого храма, благословили возродить в нём церковную жизнь. Когда он приехал туда, не было ни певцов, ни алтарников, никого. Саша некоторое время помогал – то вместо певца, то вместо алтарника, шофёром был у батюшки, а потом и звонарём стал. Радость меня переполняет, когда вижу, как муж поднимается на колокольню цыбинского или другого храма – и разливаются звоны по округе. Он говорит: «Я ж на барабанах играю, а барабанщик всегда может стать звонарём – принцип один и тот же, правда вот, сущность совершенно разная. Звонить в колокола надо так, чтобы дышать этим звоном, чтобы в душу он проник, мысли очистил…»
Стало у нас в семье шестеро детей: старшая инокиня и ещё пятеро – теперь им от трёх до десяти лет. Тут не до работы, успевай только детьми заниматься. А деньги-то нужны, расходы увеличиваются. Стала я снова молиться, чтобы Господь Саше работу послал. Даже интересно стало, что там у Бога для нас на этот случай припасено? И Господь управил, послал нам человека, который предложил Саше стать кузнецом. Муж с радостью согласился. Почему бы и нет? Он никогда этим ремеслом не занимался, совершенно был не знаком с ним. Но Саша человек способный, с разнообразными талантами, здоровый и возраст ещё позволяет – сорок пять лет всего. Мужу стоит захотеть, он научится чему угодно. Например, на кларнете он тоже никогда не играл. Но однажды ему подарили этот хрупкий и тонкий инструмент. И теперь в свободное от работы время наш силач-кузнец ещё и на кларнете играет.
Муж построил кузницу буквально за год, его отец помог.
Батюшку, к нашему огромному сожалению, перевели в Краснодар. Он и своих шестерых детей забрал с собой. Уезжая, отец Валентин подарил нам сруб прямо около цыбинского храма – он начинал строить дом для себя, а вышло, что отдал его нам. Мы всемером теснились в съёмной квартире – в двухкомнатной малогабаритке без всяких удобств, без ванной. Куда бы мы ни обращались, никто нам помочь не мог. И мы с удовольствием взяли этот дареный дом с землёй. Сруб был – одна коробка, а внутри ничего. Крыша имелась, но ни пола, ни потолка. Пришлось всё самим достраивать. А возле дома развалюшка стояла, из неё-то Саша и сделал кузницу.
И машину нам Господь послал. Как мы можем на поезде или автобусе с такой оравой маленьких детей куда-то двинуться? А хочется дочку в монастыре навестить, в паломничество съездить. На первую старенькую машину нам батюшка как-то наскрёб денег. Потом уже на материнский капитал мы сами купили семиместный автомобиль.
Глядя на нашу новую жизнь с Богом, некоторые женщины, у которых сыновья или мужья пьют, приходили к нам, спрашивали, что им делать. Мы с Сашей рассказывали нашу историю, подталкивали их к тому, о чём когда-то отец Валентин сказал мне: прежде чем кому-то помочь, сама вылези из ямы греха. Ведь Господь ясно сказал: что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоём глазе не чувствуешь?[17] Но печально, что эти жёны и матери, может, и берутся поначалу за собственное исправление, ходят в храм. А через некоторое время, видя, что ничего не меняется, бросают этот труд. Нет их в храме, нет на Исповеди, на Причастии. То ли веры не хватает, то ли сил, может, поддержки нет. Жалуясь на своих пьяниц, они не могут и маленького подвига веры совершить, а хотят, чтобы зашёл несколько раз в храм – и вот тебе, пожалуйста, чудо! Чудеса же не для того только случаются, чтобы человеку освободиться от каких-то тяжёлых обстоятельств, но, главное, для того, чтобы он обрёл веру во Христа Спасителя. Вот этого многие не понимают.
17
Мф. 7:3.