Библиотекарша

- Лиля, раз у нас появилась тенденция обсуждать, как могла бы сложиться судьба литературных героев, "если бы", то я тут на днях пересмотрела по местному каналу "Жестокий романс" и подумала: сейчас трагедии не случилось бы, современные девушки редко впадают в отчаяние из-за того, что любимый оказался подлецом. Да и все реже влюбляются так, что готовы умереть от любви. Брошенная девушка поплачет, поколотит посуду, пойдет за новой в магазин, зарулит в магазин обуви, увидев на витрине туфли своей мечты, познакомится с симпатичным консультантом, выпьет латте в кафе и из молла выйдет уже утешенной, а негодяю-бывшему, может быть, картошку в выхлопную трубу затолкает или карикатуру сделает в инстаграмме и забьет на него.

- Да и тогда у Ларисы выход был, - поддержала ее мысль Лиля, - кроме Волги и Парижа. Тот же большой город, где уже были передовые женщины и ВЫсшие женские курсы, и девушки уже могли выбирать - жить ли им по традиции, покоряясь сначала родителям, потом - мужу, или получать образование и работать, реализоваться. Я думаю, в Москве или Петербурге никто не показывал бы на Ларису пальцем из-за того, что с ней произошло на пароходе, там ее оценивали бы по уму и способностям. Вот только личная жизнь у нее вряд ли бы заладилась после пережитого разочарования: Паратов - ветреник, Карандышев - ревнивый дурак, друг Вася - предатель и торгаш, а Кнуров - старый распутник.

- Да, после этого никто бы не разубедил Ларису в том, что все мужики сволочи, и ну их на хрен, - Ника закурила, прикрывая огонек ладонью от резкого ветра с залива. - Может, она стала бы убежденной суфражисткой... А я это поняла еще давно. Когда проводишь журналистское расследование, диву даешься, сколько же в людях мерзости!

Ника достала из сумки голубой томик и отдала Лиле:

- Дочитала, кстати, "Салку Валку"; если честно, последние главы меня разочаровали. Такая сильная, умная, самостоятельная девушка, прошедшая такой тяжелый путь - от маленькой нищенки до лучшей рыбачки поселка, так растворяется в любви к какому-то ничтожеству!

- Ну, это ты уже перегнула, - покачала головой Лиля, пряча книгу в сумку. Девушки спустились с моста над выходом в залив и свернули в аллею, прячась от холодного, сбивающего с ног ветра.

- А как еще назвать Арнальдура? - ответила вопросом Ника. - Посуди сама, чем он отличился? Волочился за дочерью купца, бегал ночью в лавку за коньяком для нее, читал книги в господской библиотеке. А когда девушка высмеяла его посредственные мужские способности, начал всюду орать, что презирает мир капитала, рассказывать о девушке гадости и специально примкнул к коммунистическому движению, чтобы насолить купцу и отомстить его дочери, разорив их. Явился в поселок с оравой головорезов, подбил людей на забастовку, лишив их заработка и сгноив на складе несколько тонн рыбы, трепался на собраниях о том, что в Осейри скоро будут молочная кухня и ровные дороги, но ни хрена для этого не делал, только на гулянках с девицами отплясывал. Далее: при своей безумной любви к Салке затащил в постель малолетнюю девочку, дочь своего "партайгеноссе", благо, выживший из ума отец девочки так проникся коммунистическими идеями, что и сам готов был ему отдаться. Хотя, как отец и как мужик, он должен был поленом по хребту отдубасить урода, обесчестившего его дочь. Потом Арнальдур обманом выпросил у Салки Валки последние деньги на аборт своей малолетней любовнице; ему не нужен был ребенок от нее и вообще от кого бы то ни было. Чувства девочки и то, что после аборта в 14 лет она может навсегда остаться бесплодной, ему были пофигу. А когда Салка Валка все узнала и упрекнула его, он ответил: она сама виновата, слишком несговорчива, а он все-таки мужчина, и ему мало одних прогулок и разговоров, а эта девочка компенсировала ему все, что он не получал от любимой. Я ждала, что после такого откровения Салка прозреет и даст Али коленом под зад, а она еще и виновато понурилась и уступила его домогательствам. Это меня разочаровало. Ну не верю я в такой поворот, Лилька, после того, как Салка Валка вела себя раньше! Она же не дурочка, которая считает, что удержать мужчину можно только одним способом, да и пример матери перед глазами. Сигурлина была очень покорной, и чем все закончилось? А в заключение, уже обретя счастье с, как он утверждает, любимой женщиной, Арнальдур ни с того, ни с сего срывается из дому на несколько месяцев. Салка не знает, что и думать, где он, крохотное письмецо от него из рук не выпускает. А он водит по горам американских туристов и увлеченно общается с какой-то дамой, поэтессой, защитницей животных, да еще и коммунисткой, живущей, правда, в собственном особняке. Из партии его выгнали потому, что быстро раскусили его никчемность: трепач, витающий в облаках, злопамятный слабак, да еще и неуправляемый павиан. И даже Салка в последней главе как будто одумалась и сама дала ему денег на билет до Америки: пусть лучше катится в особняк к своей даме с собачкой, чем и дальше будет сидеть у нее на шее и трепать нервы своими душевными метаниями. Решила: пусть лучше теперь у поэтессы голова болит! Это же уметь надо: довел до изнеможения даже девушку, влюбленную в него с детства! Ну и кто он после этого? В послесловии Бориса Полевого Арнальдур - носитель новой мысли, чуть ли не буревестник революции. А по-моему, он просто фанфарон, трепло, хам и потаскун!

- Можно подумать, Стейнтор лучше, раз уж мы взялись обсуждать мужских персонажей романа, - возразила Лиля, - если ты помнишь, как он спьяну преследовал Салку, когда она была еще подростком, пытался ее изнасиловать, бросил ее мать беременной, слинял на несколько лет, потом явился, расстроил свадьбу Сигурлины с Юкки, а потом снова сбежал, и женщина утопилась от горя...

- Тоже дрянной тип, - кивнула Ника, - но, в отличие от Арнальдура, человек дела, а не просто болтливый трахальщик. Бросил пить, занялся делом и из портового лоботряса превратился в главного конкурента купца... Хочешь кофе? Он тут неплохой.

- Не откажусь.

Ника купила в уличном кафе у летней эстрады две порции эспрессо с пышками. Девушки устроились за столиком, и Лиля обхватила стаканчик замерзшими ладонями.

- Странно, что Сигурлина согласилась выйти за него, - сказала она, - после того, как Стейнтор напивался, избивал ее и так обошелся с ее дочерью.

- Да, мне тоже странно. Но Сигурлина из тех баб, которые все стерпеть готовы, лишь бы мужик был в доме, хоть дрянной, но свой. И сейчас такие дуры есть, правда, уже меньше. Основное предназначение женщины они видят в том, чтобы стирать, готовить, рожать и благоговеть перед своим господином - пусть он даже храпит, благоухает портянками и перегаром, поколачивает благоверную, пукает за столом и мочится мимо унитаза. Они думают: "бьет - значит, любит; без мужика плохо; сварю-ка я ему супчик, как он любит", и врут на работе, что снова ударились лицом об дверь. Вот и Сигурлина из таких баб. Стейнтор в первый же вечер задурил ей голову россказнями о своих дальних плаваниях и драках в портовых кабаках, о духовном единстве с горами и морем, и она готова была ему ноги мыть и воду пить и все прощать. А когда он сбежал, она должна была порадоваться (наконец развязалась с мерзавцем), а она руки на себя наложила. Жалко ее и досада берет на таких дурочек!

- Может, поэтому и Салка так безоглядно влюбилась в Арнальдура, - Лиля подвинула к себе тарелку с пухлыми румяными пышками, присыпанными сахарной пудрой, - наследственное. Вот и прощала ему до поры все его недостатки. Но у нее хватило сил пережить разочарование в нем. В послесловии Полевой предлагает нам представить, как сложится дальнейшая судьба Салки Валки. Я думаю, она быстро утешится и поймет, что лучше быть одной, чем с таким вертопрахом, который живет за ее счет. Она забудет его и сможет спокойно жить дальше и даже стать счастливой, справиться с детским заблуждением, что она родилась по ошибке и не создана для счастья. Может, даже со временем она переберется из Осейри на юг, куда так и не доехала ее мать. Как в "Игре красок земли": когда в его жизни появились творчество и перспектива перебраться в столицу, герой посмотрел на Сигрун Марию без розовых очков и увидел, что она вовсе не красавица, а разбитная толстуха с носом-картошкой. И Салка, потеряв розовые очки, увидит Арнальдура без привычного ореола, и легко забудет этого пустого трусоватого парня.