Страница 138 из 241
А.И. Солженицын согласился на эту встречу не сразу. А когда встреча состоялась, В.В. Орехов, по словам Александра Исаевича, преподнес ему подарок: «Показал мне… два-три письма моих! моим безусловно почерком, замечательно подделанные, и с моими выражениями (из других реальных писем), да не ленились лишний раз Бога призвать и с большой буквы — а никогда мною неписанные! Подивился я работе кагебитского отдела». И далее: «А плели они эту переписку с 1972 года. Сперва я будто запрашивал у Орехова материалы по Первой мировой войне, и он мне слал их — куда жё! а в Москву, на указанный адрес заказными письмами и с обратным уведомлением — и уведомления возвращались в нему аккуратно с “моей” подписью. Изумление? Да столько ли чекисты дурили! Затем, видимо, для правдоподобности “я” предложил ему сменить адрес — писать через Прагу, через какого-то профессора Несвадбу. Тот подтверждал получение писем Орехова. А в конце 1973, когда уже завертели полную “конспирацию”, передали Орехову приглашение от “меня” встретиться нам в Праге, уже не для исторических материалов, а для выработки общего понимания и тактики… да тут меня выслали». «Тут, — завершает свой рассказ А.И. Солженицын, — как раз брал интервью “Тайм”, я дал им в эту публикацию, факсимиле “моего” почерка, поймал КГБ на подделке…. И урок: не надо такие случаи пропускать: эта публикация ещё сослужит защитную службу в будущем»[550].
В своём обращении в журнал «Тайм» Александр Исаевич писал: «В 1972 г. Госбезопасность затеяла переписку с руководителем “Русского национального объединения” Василием Ореховым, редактором журнала “Часовой” (Брюссель), — переписку от моего имени, т. е. сочиняла письма к нему, подделывая мой почерк. Сперва с невинными просьбами прислать материалы и воспоминания о 1-й мировой войне, потом и с приглашением приехать самому или прислать представителя “для связи” в Прагу. Поначалу эти фальшивые письма пересылались из Праги с обратным адресом известного писателя и психиатра Йозефа Несвадбы, затем — на конвертах появилось подставное лицо Отакар Горский с “домашним” адресом на учреждение (Прага, улица Революции, 1, где помещаются Чехословацкие аэролинии и туристические конторы), а телефон — из того района (улица Подкаштани и Маяковского), где расположены советское посольство и чешское ГБ. Как далеко зашла бы эта провокация, если бы меня не выслали, — не знаю. Вероятно, хотели арестовать в Праге приехавшего русского эмигранта и затем вокруг него сплести для уголовного суда мои “связи” с эмигрантскими организациями»[551].
Откликнулся на эту историю и В.В. Орехов, который прежде всего поделился своими сведениями об этой истории на страницах «Русской мысли»:
«Незадолго до высылки А.И. Солженицына, — писал он, — действительно, получил от него два письма. Зная его почерк, я не имел никаких оснований сомневаться, что письма эти написаны им. В них не было ничего политического, вопрос шёл о сообщении ему ряда данных по истории войны 1914–1917 гг. В письмах этих меня удивило предложение снестись с его друзьями в Праге, причём указывалось два адреса. От этих же лиц, чехов, я получил также четыре письма на эту же тему. Не скрою, что меня удивило это приглашение в Прагу, куда, я конечно, никогда бы не поехал, но всё же мог так или иначе попасться на удочку. Как выяснилось после приезда А.И. Солженицына в свободный мир, письма эти он не писал, но сам признал, что подделан его почерк мастерски. Совершенно ясно, что КГБ надеялось завлечь меня или в Прагу или в пограничную с Чехословакией страну и создать новую историю “Треста”. В “Часовом” я более подробно освещу эту гнусную провокацию, ещё раз показывающую, что тактика и приемы чекистов не изменились”[552].
Такая публикация под названием «Неудавшаяся советская провокация» действительно появилась на страницах журнала «Часовой», но своё обещание подробно осветить «эту гнусную провокацию» В.В. Орехов не сдержал. Новая публикация была также лаконична, как и письмо в редакцию «Русской мысли». То новое, что содержалось в ней, можно свести к трем пунктам: во-первых, оказывается, два письма А.И. Солженицына В.В. Орехов получил не из Советского Союза, а «из Чехо-Словакии», во-вторых, «в этих письмах сообщалось, что переписку с ним следует вести по двум адресам его друзей в Праге и указывались эти адреса», а в-третьих, в одном из писем содержалось «предложение посетить этих друзей в Праге или прислать к ним доверенного человека»[553]
Что бросается в глаза в этих объяснениях? Прежде всего то, что ни В.В. Орехов, ни А.И. Солженицын вообще не назвали московский адрес и не дали точных пражских адресов, по которым шла переписка. Не указали они ни название того учреждения, которое располагалось в Праге на улице Революция и которое использовалось для переписки с Отакаром Горским, ни номера его телефона. Удивительно и то, что ни В.В. Орехов, ни А.И. Солженицын не опубликовали тексты писем, которыми они обменивались.
Допустим (и это вполне вероятно), что вся переписка от начала до конца была мистифицирована КГБ. С какой же целью? Что касается «материалов по Первой мировой войне», то их получение трудно было поставить в вину лауреату Нобелевской премии. Может быть, его хотели «уличить» в связях с зарубежными спецслужбами? Но тогда почему вплоть до его высылки за границу этот замысел так и не был реализован? Получается, что переписка должна была сыграть свою роль уже после «выдворения» А.И. Солженицына за границу. Но какую? Снова напрашивается мысль об имитации борьбы с писателем. Причём в том письме, с которым А.И. Солженицын обратился в редакцию журнала «Тайм», бросаются в глаза следующие слова: «Именно потому, что этот случай строится на графологической подделке моих писем и такой приём может повториться в будущем, я и прошу «Тайм» оповестить о нём читателей, сопроводив фотоиллюстрациями»[554].
Вскоре увидела свет книга Томаша Ржезача «Спираль измены Солженицына». Если до недавних пор можно было лишь предполагать, кто его инспирировал, то теперь об этом мы можем судить на основании документов. Вот один из них — письмо заместителя председателя КГБ при СМ СССР С.К. Цвигуна в ЦК КПСС от 17 января 1977 г.: «Комитетом государственной безопасности проводятся мероприятия по дальнейшей дискредитации СОЛЖЕНИЦЫНА перед мировой и советской общественностью. В этих целях, в частности, подготовлена рукопись публицистического характера (прилагается), автором которой является чехословацкий журналист Т. Ржезач». Далее сообщались сведения о Т. Ржезаче и прилагалась аннотация на его книгу, которая имела «условное название» «Это не биография писателя, а протокол вскрытия трупа предателя»[555]'.
Сначала книга Т. Ржезача появилась в Италии[556], затем — в Советском Союзе[557]. Рассматривалась возможность её переиздания здесь массовым тиражом. Но затем от этой идеи отказались[558], а первое издание было реализовано таким образом, что книга оказалась совершенно недоступна обычному читателю.
Куда же она пошла? Оказывается, семь из десяти тысяч экземпляров были переданы КГБ. Остальная часть тиража «направлена через книжную экспедицию Управления делами ЦК КПСС членам ЦК КПСС, кандидатам в члены КПСС, членам Центральной ревизионной комиссии КПСС, заведующим и заместителям заведующих отделами ЦК КПСС, заведующим секторами, руководителям групп консультантов и консультантам отделов оргпартработы, пропаганды, науки и учебных заведений, культуры, международного, Отдела ЦК КПСС и Отдела внешнеполитической пропаганды, лекторам Отдела пропаганды ЦК КПСС, секретарям ЦК компартий союзных республик, крайкомов, обкомов, Московского, Ленинградского и Киевского горкомов КПСС, заведующим отделами пропаганды, науки и учебных заведений, культуры, руководителям лекторских групп, республиканскими, краевыми и областными домами политического просвещения (включая Москву, Ленинград и Киев), начальнику Главного политического управления Советской Армии и Военно-Морского флота и его заместителям, Комитету партийного контроля при ЦК КПСС (председателю, заместителям и членам Комитета), редакторам и членам коллегий газет, журналов и издательств ЦК КПСС, а также руководителям и работникам других центральных идеологических учреждений и ведомств по списку, согласованному с Отделом пропаганды ЦК КПСС, Отделом внешнеполитической пропаганды и Общим отделом ЦК КПСС»[559].
550
Романов Е.Р. В борьбе за Россию. Воспоминания. М., 1999. С. 314. Слово пробивает дорогу. Сборник статей и документов об А.И. Солженицыне. 1962–1974. М., 1998. С. 416–417.
551
Солженицын А.И. Угодило зёрнышко промеж двух жерновов // Новый мир. 1998. № 9. С. 71–72.
552
Там же. С. 122–123. Сравните: Госбезопасность не унимается. Заявление А. Солженицына корреспонденту журнала «Time». 3 мая // Русская мысль. 1974. 30 мая.
553
Там же.
554
Неудавшаяся советская провокация // Часовой. 1974. № 576. С. 20.
555
Ветров, он же Солженицын // Военно-исторический журнал. 1990. № 12. С. 72–77. Как нам теперь известно, подобный «протокол» был подготовлен совместными усилиями сотрудников 10-го Управления МВД ЧССР и 5-го Управления КГБ СССР (Солженицын А.И. Потёмщики света не ищут // Комсомольская правда. 2003. 23 сентября).
556
Кремлёвский самосуд. С. 556–561.
557
Там же. С. 563.
558
Там же. С. 567.
559
Там же. С. 566–567.