Шедевр

Подготовка приближалась к концу. До аукциона оставалось всего двенадцать дней, и в воздухе витало всеобщее напряжение. Я испытывала воодушевление и облегчение от того, что мой план почти осуществлен. Передо мной открывались новые карьерные возможности. Беспокойство, вызванное появлением Кенни Харпера, улеглось. Он никогда уже не позвонит, и журналисты, казалось, забыли о том рисунке. Как ни странно, но я, наверное, испытываю благодарность по отношению к нему. Его повторное появление в моей жизни заставило мой ум заработать. Я стала более раздражительной, более живой, после того как он вызвал во мне этот страх; мои нервные окончания приобрели небывалую чувствительность. Теперь я ощущала, что готова вернуться в Лондон и предстать перед публикой. Время, оставшееся до аукциона, прошло в сутолоке пресс-конференций, встреч, примерках и съемках. Сценарий представления был продуман до мелочей, образы найдены. Пришло время отложить их в сторону и заняться обдумыванием того, как лучше выставить себя на продажу. Оставалось лишь два важных вопроса, которые требовали решения: прежде чем поехать на аукцион Сотби, мне нужно примерить костюмы и как-нибудь помириться с Эйданом.

30

Ассистенты помогли Петре донести чемоданы от лифта до моей квартиры. Эйдан должен был приехать после обеда, прибудут также Кэти, Линкольн и его оператор. Сара, Рут и Билли тоже заявили о своем желании увидеть представление. Для частного просмотра будет довольно многолюдно.

После нашей ссоры я всего один раз говорила с Эйданом, — спрашивала, когда он приезжает. Мне было грустно, но я смирилась с существующим положением дел. Я не могла позволить проблемам взять надо мной верх, когда аукцион не за горами. Я начала понимать, что, хотя и люблю Эйдана, Петра была права. Всего за одну неделю мы сможем разобраться в наших отношениях и — если это возможно — продолжить их.

Перед тем как прийти, каждый подписал договор, обязуясь до аукциона хранить все увиденное в строжайшей тайне. Мы дали понять Линкольну, что в случае невыполнения этих обязательств ему несдобровать. Я наняла специалиста, который установит оборудование и будет следить за процессом съемки. Если в течение недели после продажи серии «Обладание» что-то пойдет не так, у меня в любом случае останется эта запись.

Мы расчистили пространство и положили в центре студии большой белый ковер. Я буду использовать его во всех моих представлениях. Он сделан из нового впитывающего волокна, разработанного Национальной академией наук, и удобно сворачивается в трубу. Семь костюмов находились в специально помеченных чемоданах, ассистенты выставили их строго по порядку. Я сняла чемоданы камерой — семь великолепных произведений искусства, спрятанных в свою скорлупу. Ширма Викторины лежала запакованной рядом с ними. Это единственная деталь, которую привезли отдельно от остального реквизита.

— У меня есть еще один сюрприз, — объявила Петра, таща за собой огромный картонный ящик, перевязанный веревкой.

Я подошла, чтобы помочь ей, и была удивлена его тяжестью.

Подруга протянула мне ножницы, и я присела, чтобы разрезать веревку.

— Это подарок от Диора, — объяснила Петра.

Я погрузила руки в пенопласт и нащупала острый край большого ящика. Это был старинный, обтянутый кожей и обвитый металлической проволокой сундук с медными петлями. Кожаные ленты отделяли верхнюю часть от нижней и завязывались спереди.

— Этот сундук называется «Дженни Линд». Он такого размера, что туда поместятся все твои костюмы, — с воодушевлением рассказывала Петра. Она стояла сзади, положив руки на бедра, и наблюдала за мной. Затем достала из заднего кармана какую-то бумажку и протянула мне.

Я развернула и прочитала:

Сделано в 1860 году. Сундук назван в честь шведской певицы Дженни Линд, которую, благодаря чистоте ее сопрано и особой манере исполнения, называли «Шведским соловьем». Она дебютировала в Америке, в Нью-Йорке, в театре Касл-Гарден одиннадцатого сентября 1850 года. Выступление открыло продолжительный тур по девяносто трем городам, организованный антрепренером Дженни Финеасом Т. Барнумом. Тур стал следствием ряда фантастических выступлений в Англии, после которых появилось выражение «Лихорадка Дженни Линд».

Я посмотрела на Петру:

— Одиннадцатое сентября, — я надеюсь, это не станет дурным предзнаменованием.

Она небрежно пожала плечами:

— Обещаю, что не будет ни малейших совпадений. Открывай же сундук.

Все вокруг замерли в ожидании. Я подняла крышку.

Внутренняя сторона крышки была инкрустирована восемью панелями с миниатюрными копиями выбранных мною шедевров. На восьмой панели значилось мое имя и название серии — «Обладание», напечатанные золотом. В верхней части сундука был деревянный ящик, содержащий семь отделений разной величины. У каждого была своя крышка и специальный ключ. И на каждой можно было увидеть мои инициалы и имя одной из героинь. Я придумала эти знаки отличия для этикеток на костюмах и для визитных карточек, которые я буду раздавать в наряде мадам де Сенонн на аукционе, а также они будут напечатаны на ткани, из которой сшито платье для представления Изабеллы.

— Каждое отделение соответствует размеру и количеству украшений, — Петра присела рядом. — Сними ящик.

Я залезла внутрь. В сундуке лежали три свертка, обернутые красной бумагой. Я развернула первый и увидела резиновую голову Олоферна с длинными темными волосами и закрытыми глазами. Она была настолько похожа на настоящую человеческую голову, что я вздрогнула. Потом я взглянула на Петру. Она лукаво улыбалась.

Я развернула второй сверток. Там находилась шкатулка для драгоценностей, обтянутая черным бархатом. В шкатулке лежало изысканное золотое кольцо с рубином, которое идеально подошло для указательного пальца моей левой руки. Я повернула кольцо и увидела герб Кристины, выгравированный внутри. Кольцо удивительно походило на изображенное Гольбейном.

— Дом Диора сделал его по специальному заказу, — улыбаясь, сказала Петра.

— Мне его одолжили?

— Что ты, Эстер, конечно нет. Давай дальше, разворачивай третий сверток.

Я разорвала бумагу и достала коробку. Внутри лежал серебряный ключ. Петра умеет заинтриговать. Я вопросительно посмотрела на нее.

— Тебе не обязательно пользоваться сундуком, — объяснила практичная Петра, — но он идеально подходит для хранения костюмов, каждый из которых лежит в специальной коробке. Если ты возьмешь сундук, не забудь запереть его.

Отказаться было невозможно. Я представила себе, как этот сундук будет стоять на сцене, когда я пойду с молотка. Мари и ее приданое готовы.

Петра взяла список и вместе с ассистентами принялась тщательно проверять наличие каждой детали, сверяясь с эскизами. Когда мы занялись работой, обстановка снова стала напряженной. Ассистенты быстро выполняли указания Петры, показывая каждый предмет из списка. А затем началась примерка.

31

«Ивнинг Стандард», рубрика «Искусство», 24 февраля.

В преддверии великого аукциона, на котором состоится продажа Эстер Гласс, возникает вопрос: кто делает на нее ставку? В ее личной жизни сейчас, похоже, происходит борьба за свободу — известный французский искусствовед Гай Симеон сопровождал Эстер на прошлой неделе во время ужина в галерее Тейт Модерн; несколько дней спустя их также видели вместе в Лувре. Тем временем Эйдан Джерок, агент и любовник Эстер, был замечен в ресторане в Нью-Йорке во вторник с менеджером Сотби по работе с клиентами Жаклин Квинет. Затем они уехали к нему домой для обсуждения деловых вопросов — или для чего-то еще? Хотелось бы знать, кто будет представлять Эстер завтра и кому поручено заниматься ее продажей.

— Это Линкольн написал?

Я пожала плечами и затянулась сигаретой. Я испытывала беспокойство, думая о предстоящем сегодня вечером разговоре с Эйданом о наших отношениях. До аукциона оставалось менее двадцати четырех часов. Эйдан приехал на примерку прямо с самолета. Мы не говорили после того ужасного телефонного звонка, состоявшегося неделю назад, и когда я увидела его, у меня так защемило в груди, что я едва могла дышать. Но вокруг было столько людей, что мне пришлось принять его поцелуй как должное, словно между нами ничего не произошло, и продолжить примерку. Я испытывала эмоциональное напряжение, стараясь, чтобы представление получилось впечатляющим и правдоподобным. Все немногочисленные зрители отреагировали хорошо, спектакль сняли на видеокамеру. Было уже около полуночи, когда Петра и ее ассистенты наконец ушли, довольные тем, что последняя часть подготовки завершена и костюмы готовы. Все платья, кроме наряда мадам де Сенонн, аккуратно упаковали в сундук для завтрашнего аукциона.