Фартовое дело

Наверно, так получалось потому, что Механик на каждом этапе действовал по известному принципу: «Главное — ввязаться в бой, а дальше увидим, что получится». При этом, «ввязываясь», он был почти уверен, что ни черта из этого не получится.

Так или иначе, но он благополучно проскочил несколько таких этапов. Теперь цель стала очень близкой и почти достижимой. Можно было подумать о том, как, например, погрузить 350 килограммов «вещичек» на трактор, не имеющий прицепа, как это вытащить по малининской просеке, учитывая, что ехать придется не с горы, а в горку, наконец, куда все это везти и где прятать… Ну и совсем малость — как при этом не угодить в лапы ни к Шмыглу, ни к Серому.

Обо всем этом Механик напряженно размышлял, но никаких гарантирующих успех планов не составил. Впрочем, наверно, даже профессиональный аналитик ему ничего подобного не предложил бы. Потому что уж очень много всяких альтернатив было.

— Куда мы едем-то? — спросила Юлька, нарушив течение мыслей Механика. Она, похоже, окончательно проснулась и теперь испытывала большое беспокойство. Механику представилось, что может подумать эта девчонка, и он поспешил успокоить:

— Не бойся. Убивать тебя не собираюсь. Теперь я скорее сам сдохну, чем тебя кому-то отдам. Поняла? Просто сейчас надо будет кое-какие вещички погрузить, а потом отвезем их в Малинино.

— Ворованные?

— Конечно, — ответил Механик. — Нынче, дочка, все ворованное, честно нажитого не бывает.

— Перестань меня дочкой называть, а? Неудобно как-то. Трахаешь меня — и дочкой зовешь…

— Вообще-то, — вздохнул Механик, — в дочки ты мне больше годишься. Наверно, не надо мне было, как говорится, из пепла возрождаться.

— Почему?

— Так. Не поймешь, маленькая еще. Ладно, кончаем разговор. Похоже, мы приехали.

Впереди, метрах в ста от трактора, фары высветили заснеженную поверхность озера.

— Это что, полянка или болото? — спросила Юлька.

— Озеро, — ответил Механик. — А на нем — «остров Сокровищ», там четыре сундука золота, брильянтов, жемчуга и еще хрен знает чего. Правда, пересыпанных в мешки из-под картошки.

— Опять кривляешься, да?

— Сама увидишь… — Механик сейчас думал об одном: съезжать на лед или не съезжать. Ведь даже если лед выдержит сейчас, нет гарантии, что не провалится на обратном пути, когда на тракторе будет еще 350 килограммов. Куда эти килограммы пристроить, Механик уже придумал, а вот крепость льда его смущала. Нет, не хотелось ему ухнуть вместе с трактором и золотишком метра на три под воду. Да еще в морозец, который, чувствуется, уже за минус 20 забрался. В кабине-то тепло, но выходить из нее придется. Сибирячке, которая у него тут сидит, этот мороз, может, и плевым покажется, но Механику не хотелось судьбу испытывать. Его тубик при нем, никуда не делся. А тонуть вовсе не хотелось.

С другой стороны, если оставить трактор здесь, то придется надрываться и таскать эти мешки — их всего пять, но в четырех примерно по 75 кило веса, а в одном, неполном, — 50. Взвалить их на себя тяжко — Есаул-верзила и то кряхтел. А Механик с Юлькой если и сумеют приподнять, то пупки надорвут. Так что придется их волоком волочить с острова, топая по нескольку сот метров туда и обратно. Да не по гладкой дорожке, а по неровному заснеженному льду. Во-первых, можно мешок порвать — в них ведь не только монетки, но всякие там блюда, кувшины, кинжалы даже. А во-вторых, каждая ходка может полчаса времени отнять. Если ходки налегке будут вдвое меньше времени отнимать, все равно получится по 45 минут на мешок. Можно спокойно округлить до часа, потому что еще надо грузить будет, крепить и так далее. Сейчас половина одиннадцатого… Нет, если так — он точно дождется здесь Шмыгла или Серого. Да и горючего у трактора не хватит, чтоб стоять с работающим мотором. Придется глушить, а за пять часов на морозе тарахтелка с гарантией застынет. Дергай потом пускач на здоровье! Нет, надо рисковать!

И Механик стал осторожно съезжать с горы.

— А лед не провалится? — спросила Юлька.

— Типун тебе на язык! — прошипел Механик, потому что передние колеса уже оказались на льду. И бульдозерный нож, в котором несколько сот кило, тоже нависал. Пока ничего. Но выдержит ли лед задние колеса? Да еще ковш с гидравлическими прибамбасами… Ну, Аллах акбар! Въехали и не провалились. Правда, тут, под берегом, может, и мелко. Это со стороны малининской просеки сразу под берегом глубина. Нет, тихо! Лед не трещит, трактор идет, как по бетону. Механик покатил быстрее, но не очень успокоился. Лед, похоже, прочный, но вот снег кое-где целыми барханчиками лежит, и завязнуть в них недолго… Если бы с этой стороны к острову подъезжать — не рискнул бы. Под берегом метрах в пяти от первых кустов сугробы сплошные, а вот с малининской стороны поменьше. Стоп! А это что такое?

Механик увидел в свете фар заметенную поземкой лыжню — две синеватые параллельные полоски, тянущиеся от берега к острову. Ту самую, которую под вечер засекли Серый, Маузер и Саня.

В течение нескольких мгновений у Механика несколько раз сменилось настроение: стало сперва страшно, потом смешно и, наконец, тревожно. Страшно стало от того, что он легко определил, куда подходит лыжня. А подходила она точно к тому месту, куда он сам направлялся. Потом стало смешно, потому что теперь на земном шаре был только один живой человек, который знал, где оно и что там интересного, — сам Механик. Раньше знали Есаул, Гера, Тугрик и Марат. Гера и Тугрик были зарыты в яме, оставшейся от клада на «Черном полигоне», а Марат, с привязанной к ногам ржавой железякой, лежал где-то здесь, на дне озера. Может быть, даже непосредственно под тем местом, где сейчас проехал трактор. Насчет Есаула Механик достоверных сведений не имел, но почему-то был убежден, что его тоже нет на свете. Теперь это убеждение поколебалось.

Неужели Есаул жив? И не только жив, но и раскололся перед подручными Булки? А почему бы и нет? Ведь Механик тоже проболтался Шмыглу, хотя тот его вообще ни о чем не спрашивал. Есаул же попал в крутые руки, в конце концов, он только человек. Вполне мог не выдержать и сломаться. Если тебе неделю подряд будут устраивать пытки с прижиганием сигаретами или паяльником, окунать мордой в наполненную дерьмом парашу или просто лупить по мордасам, запас стойкости может исчерпаться.

Лыжня, однако, была проложена очень странно. Есаул, если б попался, скорее всего повел бы «булочников» через просеки. Теми известными им с Механиком путями, которыми они ходили на остров прежде. И «булочники» уже знали их. Даже ежели б Есаул захотел в Сусанина поиграть, ему бы этого не позволили. Самый удобный путь был через малининскую просеку — он выводил прямо к нужному месту. Немецкая дорога была короче и прямее, но путь по льду до острова был длиннее, к тому же надо было еще и остров обходить. Если, конечно, не пользоваться тем хитрым приспособлением, которое придумал Механик для того, чтоб не оставлять следов на льду озера. И уж если Есаула раскололи, то интересовались бы не тем, как пройти к озеру, а как пробраться на остров, не взлетев на воздух. Соответственно, заставили бы его идти по просеке, а уж потом пустили бы на лед, чтоб он указал «то самое» место. А потом по той же просеке Подогнали бы технику для перевозки клада.

Из всего этого Механик сделал вывод, что лыжню проложил кто-то неучтенный, скорее всего не очень соображающий, что он делает. Потому что этот гражданин прошел за проволоку с надписью «Осторожно, мины!» и шел через лес, где лыжи запросто могли проехаться по какому-то взрывоопасному предмету. Либо он был пьян, либо неграмотен, либо был просто самоубийцей.

Механик остановил трактор и сказал Юльке:

— Сиди здесь и никуда не вылезай. Когда понадобишься, я скажу. Если что случится, бери сумку и иди обратно по нашему следу. А дальше — как Бог даст.

Он вытащил из сумки свой рюкзачок и спрыгнул на лед.

Первым делом Механик подошел к лыжне. Почти сразу понял — на остров прошел кто-то один. Хоть лыжню уже припорошило порядочно, лежала она глубоко, края были почти не заглажены и снег оставался рыхлым не только сверху. Больше того, Механику стало ясно — человек этот прошел здесь не далее чем прошлым утром и… обратно не вернулся. Во всяком случае, не по этой лыжне, потому что острия носков лыж, отпечатавшиеся на краях лыжни во многих местах, указывали только в сторону острова.