Кривич

   - Понял.

   - Вам, старшина моя гражданская, - обратился он к своим бригадирам, - дел хватит тоже. По-первых, боярыню слушать. Землю пахать, да хлеб растить. Нелегко вам придется, ведь в строю у вас, почитай бабы да детишки остаются. Галина, тут нам греческий священник деньжат подкинул. Найми на работу людей из других племен, стены кирпичом обложить надобно. Денег не жалей.

   - Не волнуйся, любый, все осилим.

   - Вот, кажется, и все, что хотел вам поведать. У некоторых осталось мало времени на все про все, так что идите и работайте.

   Старшина поднялась с мест, обсуждая услышанное, потянулась на выход из светлицы.

   - Толя, зачем мы в войну втягиваемся? - тихо задала вопрос Галка. - Ведь многие могут с нее не вернуться.

   - Так надо, любимая. Во-первых, мы создали поселение воинов, и война наш хлеб. Во-вторых, если мы не пойдем туда, война может прийти к нашим порогам. Византия, поверь мне, сильна, а нынешний базилевс еще тот фрукт. Натравит на нас кочевников, а это новый набег. Ну, и в-третьих, подспудно хочу дать шанс Святославу выжить. В известной истории, Людмила рассказывала, он должен погибнуть от рук печенегов.

   -Тебе лучше знать, что делать.

   -Это так. Спасибо, что понимаешь меня. Что там с купцом туровским?

   - Обычный купец. Для нас он интереса не представляет.

   - Ну, так и отправь его восвояси.

   - Я так и поступила. Завтра съедет.

   - Вызови бабку Павлу с Ленкой. Людке скоро рожать, а мне к тому же с лешим повидаться надо. Пусть призовет.

   - Сегодня же пошлю за ними повозку.

   - Однако пора и пообедать.

   - Так идем. А то ты все в делах погряз, аки пчела.

   - Хорош прикалываться, я тебе не Ваня Грозный.

   - Ха-ха!

   В подготовке к походу, одним мгновением пролетели три дня, и вот уже на утренней зорьке все население Гордеева городка высыпало за черту северных ворот, провожать дружину. Выстроенные в две шеренги всадники, бросали взгляды на своих родных, стоящих напротив строя. По дороге друг за другом разместились двадцать повозок, запряженных по две лошади в каждую - тыловое хозяйство Боривоя. Во всех действиях воинства, наблюдался порядок, все ждали боярина. Легкий топот копыт и из открытых настежь ворот показалась небольшая кавалькада, проскочившая к центру построения. Монзырев остановил лошадь. Следовавшие за боярином, Горбыль, Галина и Мишка, осадили своих коней. С правого фланга дружины, навстречу боярину подъехал воевода Улеб, в тишине строя, раздался его громогласный голос:

   - Херсир, дружина для марша построена, в строю полсотни воропа, две сотни бронных воев, сорок один боец тылового обеспечения. Среди людин больных нет, заводных лошадей согласно твоему приказу в поход не брали, - доложил он.

   - Вольно!

   В крепости давно привыкли к новым порядкам докладов и построений, введенных боярином и сотниками Андреем и Горбылем. Такие ритуалы нравились особенно гражданскому населению городка. Необычная манера строевых отношений, теперь могла смутить своей необычностью, человека недавно попавшего в крепость, но не старожилов.

   Монзырев обратился к воинству:

   - Бойцы! Впереди поход, нелегкое бремя войны, но я знаю, что вы готовы к его тяготам и невзгодам. Я не знаю, когда мы вернемся к родным очагам, знаю, что это будет не скоро. Мы уходим в чужие земли не ради наживы и грабежа, а для того, чтобы война не пришла к порогам вашим и ваших родовичей. Сейчас там, на далеких Дунайских берегах будет решаться вопрос, последуют ли и далее набеги кочевников на земли русские. Мы с вами обязаны поддержать крепость исконно славянских богов, коим поклонялись еще наши Диды. Мы воины, защитники державы нашей.

   Боярин обернулся к остающимся родичам.

   - Сейчас можете подойти и проститься со своими близкими!

   Толпа хлынула к строю, женщины и дети обнимали дорогих для себя людей, уходивших надолго, быть может, навсегда. Слез и причитаний не было, не принято это у славян, заранее оплакивать воинов.

   - Толя, прошу тебя, будь осторожен, помни, что мы с Олюшкой ждем тебя и любим, - напутствовала Галка мужа, по нормальному, они простились еще в тереме, нечего было смущать людей.

   У стремени Монзырева собрались почти все попавшие с ним из будущего в этот беспокойный век. Подошедшая бабка Павла, встретившись с ним глазами, улыбнулась ему.

   - Ты не волнуйся, боярин, воюй спокойно. Я уж как-нибудь постараюсь отвести беды.

   - Спасибо на добром слове.

   Сашка протиснулся между провожающими к Андрею, потрепал его по плечам.

   - Что, Андрюха, опять воевать на разных фронтах придется? Ты на запад, я на восток.

   - Ничего, друг, мы еще встретимся и разопьем с тобой боевые сто грамм.

   - Николаича и ребят береги.

   - А то сам не догадался.

   Андрея кто-то потянул за рукав, обернувшись, он увидел смущающуюся Ленку.

   - О-о, Кнопка! Никак вспомнила своего кавалера?

   Ученицу ведуньи, уже с большим натягом можно было назвать "кнопкой", вытянувшаяся, повзрослевшая девушка расцвела, похорошела. Можно было смело сказать, что перед Андрюхой стояла красавица.

   - Андрюшенька, я вот тебе оберег сотворила, - она набросила на шею шнурок с подобием ладанки. - Это науз, он будет хранить тебя от хворей и нечисти. Запомни, мы ждем вас всех домой живыми.

   Сашка шутя, бережно приобнял Ленку, подмигнул Андрею.

   - Да, Андрюха, мы тебя будем ждать.

   - По ко-оням! - прозвучала команда из уст воеводы. Все воинство пришло в движение, родовичи отхлынули от его рядов. - Вороп, выдвинуться в передовой дозор, расстояние от остальных подразделений - в полверсты.

   - Вороп, ма-арш! - отдал приказ разведчикам Олесь, начальник разведки Монзыревской дружины.

   С места в галоп разведка помчалась по намеченному летнику.

   - Сотни, левое плечо вперед, марш-марш! - снова скомандовал старый варяг.

   Подразделения выдвинулись за воропом, следом потянулись повозки. Вскоре провожающие, машущие руками хвосту дружинной колонны, слыша отголоски звуков, издаваемых колесам повозок, потеряли из видимости дружину растворившуюся в хвойной зелени леса. Словно сразу осиротевшие, кривичи потянулись к проему ворот, предстояло жить надеждами и ожиданиями.

- 2-

   Тучи плотной пеленой закрыли синеву неба так кучно, что лучи солнца совсем перестали проглядывать из редких промежутков в них. Порыв прохладного ветра принес с собой влажную морось, а вскоре по крышам домов забарабанили капли дождя, монотонно отбивая ритм. Так часто бывает весной на южных окраинах Руси, в северных районах еще не растаял снег в лесах, хотя реки уже вскрылись, и синева высокого неба испускает дыхание холода, а юг чередует дни, отмечая их, то дождем, то ярким солнцем и теплом. В такие дни селяне обычно не выходят из домов, готовясь к более теплым денькам, чинят нехитрую упряжь, сети для рыбной ловли, чистят в хлеву у скотины или наводят порядок в погребах. Даже главные ворота селища в такие дни боярская стража без большой нужды не открывает, наблюдая за подходами к веси из-под навесов крыш, вышек, стоящих у ворот с внутренней стороны ограждения. Если сегодня зарядил дождь, значит и ночь будет холодной и сырой. Не повезло стражникам, даже кутаясь в овчинный тулуп можно промерзнуть до костей при этаком ветре и сырости, поневоле позавидуешь смердам из близлежащих деревень. Живут себе, не тужат под крылом у боярина, а придут печенеги, даже если заглянут в северянские земли, попрячутся в лесах, переждут набег. Дружина у боярина Военега конечно не велика, всего два десятка и еще семеро воев будет, так у других и такой нет. Старейшины уводят в лес поселян, там собирается ватага из десятка селищ и уже из лесных ветвей угощают стрелами поганых, да нападают на их станы. Быть в боярской дружине все-таки лучше, сытнее, опять-же, выезжая с боярином по зиме на полюдье, по его деревням, можно тоже поживиться кое-чем. Нет, просто смердом пашущим землю, пасущим скот, он Тужир быть не хочет.