Кривич

   -Остальные, рассыпались цепью в траве, наложить стрелы на луки, ждать приказа стрелы метать!

   Никто не любит ждать, но ожидание в засаде, вещь вдвойне труднопереносимая. Засада - это заблаговременное и скрытное расположение ратников на путях движения противника для внезапного нападения на него. Засада применяется во всех видах боевых действий, на любой местности, в любое время суток, перед фронтом, на флангах противника, а иногда и в его тылу. У Хиста был опыт боевых действий в засадах, старый боярин воспитал его именно на таких деяниях. Особенность засады -- в ее внезапности. Иначе теряется ее смысл, и по сути это уже не засада. Внезапность позволяет не только ошеломить противника, но и получить преимущество путем уничтожения в начале нападения наиболее опасной части воинства неприятеля, существенно уменьшить его численность. Перед нападением нужно расположить людей в укрытии в непосредственной близости от предполагаемого удара по ворогу и до последнего момента не выдавать своего местонахождения. Внезапно ударить и бить до полного уничтожения, не жалея никого. Таков закон засады.

   Загонщики умело подводили шестерку всадников к реке, по широкой дуге отсекая выдохшихся лошадей от замаячившего вдали леса, беря их в "клещи". Куда им деться? Некуда! За речкой, ширина водной глади которой в этом месте составляла метров семьдесят-восемьдесят, стеной встала скала, на которой и с тверди-то земной не подняться, не то, что из несущейся по руслу реки.

   Сотник приподнялся над кромкой травы, проверяя маскировку своих оторв. Оставшись довольным, снова прилег в луговину, беглецы вот-вот должны проскочить спрятавшихся цепью его воинов. Вот, оно! Степные лошадки, раздвигая грудью вымахавшую на метр в высоту траву, прошли контрольную точку. Первый всадник в кавалькаде побега принял левее, пытаясь по самому берегу увести за собой остальных, криком подгоняя и подбадривая их.

   "Свои, что ли?" - заслышав родную речь, подумал сотник, снова приподнимаясь в траве.

   Конский топот по фронту цепи подсказал смену движения степняков, те тоже брали левее.

   "Пора!"

   Вставая на ноги, Хист подал команду, как уже не раз подавал ее при захвате купеческих лодий:

   -Бо-ой!

   Группа нападения, пять десятков воев, одновременно вскочив на ноги, начала метать стрелы в растянувшийся бок вражьей конницы. Исключение составляла группа Грудимы, в задачу которой, входило внезапное нападение в отведенное для нее время, и которая до поры до времени скрывала свое присутствие в кустарнике.

   Печенеги, сами вымотанные погоней, на уставших лошадях, шкуры которых покрылись влагой пота, прозевали первый залп вестниц смерти. От головы до хвоста растянувшейся колонны преследователей, все пространство покрылось шквалом летящих стрел. Люди работали на автомате, беспрерывно натягивая тетиву и выпуская очередную стрелу, проредили ряды степняков. Подвергшиеся внезапному нападению, не вошедшие в число убитых и раненых, спешно отворачивали коней в сторону, пригнувшись к шеям животных, слившись с ними, уносились прочь.

   -Грудим! - во всю мощь легких взревел Хист. - Дава-ай!

   Уставшие ждать засадники на свежих лошадях, наконец-то получили долгожданный приказ, взметнулись, выскочили на широкий простор степи, погнали беглецов, с каждым шагом лошадей сокращая расстояние между собой и преследуемыми. Погнали недобитки врага в сторону кургана, выплескивая накопившийся адреналин криком, свистом и гоготом. Во-оля! Гуляй браты-ы! Гей-гей-гей-й! Догнали отставших, порубили шашками и мечами в капусту. Не задерживаясь, растеклись по степи вылавливая и убивая вражин, вступивших на чужую территорию.

   Бой завершен! Может и ушел кто живым, бросив коня и растворившись в неразберихе в высокой траве луговины, кто знает? Искать не будешь. Знать повезло бедолаге, донесет скорбную весть о гибели родичей до родного стойбища, но ему можно только посочувствовать. Выжить, при таких обстоятельствах, хуже, чем умереть.

   * * *

   Сельские барбосы подняли свой хай еще издали, каким-то седьмым чувством почуяв приближение к родной околице сотни воинов, ходившей в поход. Центральная улица Лиховского по причине вечернего времени наполнилась народом. Встречали своих семейных. Все ли вернулись? Почему так скоро, ведь прошло всего три дня, как уезжали? Призывные крики женщин слышались то тут, то там:

   -Туробой! Туробоюшка, живой!

   -Петро! Петра мово не видали?

   -Да вон он, там позади!

   -Лель! Где ты, бесова душа?

   -Мамка, вон наш татка!

   -Да, живы. Все живы!

   Сбавив ход своего коня почти до шага, Хист подал команду:

   -Сотне разойтись по домам! Десятку Могуты, сопровождать до усадьбы! Табун примите, лошадей обиходьте!

   По узкой, хорошо протоптанной дороге повел десяток и найденышей к боярской усадьбе на разбор к боярышне. Что скажет хозяйка? Хист скосил глаза на ехавшего бок обок с ним молодого парня, пришлые называли его Удалом. Непроизвольно вырвалось из уст: "О-хо-хо!". Он, сотник, стар и не в пример глупому молодняку, понимал, что к чему. Молодую боярышню можно было смело отнести к современным ведьмам. Она не портит скот, не вызывает бурь, даже не наводит сглаз. Но она привыкла манипулировать людьми. И это удается ей дьявольски хорошо. Она попросту сводила с ума того, на кого положила свой глаз. Остальные для Велизары - пустое место, челядь, те, кто беспрекословно должен исполнять все прихоти хозяйки. А, пойдешь в чем-то против ее воли, разыграется маленькая или большая житейская трагедия, сам в петлю полезешь или утопишься. Мужчины выборочно теряют потенцию, разрушаются семьи. Из-за ведьмы, обычные люди ведут себя порой необыкновенным образом. Что оно будет, наверняка сами боги не ведают еще!

   -Ты, это, Удал, с боярышней нашей осторожней будь, - не громко высказал сотник.

   -В смысле?

   -А, понимай, как хочешь. Большего сказать нечего.

   В ворота усадьбы заводили лошадей в поводу, и все это уже когда золотой диск солнца заходил за кроны деревьев и сумерки чуть тронули внутренние постройки боярского комплекса. Подворье заполнилось челядью, бросившейся с расспросами к воям. На теремном крыльце появилась и сама хозяйка Лиховского, краса ненаглядная с томной улыбкой на лице. Перевела взгляд с сотника на лицо молодого человека вставшего рядом с ним, лишь слегка мазнула вниманием по другим незнакомцам. Кланяясь в пояс боярышне, прибывшие залюбовались нею.

   -С чем пожаловал, Хист? - спросила приятным грудным голосом.

   -Да вот, матушка, - повел ладонью в сторону незнакомцев старый сотник. - У печенегов беглых отбили. Пять десятков копченых в землю уложили, табун лошадей привели, оружие взяли, и все на твоей земле случилось.

   -Кто сами будете, людины? - обращалась больше к молодому парню, чем к остальным, при всем притом заметила на запястьях железо рабских браслетов, одеяние, не свойственное славянам.

   Ответ дал вышедший из-за спины молодого более зрелый муж.

   -Хвощем меня кличут, в полоцкой рати князя служу пятидесятником. В зиму случилось на реке Немиге ратиться с дружинами новгородскими, мы все там в полон попали, везли нас на продажу в страны заморские, да на купецкий караван напали поганые. Нам повезло, живы остались, да в побег ушли. Твои вои, матушка-боярыня нас от неминучей смерти спасли, за то благодарность тебе великая.

   -Значит, в челядины попали?

   -Было такое дело.

   -Ну, что ж, теперь вы люди вольные. Вон и оружие у вас не отобрали.

   Взгляд быстрых глаз выстрелил в сотника.

   -Время ныне позднее. Белояр, - вызвала из толпы дворовых кого-то. - Кандалы с рук гостей снять, в баню сводить и накормить.

   -Слушаюсь, матушка!

   -Исполнять. А с тобой Хист, разговор у нас будет. Идем в терем.

   При виде молодого челядина, в груди Велизары взыграли завихрения, в голову пришли грешные мысли и заскоки. Конечно ничего искреннего, искренность, как и невинность, она потеряла давно... Она просто обожала разыгрывать для себя и окружающих нескончаемый интеллектуальный фарс, ради успеха которого не щадила даже саму себя. На первый взгляд, это глубоко эгоистичное и самовлюбленное существо, но если взглянуть глубже, можно разглядеть - молодая боярышня любит не столько себя, сколько эффектный образ себя в глазах окружающих. Кого ей стыдиться, она здесь высшая инстанция. Велизара не упустит случая покрасоваться. Ничего открытого, ничего искреннего. Хороший спектакль. Добро и зло, тьма и свет причудливо переплетены в душе каждого человека; в каждой душе, если поискать, можно найти свое представительство дьявола.