Дневник. Начало

— Где-то я что-то подобное уже слышал, – хмыкнул я и тут непроизвольно зевнул, — ну ладно, эта вся мура про темных и светлых, конечно, интересна, но это абсолютно не объясняет того, с чего это ты называешь меня Лордом, вместо того, чтобы скушать на ужин.

— Ложись спать, мой маленький Лорд, а я расскажу тебя сказку, — ага, а он тем временем возьмет и съест меня, получив подробные инструкции, что со мной делать от меня же самого. Мысли мыслями, но я все равно подгреб к мохнатому боку чудовища, который оказался на удивление теплым. – Эта история началась в те далекие времена, когда Британия не была еще поделена на государства и всех темных существ просто разделяли на расы. В то время правил король, разумеется, он был темный, — тихий голос Арагога проникал в мозг сквозь дремоту, но я решил не засыпать, пока не дослушаю его до конца, — у короля был сын. Однажды он поехал на охоту в свои дальние угодья и наткнулся на целое племя Акромантулов. Они не пытались ни напасть, ни бежать. Они были в отчаянии, потому что они умирали. Злая ведьма отравила источник, из которого акромантулы утоляли свою жажду. Юный принц пожалел созданий, уже потерявших последнюю надежду. Он избавил источник от яда и вылечил болеющих тварей. При этом он ничего не требовал взамен, но благодарный народ не мог позволить ему уйти просто так. Они принесли ему клятву почитать его, как Лорда, за себя и за всех своих потомков. Используя эту клятву, принц мог призвать к себе своих новых подданных и попросить о любой помощи с их стороны. И ни разу ни принц, ставший впоследствии королем, ни его потомки не призывали нас на службу. Мы не люди, мы чтим клятвы, как бы давно они не были даны.

— А причем здесь все-таки я? — пробормотал я сквозь сон.

— Имя принца было Дэрик Фолт.

Ничего себе, значит я реально принц? Вопрос о том, почему потомок древнего рода влачит столь нищенское существование, начинает вставать во весь свой гигантский рост. Это был последний вопрос, который я успел задать самому себе, перед тем как заснул.

А проснулся я в хижине Хагрида. Интересно, может мне все это приснилось?

Вернулся в Хогвартс я неожиданно отдохнувшим. Все-таки постоянное присутствие светлых меня чертовски угнетает. Несмотря на ранний час, изящную аристократичность слизеринской гостиной портил торчащий там староста.

— Я сейчас в совятню, захватить твои письма? — обратился ко мне Малфой.

— Зачем? — Вопрос поставил меня не то, что в тупик, а в полную растерянность.

— Как зачем? — В голосе Малфоя стали проскальзывать раздражительные нотки, — первогодки то и дело строчат письма домой, чуть ли не каждый день.

И тут мысленно я отвесил себе пинок. Мама, точно! Я же обещал написать ей письмо, ну и что, что во сне.

— Сейчас, подожди минуту, — крикнул я Малфою и бросился к ближайшему столу сочинять первое в своей жизни письмо.

Самое трудное, было начать. Дальше же можно написать все, что угодно: и про учебу, и про погоду. И завершить как «любящий тебя Северус». Но начало. Как только мама получит письмо, она брякнется в обморок, подумав, что со мной случилось что-то страшное. Значит, начать нужно как-то успокаивающе. Фраза «Здравствуй, мама, у меня все хорошо» заставит ее, бросив все дела, примчаться сюда, чтобы проверить, не нахожусь ли я в предсмертном бреду. Отметаем сразу. Написать, что «находясь в смертельной опасности, я поклялся написать тебе письмо»? Я думаю, ее это немножко расстроит. Причем, расстроит так, что потом всю неделю будет расстраиваться крестный, а потом очередь расстраиваться дойдет и до меня. Нет, расстраивать маму я не хочу. А вот если написать, что Директор прозаично намекнул, что пора бы, мол, и написать родителям и порадовать их своими школьными успехами? Думаю, это будет самое то. Значит, так и напишем.

Как только Малфой убрался с письмами из гостиной, передо мной материализовался патронус крестного и сухо сообщил, что отработки для меня завершены, и чтобы я попытался не показываться ему на глаза в ближайшие дней десять. Ну что тут сказать. Живем.>>

Казалось бы, что шокировать находящихся в зале уже невозможно, но последняя прочитанная запись показала, что это не так. Эйлин сидела в шикарном кресле и, промокая кружевным платочком несуществующие слезы, тихо приговаривала:

— Ах, мне мой мальчик писал такие проникновенные письма. Я храню их все до сих пор.

— Все три что ли? — злорадно спросил Альбус.

Ответить возмущенной Эйлин помешал звук открываемой двери. В зал суда, толкая друг друга, ввалились четверо помятых аврора.

— Нападение! Неизвестные злоумышленники проникли в зал суда! – завопили они, и уставились на сидящую в кресле женщину, открыв рот. Бровь Эйлин выразительно приподнялась в удивительно знакомом жесте.

Мать Северуса посмотрев на часы, удовлетворенно хмыкнула:

— Два часа тридцать одна минута. Мой личный рекорд. Хотя у Северуса с Гордоном получалось намного дольше. Есть к чему стремиться.

— Сдавайся! Неизвестная злоумышленница! — гнусно захихикал Альбус.

— Так! Прекратить балаган! А вы отправляйтесь на пост! Перси, продолжай читать, — рыкнул со своего места председательствующий Кингсли.

Дождавшись, пока за аврорами закроется дверь, Перси вздохнул и продолжил чтение.

====== Глава 9 “День за днем” ======

«28 августа 1972 года.

Анализируя прошедшее с Хэллоуина время, я разочарованно понял, что ничего, абсолютно ничего с этого времени не произошло. Фактически, целый год был прожит зря. Даже эта золотая гриффиндорская троица не делала попыток достать меня. Ну как не делала... Пыталась, что очень быстро пресекалось на корню представителями своего же факультета. Было такое ощущение, что старосты ходят за ними по пятам, предотвращая любые попытки потерять драгоценные баллы, которых бы хватило на парочку выпадов мою сторону. Это принесло определенные успехи. Они торжественно заняли гордое третье место, опередив только пуффендуйцев, которые перед самыми экзаменами умудрились каким-то невероятным способом разнести больше половины четвертой теплицы, где выращивались редкие и очень ценные растения. Особенно расстроила мадам Спраут гибель только что созревших мандрагор. Это привело к просто гигантскому количеству снятых баллов. Новый рекорд Хогвартса между прочим. Пятьсот баллов за один вечер еще никто и никогда не терял. Я негодовал! Как могло такое грандиозное событие произойти без моего участия?! Или хотя бы не в пределах моей видимости. Проходя по холлу мимо часов, где в глаза бросилась ничтожная горстка топазов, я помчался в кабинет директора за объяснениями. Выслушав эту душещипательную историю, я ехидно поинтересовался, а точно ли от меня нужно защищать Хогвартс? Такими темпами мы будем доучиваться в руинах, причем я к этому не буду иметь никакого отношения. Короткое и емкое «Вон отсюда» послужило поводом гордо удалиться, пожелав директору счастливого дня.

Люпин так вообще от меня шарахался. Ну, не в духе я был в тот день, когда мы повстречались один на один в каком-то темном коридоре. Он начал меня оскорблять, наверно пытаясь выпендриться перед своими дружками, надеясь рассказать, как безнаказанно ему удалось со мной поквитаться. Не вышло, бывает.

И ни разу после этого не пытался на меня наезжать. Даже иногда предпринимал попытки сдерживать Поттера с Блеком. То ли у него чувство самосохранения больше развито, чем у них, то ли в его голове есть мозги, отсутствие которых отличительная особенность их факультета, не знаю. Но факт остается фактом. С Люпином у меня проблем больше не было. Еще бы выяснить, куда он каждый месяц уезжает. Догадки, конечно, есть, но не буду раньше времени кидаться голословными обвинениями.

Все экзамены я сдал на “превосходно”, естественно. Даже эти дурацкие полеты. Летать — это, конечно, здорово: чувство свободы, пространства вокруг, ветер в ушах. Еще бы делать это без метлы. Находят удовольствие от полетов именно на метлах исключительно извращенцы. Вот как можно ощутить все вышеупомянутое, когда древко трет тебе между ног, рукоятка периодически впивается в задницу, руки от постоянного перенапряжения регулярно сводит судорогой, а в голове одна лишь мысль: как бы не сорваться. Как бы было здорово научиться летать без метлы! Но, к сожалению, это невозможно. Квиддич я вообще не понимаю. Смысл часами перекидывать один тяжеленный мячик друг другу, пытаясь попасть в три огромных кольца, уворачиваясь при этом от еще более тяжеленных мячиков, посланных с явной целью тебя травмировать, если результат все равно зависит от ловца? Ну и устраивали бы соревнования ловцов. О, я понял! Это и есть соревнования ловцов, а для пущей зрелищности в команду набираются еще группы мазохистов и садистов, для удовлетворения потребностей и тех, и других. Все оказывается логично и просто. К слову о ловцах. Малфой как-то вытащил меня на поле и предложил поймать снитч. Ну и ничего сложного. Раз поймал, второй поймал, перед тем как ринуться вдогонку за третьим я обнаружил, что на поле высыпал чуть ли не весь факультет Слизерина. На четвертом снитче мне это надоело, и всучив его в руки опешившему Малфою, я заявил, что в этом цирке больше участвовать не собираюсь и гордо удалился с поля. Малфой бегал за мной по пятам целую неделю. То один, то с капитаном слизеринской команды, то вообще со всей командой. Я так и не понял, чего они от меня хотят. Нет, я, конечно, понял, но упорно делал вид, что не понимаю. Но вскоре, к счастью, начались экзамены у старшекурсников: у кого-то СОВ, у кого-то ЖАБА и от меня, наконец-то, отстали.