Дневник. Начало

— Читай дальше, мальчик, думать — не твоя прерогатива, – сказала Эйлин, – все вопросы потом.

====== Глава 2 “Хоть в чем-то повезло” ======

«2 августа 1971 года.

Вчера я думал, что это был самый ужасный день в моей жизни. Как же я ошибался. Именно вот этот день заслужил название самого отвратительного. В Косой переулок я пошел все-таки с мамой. У крестного вдруг образовались какие-то дела. Знаю я его дела, денег зажал, жлоб!

Общая сумма, которая находилась у мамы в кошельке, составляла 10 галеонов.

Ну что, что можно купить на эти деньги?!

Даже палочку нормальную не купишь. Правда, не пойму, зачем она мне нужна? Но крестный сказал, так положено. А спорить с ним после вчерашнего я так и не решился.

На семейном совете, произошедшем с утра, было решено, что покупаем палочку. А на то, что останется, берем поношенную мантию. Все остальное у нас есть, даже мантия... мамина, но она же все-таки женская, так что, думаю, она будет мне не к лицу.

Камин к сети не подключен, аппарировать мама не любит, особенно с балластом, вроде меня. Поэтому пришлось нам пилить на поезде до Лондона, а там уже на своих двоих до Дырявого котла. Я так и не понял, почему он так называется, но количество пьяных светлых немножко удручало. Хорошо, что Тобиас решил остаться дома. Он просто хронически не переносит появляться в людных местах, всегда торопит нас на предмет вернуться домой, его причитаний я бы просто не вынес.

И вот мы в магазине Оливандера.

Не скажу, что этот не совсем молодой человек произвел на меня благоприятное впечатление. Он нес какую-то чушь, зачем-то меня измерял. Я попытался узнать, чем еще, кроме палочек, он приторговывает. Вряд ли свойства палочки будут зависеть от длины моих ног. Мама, сделав страшное лицо, наступила мне на ногу и сквозь стиснутые зубы посоветовала заткнуться. Я заткнулся. Потому что мама — это серьезно. Её даже папа слушался. Затем Оливандер начал предлагать мне палочки. Одну за одной. Что с ними делать я не знал, поэтому тупо держал каждую в руке. Постепенно мне это стало надоедать, зато продавец начал еще больше суетиться и, в конце концов, притащил какую-то палку, заявив, что ее сердцевина тождественна сердцевине еще одной палочки, давно уже проданной. Как только я взял эту палочку, сразу почувствовал первый отклик, и тут же понял, что за сердцевина находится у нее внутри.

Вообще привычка крестного тащить к себе домой всякую светлую(!) живность меня иногда удивляет, но если он со своей птичкой умудрился найти общий язык, то конкретно у меня с ней не сложилось. Не знаю, кого слезы этой милой пташки лечат, но на меня они действуют подобно кислоте. И даже через дерево эта гадость умудряется обжигать мне руки. Я отбросил палочку, судорожно тряся рукой, и поинтересовался сквозь стиснутые от боли зубы, какая именно часть феникса находится в этой деревяшке?

— Перо, — задумчиво сказал старик, — интересно, очень интересно, кажется у меня есть то, что вам подойдет...

Задумчивый Оливандер понравился мне гораздо больше суетящегося. Через некоторое время он торжественно вынес изящную коробочку, украшенную драгоценными камнями и исписанную старинными рунами, значения которых я не знал. Все-таки есть пробелы в моем образовании. Придется в Хоге брать на изучение руны.

Первое, что пришло мне в голову, что вот конкретно эта палочка была нам явно не по карману. Судя по выражению лица мамы, она думала о том же. Но тут прозвучало заветное: «Если эта палочка вам подойдет, то достанется она вам абсолютно бесплатно». Бесплатно?! Да у меня даже мыслей таких не возникло, что она может мне не подойти! Я открыл коробку. На зеленом бархате лежала она. Абсолютно черное дерево, гладкое, исписанное теми же рунами, что были на коробке. Оливандер что-то говорил, наверное, о том, какая была сердцевина или о том, кому она принадлежала раньше. Я не слушал его. Я просто любовался. А потом руки сами протянулись к гладкой рукоятке и в тот момент, когда пальцы сомкнулись на ней, я почувствовал СИЛУ. Она была внутри меня, вокруг меня. Хотелось бегать, прыгать, смеяться, в общем совершать поступки для меня нехарактерные. Глупо улыбаясь, я взмахнул моей палочкой, и меня осыпало фейерверком волшебных искр. Моё. Никому не отдам. Тем более бесплатно.

Оливандер что-то кисло пробормотал, пожал мне руку, пожелал удачи, великих свершений и выпроводил нас на улицу.

На улице то чувство, которое меня посетило в лавке, исчезло, и я начал мыслить более рационально. Что мы имеем в итоге. Во-первых, палочку, позволившую сохранить наши жалкие 10 галеонов. Во-вторых, футляр, усыпанный, если я не ошибаюсь, изумрудами, который можно продать за... ну, за большие деньги. Тратиться на книги и другие принадлежности типа котлов, весов и перьев, я считаю нецелесообразным. А вот новую мантию прикупить следует. Потому как темный маг в женской поношенной мантии — это даже не смешно. Уговаривать маму продать коробку я не стал, просто поставил её перед фактом. В ближайшем ювелирном магазине нам дали за неё 1000 галеонов. Это были огромные деньги, но у меня осталось впечатление, что нас немножко надули.

Следующее потрясение меня ждало в магазине мадам Малкин. И не в виде лент, которыми меня снова и снова измеряли, а в виде напыщенного белобрысого светлого, года на три–четыре старше меня, очень напоминающего павлина. Он окинул меня скучающим взглядом, видимо что-то решил для себя и произнес: «Хогвартс?» И как он догадался? Интуиция, однако. Куда еще может покупать стандартную школьную мантию одиннадцатилетний пацан. Так и охота было ляпнуть, что, мол, к крестному на обед, без мантии никак, сказали надо. Белобрысый протянул руку и произнес: «Малфой». Я, если честно, сразу не понял, это он меня так изощренно оскорбил или представился? Ну, пусть будет второе.

Вот тут я попал в тупик. Апофеозом вчерашней вечеринки, прошедшей у меня дома, было то, что в школе я буду не Северусом Фолтом, а Северусом Тобиасом Снейпом. Мой отчим будет не просто светлым, он будет моим отцом, магглом, да еще и пить, не просыхая, и даже руку поднимать на меня и на мою маму. Меня-то ладно, воспитывать так иногда полезно, но маму?! Хотел бы я видеть того идиота, который так изощренно решил покончить с жизнью. Тобиас, когда всё это услышал, чуть не повесился, как он, светлый маг, может поднять руку на ребенка? Такую истерику закатил. Еле успокоили, литр успокаивающего зелья в него влили. Он до сих пор под впечатлением. Да и мне непонятно, ради чего все это делается, ради какой такой безопасности? Так что вопрос, как себя называть, заставил меня всерьез задуматься. Скрепя сердце, я все-таки представился так, как научил меня крестный. Белобрысая пиявка, не пожелавшая просто так оставить меня в покое, начала расспрашивать к какому роду я отношусь. Путем неимоверного напряжения головного мозга, я вспомнил девичью фамилию моей матери. Её же в магглы никто не заставлял переписывать. «Принц» — буркнул я. Белобрысый одарил меня широкой улыбкой, пожелал удачи оказаться в Слизерине и, наконец, удалился на примерку. Мои мантии были уже готовы, я сгреб их в охапку и выбежал из магазина примерно с той же скоростью, что вылетела вчера сова.

Через некоторое время я был дома. Надеюсь, оставшихся денег хватит моему папаше — магглу-алкашу, хотя бы до следующего года, а там я что-нибудь придумаю. Наконец-то, этот кошмарный день закончился. Все. Спать.»

— Что у него за палочка была? — отовсюду раздавался шепот.

— Я же сказала, все вопросы позже, продолжай, мальчик, — произнесла Эйлин, наколдовывая кресло там, где невозможно было применение любого колдовства. Но, похоже, этого никто не заметил потому, что Перси продолжил читать.

Один Дамблдор становился все грустнее, уже не пытаясь улыбаться, потому как знал – это только начало...

====== Глава 3 ” Плюсы и минусы” ======

“1 сентября 1971 года.

Утром меня разбудил очень радостный голос моего отчима. Что-то он был слишком радостным. Даже для светлого. Не думал я, что он так жаждет от меня избавиться. Вроде бы мы неплохо ладим, ну, для светлого с темным, разумеется. И мама какая-то улыбающаяся. Наверняка они что-то задумали. Оказывается, это они за меня так безумно радовались. Каждый мечтательно улыбался и вспоминал свои школьные годы. К слову, мама училась в Хогвартсе, а вот отчим в Шармбатоне. В Хоге не совсем здоровая обстановка для таких созданий, как он. Туда и темные маги иногда залетают, директор – яркий тому пример. А вот отец был на домашнем обучении. Повезло ему. Почему меня не постигла такая же участь? Ну вот, что-то я разнылся, будто типичный светлый, пора уже брать себя в руки. Завтрак сегодня порадовал. Мне приготовили, наконец-то, долгожданную яичницу с беконом, а сами опять ели непонятную зеленую массу, издалека напоминающую жидкие сопли. Мерзость! Настроение не добавила и боль всего бедного меня. Мой мопед (так и хочется назвать его полноценным мотоциклом, но чего не было, того не было) приказал долго жить прямо подо мной, когда я развил довольно приличную скорость. Итог: куча синяков и отбитая пятая точка. Даже сидеть не комфортно. Это добавляет правдивости придуманному крестным мне родословному древу. Я очень люблю технику, холодное оружие, вообще все металлическое. Это светлые маги впадают в ступор от одного вида произведенных магглами чудес. А мы – темные и к магглам, и к их изобретениям относимся чаще всего потребительски. Мой мопед был со мной с восьми лет. С какой помойки притащил его отчим, до сих пор остается для меня загадкой, и главное, зачем он его притащил? Ну не верю я, что он просто хотел сделать мне приятное. Я вылечил свой мопедик, выходил, и он стал моим единственным, настоящим, верным другом на протяжении последних трех лет. И вот вчера он умер. Я принял это, как предзнаменование и понял, что ничего меня здесь больше не держит. Позавтракав, мы отправились на вокзал. Вход на перрон меня особенно порадовал. Я долго не понимал сути прохождения светлыми через барьер. Какой смысл разгоняться со всей дури и биться головой об виртуальную стену, если можно было просто шагнуть. Наблюдение за светлыми меня отвлекло от грустных мыслей. Особенно порадовали двое рыжих старшекурсников, парень с девушкой, которые, взявшись за руки, начали свой забег с довольно приличного расстояния. Меня поразили их лица в момент перехода. Такое ощущение, что они боялись, будто барьер их не пропустит. Светлые маги – такие странные. Я мог бы стоять и смотреть на это вечность. Из состояния мимолетного веселья меня вывела мама, четко давая понять, что нам уже пора, и резко направила меня в сторону барьера. Тобиаса с нами не было, наверняка столкновение с волшебным барьером стало бы шоком для его тонкой душевной организации. На платформу мы прибыли вовремя. До отправления оставалось всего три минуты. Перед тем, как я сел в поезд, мама обняла меня и заплакала. Такое было впервые. Я тоже еле сдержал слезы, хотелось вцепиться в нее и прошептать: «Мама, забери меня отсюда», я же все-таки еще ребенок, хоть и темный. Но, естественно, я этого не сделал и, собрав все свои силы, с гордо поднятой головой шагнул в вагон. Он встретил меня оглушающими криками, визгами, беготней. В общем, началось. Добро пожаловать, Северус, в ад... Найти абсолютно пустое купе было достаточно сложно, но мне это удалось. Разместив свой багаж, я позволил своему бренному телу рухнуть на подушки сиденья. Зря я это сделал. Все-таки старые друзья так быстро не забываются. Они оставляют о себе болезненную память. Иногда мучительно болезненную, настолько, что от боли я не мог сдержать слез, и даже пару раз хлюпнул носом. И надо же именно в этот момент в купе войти двум темноволосым мальчишкам, по виду таким же первогодкам, как и я.