Страница 37 из 216
- Минуточку, – Кэл бросился к каталке, – Я задам один вопрос.
- Только быстро, – неохотно согласился один из мужчин, другой меланхолично выпрямился, говоря всем своим безразличным видом, что ему без разницы что делать, он всего лишь исполняет указания.
- Фостер, ты меня понимаешь, – Лайтман наклонился над Джиллиан, заглядывая ей в лицо. Женщина попыталась привстать и повернула голову, сосредоточенно нахмурилась и сфокусировав взгляд, утвердительно кивнула, – Джилл кто такой Реймонд Кендалл?
- Не-сос-тоявшийся муж Карины, – произнесла она запинаясь.
Исчерпывающий ответ, мысленно чертыхнувшись – появился еще один персонаж, Кэл хмыкнул и все же пользуясь моментом, торопливо произнес:
- Вы с ним близко знакомы. Кто такая Карина?
- Достаточно. Моя однокурсница и соседка по комнате в кампусе. Они должны были пожениться, – Джиллиан облизала губы. Обезболивающие средства сделали ее речь медленной и невнятной. Трудно было подобрать нужные слова, нелегко было выговорить их: язык казался распухшим и неповоротливым, – Ее сын был шафером на свадьбе Бекки. – Джилл изо всех сил старалась быть понятой, потому что понимала как важно для Кэла то, что она пытается произнести.
Ей так хотелось закрыть глаза и уступить анестезирующим средствам, которые поступали в ее вену через капельницу, отключить сознание и сопровождающее его муку.
- Мальчики! – одна из дверей распахнулась и из-за нее вынырнула женщина в светло-зеленом хирургическом костюме, – Что вы там застряли, врачи уже моются.
- Интервью окончено, – пробасил один из интернов. И толкнул каталку, ее повело в сторону, Кэл отпрянул к стене, чуть не попав под колеса больничного транспортного средства, – Простите сэр. Приходите завтра и задавайте свои вопросы.
Сверля взглядом спины будущих врачей, Кэл дождался пока, они скроются за раздвижными, двойными дверями из матового стекла, с предостерегающей надписью «Операционная».
-Эм, а что?... – его вопрос повис в воздухе. Дочери рядом с ним не оказалось. – Эмили, – он перешагнул через порог палаты Джиллиан.
- Я здесь, – с судорожным вдохом ответила девушка. Пока Кэл пытался вытянуть информацию из Фостер, Эмили уже успела разобрать кое-что из принесенных вещей. Безликая, стерильно-белоснежная палата преобразилась. Вместо бледно-голубого из вафельной ткани больничного покрывала на кровати оказался пушистый клетчатый плед. На комоде около стены стояла ваза с нарциссами и тюльпанами.
- Пап, – прижав к груди домашние тапочки, которые Эмили только что вынула из сумки, девушка смотрела на отца испуганным взглядом, в ее широко распахнутых глазах дрожали слезы, – Пап, что случилось с Джиллиан. Она совсем не похожа на себя.
- Эм, милая, – Кэл подошел к дочери, обнимая ее за плечи и прижимая к себе, – Она чуть не погибла в пожаре, как ты думаешь, что она может чувствовать?
Вздохнув, Эмили шмыгнула носом, вытирая ладонью слезы.
- Она поправится?
- Безусловно, и мы постараемся сделать все возможное, чтобы ей помочь прийти в себя.
====== Часть 9 ======
Чуть не проскочив на красный свет, Кэл все же успел втопить педаль тормоза до упора, машина, взвизгнув покрышками, клюнула носом, ремень безопасности врезался в грудь. Навалившись на рулевое колесо, Лайтман вцепился в него, судорожно сжимая онемевшие пальцы. Боковым зрением он увидел, как мимо него на расстоянии вытянутой руки, заслонив собой свет, промелькнула громада рейсового автобуса. Еще мгновение и «БМВ» влетел бы разрисованный рекламами бок. Зазевавшемуся на пару секунд мужчине, была бы обеспечена соседняя койка с Фостер. Или что-то значительно похуже.
Лайтман выдохнул, пробормотав пару неприличных ругательств, распрямил спину и, нетерпеливо поглядывая на светофор, ожидал зеленый цвет. Такие казусы с ним случались крайне редко, но сейчас видимо сказались бессонная ночь, тревога за Джиллиан, тупая боль, поселившаяся в душе и мысли уводящие с оживленных улиц в ирреальный мир непредсказуемого убийцы.
Прошло около двадцати минут, как Кэл, раздираемый противоречивыми чувствами, покинул больницу. Ему не давала покоя запертая в сейфе папка, хотелось как можно скорее изучить ее содержимое. И все еще сомневался в правильности своего решения – оставить Эмили одну без присмотра, дожидаться конца операции Фостер.
При слове «операция» сводило скулы, как от дурноты, губы сами по себе недовольно кривились, а на лице появлялась презрительная усмешка. Оказывается очень неприятно и болезненно узнавать, что доверие между ним и Джиллиан не столь безусловно, как он считал.
И снова Кэлу сделалось муторно стоило лишь задуматься над тем, а если бы во время его визита не пришла медсестра брать кровь у Фостер, и не начала разглагольствовать о назначенной на вечер операции, рассказала бы Джиллиан ему хоть что-нибудь? Или же опустила столь важный момент своего лечения, решив, что ему не стоит или точнее он не достоин знать.
Кэл раздраженно хмыкнул. Не хотела грузить его своими проблемами, не хотела его сочувствия и поддержки? Не хотела, чтобы он был рядом? Не хотела доверить и разделить с ним свой страх и отчаяние?
Фостер скрыла от него серьезность своего положения, тем самым проведя четкую границу между их личными пространствами. Нет, она не врала, Джиллиан не имеет привычки лгать, даже ему, даже когда закутывается в свой непроницаемый кокон, она просто не стала говорить всю правду, посчитав, что узнает Кэл или нет, правда никак не скажется на их дальнейших отношениях.
Он видел ее страх, плохо скрытую нервозность, близкие слезы, но считал это последствием пожара и психогенной амнезии. А, оказывается, помимо всего этого была и еще одна проблема, болезненная и пугающая Джиллиан.
Как же, оказывается, они далеко разошлись за последнее время. На первый взгляд их повседневные отношения не изменились, а от едва наметившегося чего более серьезного, нежели дружеская близость, сопряженного с редкими, но такими волнующими тактильными контактами, якобы случайными улыбками и долгими, говорящими взглядами, осталась одна видимость. Он сделал все возможное, чтобы разрушить, в очередной раз, выбрав свой собственный, извилистый путь. Джиллиан, тем временем, незаметно выстроила еще более высокие и неприступные стены, отгородившись от него. Он же чувствовал, что в ее поведении произошли вроде бы неуловимые и малозначительные, но перемены, невозможно находиться по двенадцать-восемнадцать часов рядом и постоянно держать забрало опущенным. Ему порой казалась, что она готова ему что-то сказать, очень важное, но снова и снова увиливал от предполагаемого выяснения отношений. Боялся. Кэл словно карточную колоду тасовал разрозненные факты, пытаясь сложить их воедино.
Неловкость и смущение Фостер, явно читались на лице женщины, когда он спросил, что за операция ей предстоит. И он не мог избавиться от ощущения, что последующий рассказ Джиллиан был слишком гладким, словно она отвечала хорошо заученный урок.
Были и слезы и нахмуренный брови и тяжкие вздохи, но какие-то нюансы поведения Фостер смущали его, но он отмахнулся от них, решив, что видит то, чего на самом деле не существует. Он по-настоящему переживал за нее, стараясь не выдать себя, не показать своих истинных чувств, а это всегда отнимало слишком много сил. Привычно иронизировал и язвил, путая самого себя. И, наверно, поэтому не придал особого значения тому, как Джиллиан ловко сменила тему разговора начав задавать ему вопросы о пожаре. Зато он еще раз получил подтверждение, что когда хочет Джиллиан становится очень скрытной, превращаясь в восхитительную актрису, талантливо переигрывая даже его. Заранее отрепетировала свою роль и блестяще ее сыграла. Он ей поверил, что ничего страшного, несколько швов и через парочку дней она снова будет в строю.
Кэл, морально раздавленные и обиженный недоверием Фостер, долго не мог отойти от изумления, не сумел его спрятать за безразличной маской циника от внимательного взгляда Эмили.
Полчаса назад он стоял вперившись в пустую постель Фостер, молча без обычных язвительных комментариев, выслушал подробный рассказ старшего ординатора хирургического отделения.