Метаморфозы: тень

Фольмар вскинулся и бросил северянину:

— Зачем ты это мне говоришь? Я осматривал всё с тобой вместе. Я знаю. Это мой город. Я его поднял из захолустья. Я сделал его тем, что он есть. И я не позволю втоптать его в землю ордам кочевников.

Келлир также спокойно кивнул.

— Конечно, милорд, не позволите. Только здесь одна беда, Рорка не привыкли спрашивать позволения. Так что…

Фольмар пристально смотрел на советника и гнев медленно угасал в темных глазах. Не время. Этот пижон пусть и бесит, но по крайней мере, знает свое дело. Лучшего уже не найти — нет времени. Да и выбор не столь велик, как раньше.

— Дай мне еще неделю, Келлир. Лучше десять дней — внутренний периметр не готов.

Советник задумался. Тонкие морщины побежали по посеревшему от усталости лицу. Тяжело дались последние недели даже этому холеному Алифи. Черты заострились, худоба стала казаться болезненной, а взгляд то и дело отдавал безумием. Только голос — ровный, спокойный, чуть насмешливый оставался прежним. Раздражающим. И вселяющим надежду.

— Трудно, милорд. Десять дней — точно нет. Неделю… Дня три — попробую. Впереди идут не шарги, а так, охвостье всякое. Встречу на границе земель Тимаэля, там я видел хорошее место, можно потрепать самых зарвавшихся. Но дальше пойдут тысячи Мер То, а встречать их в поле — безумие. Три дня, милорд, попробую выгадать.

Шесть плюс три — девять. Пусть даже десять. Десять дней… Мало. Фольмар то и дело ловил себя на желании открыть северянину еще один кусочек правды — с юга идет помощь. Армия Коморэна с союзниками, прорвав заслоны кланов Рорка, возвращалась на Север. Нет, Владыка Валлинора не тешил себя иллюзиями — плевать Черному Дрозду сотоварищи на судьбу других городов и столиц. Вот только за превращенным в пепел Западом придет пора Юга, а там есть риск и не успеть вернуться. Так может оказаться, что некуда будет возвращаться южанам. Вот и развернул свои войска мнящий себя великим Дрозд. Вот и слал птиц в Валлинор, требуя держаться. Глупец, будто без его сообщений Фольмару было куда бежать. Нет, от судьбы не сбежишь. И лишних три дня это минус целых сто лиг дороги для возможной помощи. Так что, три дня — не три года, но сейчас и это кое-что.

— Хорошо, Келлир. Бери полки и действуй. Только помни: не рискуй понапрасну — армия должна вернуться, иначе кто будет удерживать город?

Советник кивнул и неожиданно ухмыльнулся.

— Не бойтесь, милорд. Вернемся. Мы всегда приходим за платой…

Глава 15

Брат брату — враг? Враг врага — брат? Время такое…

На утро лагерь бурлил. Люди, Алифи перешептывались по углам, а иногда и в полный голос обсуждали случившееся. Ночью капитан одной из рот, ни с того, ни с сего набравшись, хотя раньше особо не пил, вышел отлить и не вернулся. Только с рассветом его тело увидели на дне глубокой промоины. То ли поскользнулся, то ли кто толкнул — как шутил Малый, сломанная шея не дала офицеру выбраться обратно и рассказать о случившемся. И все бы ничего, если бы именно этому человеку я вчера не нагадал дно оврага. Ползли сплетни. Нашу палатку обходили стороной. Зашедший ненадолго Марон, с опаской взглянув на меня, сказал, что трое из вчерашних посидельцев, узнав о случившемся, пришли к квартирмейстеру с требованием отправить птиц в Лаорисс, узнать о семьях. Тот послал их в три загиба с их дурными желаниями, но в конце концов одного ястреба снарядил. Одного на всех.

Бравин, выпроводив лаорца, не стал ничего у меня спрашивать, а сразу развернулся к Карающему:

— Твоя работа?

Тот продолжил меланхолично чистить ногти острым концом небольшого ножа и только бросил в ответ:

— Чего это сразу моя?

Он был не очень удивленным.

— А чья?

— А ничья. Шел себе человек поссать, а тут раз яма. Он вчерашние слова вещуна нашего вспомнил, испугался, поскользнулся, рухнул. Вот и вся история. Правда, — он повернулся ко мне. — Слабоватый из тебя прорицатель. Никаких «ну» он в тот момент не говорил, так что неправда твоя.

Бравин закатил глаза.

— Так значит, все-таки ты. Зачем, Малый? Какого демона? Мало нам проблем?

Малый пожал плечами.

— А что такого? Не трогал я его, Светом клянусь. Ну так, пугнул слегка, а он обделался как малолетка, да и… И все, короче.

Зная возможности Карающего, не удивлюсь, что на месте погибшего офицера любой Алифи оказался бы в том овраге. Испуг — не испуг, это бабушка надвое сказала, а вот то, что Малый самосбывающееся предсказание оформил…

— К тому же, я ж вчера предупредил, что я дам им повод понервничать. Я ж держу свои слова? Сказал — сделал, правда немного не так получилось, как хотел, но тоже неплохо.

Бравин сидел, обхватив голову рукой.

— Слушай, ты, знаток психологии. Мы должны были Мора спрятать, внимание от него отвести, чтобы если вдруг понадобится… Отвели, в общем, внимание. Вот ты мне, как убийца, скажи, отравленный кинжал, он где должен быть? В рукаве? Или на стол его надо выложить и табличку «отравлено» рядом поставить?

Они разговаривали между собой так, словно меня рядом и не было. Словно речь сейчас шла не про меня.

— Да брось ты, Мастер. Кинжал — не кинжал. Сказки это все. Если ты на стол лопату положишь, и «воняет» напишешь, в ней тем более никто отравленного кинжала искать не будет. А с капитаном этим нехорошо получилось, кто ж спорит. Шутка это была. Не вышло. На этом предлагаю закончить тему. Давай думать теперь, как другие предсказания «сбывать». Нет, ну а что? Слава, она мимолетна, сегодня есть, завтра забудут. Надо подкреплять.

— Я тебе подкреплю, — Бравин перешел на рык и сопроводил тираду забористой бранью.

Давненько я его таким не видел. Пожалуй, что еще никогда. Молодец, интеллигент. Да и Карающий тоже, такие неизвестные мне грани таланта в спутнике открыл…

Следствие было коротким. На сырой земле остались отпечатки только одной пары ног — погибшего. По подошвам сапог сверили — сошлось. Никого там рядом больше не было. Ни рубленых ран, ни болта в груди… А вот место, где человек оступился, было хорошо заметно. А так… Шел, шел, поскользнулся, упал, очнулся — шея сломана. С кем не бывает?

Малый ходил гоголем. Бравин — мрачнее тучи. А я старался вообще не выходить из шатра и уж точно не удаляться от него далеко. Потому что стало страшновато за собственное и так не слишком светлое будущее. Я ж, помнится, не одному погибшему всякой хрени напредсказывал….

Отряды Итланы вошли в лагерь ближе к вечеру. Уставшие. Порядком измотанные долгой осадой, неоднократными штурмами Рорка и долгой дорогой из Маинваллира. Но и рыцари Алифи, и воины-люди шли, сохраняя достоинство и упрямую злость в глазах. Дева битвы не была побеждена и жаждала боя. Всадники Геррика на фоне защитников гарнизона выглядели пусть и более свежими, но намного менее опасными. Молокососы против уставших ветеранов? Она не поставила бы на первых. Единственное, что заставляло опускать глаза, — число вернувшихся. Тех, кто пережил осаду, было намного меньше лаорцев.

Итлана въезжала внутрь укрепленного кольями расположения лагеря на белом единороге, в оранжевом, горящем в лучах заходящего Солнца плаще и черных, как смоль, доспехах. Битва и непростой переход не повод изменять себе.

Дочь Энгелара, не останавливаясь, проехала к шатру Геррика, спешилась и прямо так, в походной одежде зашла внутрь, чтобы выйти оттуда намного позже с побелевшим лицом. Отдав указания помощникам, она двинулась к лазарету, к отцу.

Начальник лазарета, заступивший ей дорогу, не узнавший, а, может, и не пытавшийся узнавать, получил с ходу ладонью по лицу и ногой в пах, и уже так, скорчившись и стеная, наблюдал, как солдаты Маинваллира уносили на носилках своего Владыку — чтобы спасти, поднять на ноги и сделать так, чтобы старый герой вновь повел своих солдат на смертельную битву….