Страница 54 из 65
Протяжный рев огромного рога прервал перестрелку, и на стройные ряды ростовых щитов и острых копий выбежали несколько сот раздетых догола пленников-ничтожных. Зря что ли воины Шин То отлавливали их по всей округе и тащили за собой? Вот пусть и работают на победу Рорка. Обезумевшие от страха и боли кнутов несчастные пытались спастись и мчались со всех сил в единственном направлении, где их могла ждать помощь — к своим.
Цепочка голых тел быстро сокращала расстояние, спотыкаясь и смешно вереща, но стена железа перед ними ни шелохнулась ни на мгновение. Только чуть ниже опустились острые шипы копий — пеший противник не такая высокая цель. Никто из северян не собирался ломать строй ради спасения обреченных людей. Жаль, это был бы самый простой путь к победе.
Выждав еще несколько мгновений, раздосадованный Шин То отдал следующую команду и сигнал рога бросил воинов Клана Заката в бой — только вперед, вслед за уносящими ноги голыми обезьянами. Десять тысяч стрел взвились в небо, а навстречу вылетела еще одна тысяча, выпущенная лучниками ничтожных. Два облака пересеклись в воздухе, на короткое мгновение закрыв солнце, и рухнули на головы воинов. Только стрелы, убивающие Рорка, не изменят ничего, не остановят лавину тел, не собьют с ритма, даже лошадь не остановят — она все равно домчит уже мертвого седока до врага. Стрелы, падающие на плотные ряды защитников, изменят многое: сломают строй, прорвут бреши в надежных построениях, заставят перестраиваться по ходу битвы. И Шин То Карраш-го, оставшийся вместе с небольшим отрядом на невысоком холме, с удовлетворением отмечал глазами падение вражеских тел.
Два коротких сигнала развернули кажущиеся неудержимыми фланги, и всадники правого крыла придержали лошадей, так и не добравшись до врага пару сотен шагов. Бешеный вал храпящих тел, только что грозивший смести все перед собой, превратился в плотный ряд всадников Рорка — в равнодушную смерть, облаченную в рыжие куртки. Приближающуюся медленно, но неумолимо. И было понятно, что от них не дождешься пощады. Воины Шео Ма отправляли в воздух стрелу за стрелой, опустошая колчаны, оттягивая внимание на себя, заставляя лучников врага отвечать. Потому что не отвечать нельзя — Роркские стрелы с каждым шагом становились все опаснее. И Демон Ту уже обратил свой взор на правый фланг битвы.
А первые тысячи левого фланга закрутили лихую карусель вдоль линии врага, также посылая стрелы, освобождая место для тех, кто мчался за их спинами.
И только центр не сбавил ход, не свернув и не остановив атаку, лишь пропустив вперед триста железных кукол. И лошади, которым предварительно масками перекрыли обзор, в панике несли закованных в доспехи пленников прямо на острые копья. И стрелы ничтожных, пущенные по крутой дуге, лишь скользили по железу, не в силах остановить или хотя бы задержать невольных участников битвы.
Три сотни живых таранов, ничего не видящих, не понимающих и не способных что-либо изменить, достигли линии вражеских щитов спустя лишь несколько мгновений после смерти раздетых беглецов, голой грудью встретивших копья северян. Закованные в железо пленники помимо своей воли врывались в оборонительные построения, круша, ломая и затаптывая насмерть. Трещали копья, разваливалась стена щитов, гибли люди. Кони вставали на дыбы, кроша копытами головы, падали, давя защитников, несли мертвых седоков дальше сквозь вражеский строй.
В сплошной преграде из ростовых щитов и копий образовались даже не щели, не бреши — широкие провалы, в которые хлынули воины Орео Хо. Окончательно ломая строй защитников, наводя панику и сея смерть. Кривые мечи шептали кровавую молитву Демону Ту. Битва еще толком не началась, а центр построений Алифи уже подался назад и грозил рассыпаться, пустившись в бегство. И задумчивый Шин То поднял руку, готовясь отдать приказ, а круг Изучающих сущее сцепил руки, чтобы нанести совместный удар. Потому что у командира Алифи не оставалось выбора. Сигнал горна в стане врага лишь подтвердил очевидное.
Копейщики, расположенные на флангах, начали перестроение, стремясь ликвидировать прорыв шаргов — так крокодил пробует сжать челюсти, захватив слишком крупную жертву. Только Алифи — не крокодил, а воины Клана Заката слишком мало похожи на жертву. Пусть даже им и пришлось замедлить шаг. У тафуров и воинов Орео Хо было недостаточно сил, чтобы дожать врага, но отступать они тоже не собирались. Рыжие бестии стягивали на себя силы Алифи, расстраивая порядки.
Когда Инаро Тун бросил все пять тысяч воинов левого фланга на растерянных и потерявших былую слитность движений ничтожных, стало понятно, что изменить ход битвы может лишь чудо. Или вступившие в схватку маги. Помощники за спиной Шин То уже ликовали, глядя на рушащиеся порядки врага, и только сам наследник Клана Заката все так же застыл в седле с поднятой над головой рукой. Он все еще ждал. И круг Изучающих сущее ждал рядом.
Не дождались. Демоны решили не тратить чудеса понапрасну, а северные маги хотели уберечь свои головы больше, чем спасти чужие. Тысяча конных рыцарей Алифи оставила защитные построения ничтожных и попросту бросила пехоту на произвол судьбы. И только увидев, как Высшие галопом несутся на запад, обреченные люди побежали…
Шин То не стал добивать ничтожных — это сброд, пяти тысяч достаточно, чтобы переловить их как зайцев. На бегущих людей следовало охотиться не как на опасного хищника, а как на испуганный скот — с арканами, а не с мечами. Конечно, отец не приемлет торговли рабами, предпочитая то золото, что пахнет не потом, а кровью. Но Куаран велик, стены его высоки и взять Бабочку Востока будет непросто. Пленники еще пригодятся. Живыми. Другое дело — уходившая на запад тысяча Алифи. В конце концов, отец отправлял его не за стадом овец, а за сотнями шкур.
И глядя в спину рыцарям в великолепных черных с золотом доспехах, Шин То медленно опустил руку. А Изучающие сущее устало разжали руки друг друга: ждать одно единственное мгновение и не дождаться — тоже непросто. Впрочем, заканчивать эту битву было еще слишком рано. Да и черный единорог Шин То бы пригодился.
Глава. 1 7. День с то второй. Неделя спокойствия
Удача? Всего лишь логика в обертке случая.
Красный Кулак обескураженно смотрел на свою огромную руку так, словно видел ее впервые. Он никогда раньше так не удивлялся своей силе. Более того, он гордился и хорошо знал ей цену, использовал при любой возможности, которых было немало. Он недаром слыл жестоким бойцом, палачом, убийцей. Даже лучшие воины Толакана опасливо жались к каменным стенам, лишь бы не столкнуться с ним в узком проходе, не почувствовать его мощь на своих ребрах. Потому что слишком мало оставалось от тех ребер после такого столкновения. Но вот, чтобы так…
Нет, ему и раньше приходилось убивать соперников одним отлично поставленным ударом. В челюсть, в переносицу, в висок — мест, где кости хрупки, а тело уязвимо, много. Он убивал в пьяной драке, в гневе, даже на спор — всякое бывало. Но впервые в жизни Чуча-Пу не понял, как он убил.
Ловец Тхонга лежал на земле, смешно разбросав руки и ноги. Если не смотреть на голову, то могло бы показаться, что он просто перепил самогону и придуривается спьяну. Но не смотреть на голову Красный Кулак не мог. Никогда раньше он не видел таких последствий от своего удара — треснувший череп открыл миру жуткое месиво из костей, мозгов и крови. Может, эта голова раньше где треснула, а сейчас просто развалилась от не самого сильного касания?
Ладно бы бил со всей мочи, сражаясь за жизнь в бою или в ритуальной схватке. А то, походя мазнул по морде доходягу Рорка, приволокшего с охоты слишком тощих зайцев и слишком мелких птиц — после смерти Борова командир отряда Тхонга вообще к жареной птице стал относиться с некоторой опаской. Того мяса, что припер лежащий сейчас под ногами бедолага, не хватило бы и одному Чуче, не говоря про остальных. Пленники, ладно, могут и без еды остаться, если что, вон еще печенка Борова есть, но Тхонга же не заставишь жрать друг друга. Вот и саданул раздосадованный и голодный командир подчиненного по голове. За дело же? За дело. А оно вон как все обернулось. Рорка, словивший удар, булькнул, хрюкнул и свалился под ноги своему убийце, измарав своей кровью и сапоги Чучи, и принесенную дичь.