Опасное дознание

И единственный способ реабилитировать клиента Клэр — это найти того, кто пытается свалить вину с больной головы на здоровую. Блэккайт не думает, что у него есть какие-то враги, которые могли оклеветать его. Но преступник вовсе не обязательно ненавидит Блэккайта. Он просто мог счесть, что индеец — самый подходящий вариант для осуществления преступного плана. Но в таком случае, он должен достаточно хорошо знать Блэккайта — привычки, склонности, образ жизни… Скорее всего это кто-то из соседей.

Мысли Алана лихорадочно заработали в новом направлении. Блэккайт жил достаточно уединенно, единственными соседями его были Дедрики… Из долгого опыта работы в полиции Алан прекрасно знал, что во многих подобных случаях бывают виноваты родственники. Придется подумать о Гиле Дедрике — просто в качестве рабочей гипотезы — и прикинуть, почему он мог выбрать Блэккайта.

Как ни странно, все известные следствию факты стали очень удобно укладываться в новую версию. Кто-то заметил Лотти в грузовике Блэккайта и запомнил его. Легко объяснить, почему первоначальное сообщение о том, что преступника видели с жертвой, исходило от… как там его имя?.. Мэллоя, а не от отца девочки. Если Дедрик виновен, он не захочет обнаруживать себя, первым сообщая о случившемся. Но он мог напомнить Мэллою об этом случае, чтобы тот, в свою очередь, рассказал полиции. Уже не говоря о том, что легче всего оклеветать индейца…

Одолевавшие Алана подозрения казались ему ужасными, но он не собирался сбрасывать со счетов эту версию. Гил Дедрик — преступник?! Чудовищно! И тем не менее чертовски вероятно…

В эту ночь Алан долго не мог уснуть. Нет ничего более мерзкого, чем изнасилование отцом собственного ребенка!

Если Алану в конце концов удалось заснуть, то для Клэр эта ночь оказалась самой кошмарной в жизни. После пережитого накануне волнения сон ее был неглубоким и чутким: когда что-то разбудило ее, она проснулась с сильно колотящимся сердцем. Чувство опасности было безошибочным. Обычно, когда какой-то звук будил ее среди ночи, мозг сразу распознавал его, позволяя Клэр перевернуться на другой бок и снова спокойно заснуть. Могли потревожить и бьющиеся в окно ветки деревьев, и завывающий на улице ветер, и шум мотора припозднившегося автомобиля…

Но на этот раз Клэр проснулась с отчетливым ощущением угрозы, услышав нечто, не бывшее привычным ночным звуком. Широко открытыми глазами она уставилась в темноту и так усиленно вслушивалась, что в ушах зазвенело. Хотя вокруг было тихо, как и должно быть в четыре часа утра, Клэр не могла избавиться от ощущения, что в доме кто-то есть.

Но звук не повторился, и после первых бесконечных минут тревоги она начала успокаиваться. Наверное, испугавший ее звук донесся с улицы.

Может быть, какой-нибудь подросток, проходя мимо, выкрикнул что-то, а мне померещилась угроза? Возможно, мяукнула кошка, а мне показалось, что это крик? А может, просто приснился плохой сон, совпав с каким-то звуком, и в результате превратился в нечто угрожающее?

Наконец смирившись с тем, что скоро не уснет, Клэр встала, сунула ноги в тапочки и побрела на кухню приготовить чай.

Небо прояснилось, и лунный свет падал через не задернутое шторами окно кухни, отражаясь от льдинок на голых ветвях деревьев. Ветер стих, но ночь, кажется, была по-настоящему холодной.

Не включая свет, Клэр зажгла горелку и взяла пакетик с чаем из банки, стоящей рядом с плитой. Лунный свет, подумала она, так холодно прекрасен.

И тут до нее снова донесся тот же звук. Кто-то определенно был внутри дома! Клэр затаила дыхание и протянула руку выключить горелку, чтобы прислушаться еще раз в абсолютной тишине.

Это мышь, сказала она себе. Какая-то бедная маленькая полевка, должно быть, заскочила в дом из-за холода…

Загадочный звук раздался снова, хотя был таким тихим, что едва можно было услышать. Как будто… Как будто кто-то поднимался по лестнице в ее квартиру. Ошибиться было невозможно. На несколько секунд Клэр словно парализовало, она была не в состоянии двигаться вообще — только слушать. И все равно не улавливала ничего, кроме ударов своего сердца. На двери между лестницей и квартирой была задвижка, но сама дверь, кажется, не особенно крепкая. У злоумышленника не займет много времени сломать ее.

Эта мысль вывела Клэр из паралича. Не заботясь о том, что производит много шума, она перебежала через кухню и схватила трубку телефона, висящего на стене. Номер шерифа был заранее зафиксирован первым на ее автомате, и Клэр нажала кнопку, с нетерпением слушая знакомую серию звуков. Но даже автомат не мог набирать номер достаточно быстро для нее.

Сонный голос дежурной, Сью Дондеро, ответил сразу.

— Сью, это Клэр Келтон! Кто-то проник в мой дом и, похоже, поднимается сюда, наверх…

— Мы немедленно выезжаем, Клэр, — быстро сказала Сью, и ее голос уже не казался сонным. — Не вешай трубку. Я буду держать линию открытой, ладно? Теперь убедись, что дверь заперта, и иди спрячься в туалет.

Клэр сочла туалет не самым удачным местом. Ведь если преступнику удастся пройти через дверь до того, как прибудет полиция, она окажется в ловушке, из которой нет выхода. Мгновение поколебавшись, Клэр открыла шкаф за плитой и вытащила оттуда тяжелую сковороду с длинной ручкой. Если кто-нибудь начнет ломиться в дверь, она окажет незваному гостю достойную встречу!

Но со стороны лестницы не доносилось больше ни звука. Издалека послышался звук сирены — наверное, полицейские направляются к дому… Хотя нет, они бы подъехали тихо и, возможно, даже без мигалки, чтобы не спугнуть преступника. Позади себя Клэр нащупала провод телефона. Трубка болталась почти возле пола, и пришлось наклониться, чтобы поднять ее. Наконец она прижала к уху и прошептала:

— Сью?

— Ты еще не спряталась?! Машина за два дома к востоку от тебя. Офицер дойдет до дома пешком. А теперь немедленно спрячься.

— Нет, я останусь здесь. Если злоумышленник попытается проникнуть через дверь, я стукну его по голове.

— Черт возьми, Клэр, сейчас не время изображать героиню!

— Я не изображаю, у меня нет для этого никаких оснований, — с трудом прошептала Клэр.

Во рту у нее пересохло, губы будто прилипли к зубам, а ладони, сжимающие ручку сковороды, уже свело судорогой. Ей было страшно!

— Клэр, милая, успокойся, — бормотала Сью. — Офицер уже у твоего дома. Это опасный момент, Клэр, приготовься. Неважно, что ты услышишь, держи дверь запертой, пока я не скажу тебе, что ты в безопасности и можешь выйти. Слышишь?

— Слышу.

Клэр мысленно молила офицера поторопиться и одновременно тревожилась за него. Ведь это опасно: войти в темное здание, не зная, есть ли там кто-нибудь, вооружен ли преступник…

— А кто этот офицер, Сью?

— Бен Холлис.

Бен. Клэр хорошо знала этого человека, встречалась с ним пару раз, когда умерла его первая жена, и еще — когда он снова женился. Теперь у него четверо детей, старшему уже тринадцать. О Боже, сделай так, чтобы с Беном ничего не случилось!

— Он у входной двери, Клэр, — сказала Сью. — Определенно, ее кто-то взломал. Стекло выбито, так что Холлис может открыть ее сам.

— Скажи ему, пусть будет осторожен.

— К вам едет подмога, полицейские прибудут через несколько минут. Бен не будет один.

Снизу все еще не доносилось ни звука. Это могло быть из-за того, что в трубке раздавался подбадривающий голос Сью. Но, возможно, преступник уже ушел. Полы обычно скрипели, когда по ним ходили… А что, если он притаился?

У Клэр уже зуб на зуб не попадал от страха.

О, как ей хотелось, чтобы она была тут не одна! Мысли об Алане внезапно наполнили ее сознание чем-то очень близким и надежным… Если бы она не испугалась, когда он поцеловал ее, он, может быть, был бы сейчас здесь. Господи, какая же она дура!

Клэр за долгие годы так устала от одиночества, запертая в узилище сомнений по поводу своей женственности. Но она не видела способа вырваться на волю. Пожалуй, единственным средством мог стать какой-нибудь мужчина, который заставил бы ее испытать нормальные сексуальные чувства. Но слишком невероятно, чтобы такое случилось: ведь она впадала в панику каждый раз, когда кто-то целовал ее…