Гувернёр

- Я очень рад, что мой друг Альбус снова в Лондоне, – послышался голос дающего интервью Скорпиуса. – Без него моя жизнь была бы совсем скучной, поэтому его возвращение – еще один праздник! Я хочу искреннее поздравить Гарри Поттера и всю его семью с тем, что Альбус наконец-то объявился. Отныне мракоборцы могут вздохнуть спокойно….

- Ты…ты…- Ком в горле не давал Алу ни слова из себя выдавить.

- Я обещал не выдавать тебя отцу, – напомнил Скорпиус, лучезарно улыбаясь для совместного снимка с «наконец-то вернувшимся другом». – Гарри Поттера здесь нет. Я сдержал свое слово. Ал, ну же, улыбайся, мы украсим первую полосу! Ты видно не думал, что сын Драко Малфоя часто улыбается журналистам? Что ж, теперь знаешь.

Альбус обескураженно смотрел на репортеров, замерев, не в силах изменить выражение своего лица. Скорпиус хлопнул его по плечу и, прихватив с собой виски, вышел из комнаты, оставив Альбуса с репортерами один на один.

- Это было жестоко, – произнес Драко, наблюдавший за мучениями Альбуса со стороны. – Пригласить его, позвать репортеров, попросить вейлу провести их сюда, зная, что Поттер из кожи вон лезет, чтоб остаться в тени. Жестоко, Скорпиус, жестоко.

- Но правильно. – В глазах Скорпиуса полыхали хитрые искры долгожданного возмездия.

- Правильно, – согласился Драко. – Но жестоко.

- Никто не просил его играть с моей дружбой. Я узнал, что мне нужно, сейчас Альбус уже бесполезен.

Драко перехватил у официантки-вейлы бокал и облокотился на перила.

- Ну ты и сволочь, – восхищено произнес Драко. – Сначала поднял к небу своими речами, получил выгоду, а потом бросил в пропасть. В кого ты такой?

- Не ждал же ты, что я просто забуду?

- Надеялся на твое умение прощать.

- Бог простит, – ответил Скорпиус, вслушиваясь в голоса репортеров. – А я запомню. А не насладиться ли нам Хэллоуином вместо того, чтоб жалеть юного Поттера?

- Самая здравая мысль за весь вечер, – кивнул Драко.

Отец и сын спустились вниз по лестнице, улыбаясь многочисленным гостям.

Никогда еще Хэллоуин не был для Скорпиуса таким сладостным и великолепным: философскому камню все же суждено оказаться у него в кармане, а незадачливый создатель позорных мемуаров опустился на то место, с которого его уже никто не поднимет.

====== Безнадежный ======

Вот за что Скорпиус любил шумные вечеринки, устраиваемые его отцом, так это за то, что на утро оставались горы еды. Вот и сейчас, проснувшись утром от того, что за окном шумел промозглый дождь, Скорпиус столкнул с кровати свою худощавую черную кошку, дрожа от холода, натянул спортивный костюм, для верности закутался в одеяло и отправился вниз по лестнице на кухню, доедать многочисленные салаты и пироги. Кошка побежала следом, явно ожидая, что ей перепадет ломоть красной рыбы или ложка паштета из гусиной печени.

- Поставь бутылку на место, – гаркнул Драко, ограничившийся лишь чашкой кофе.

Скорпиус нехотя опустил початую бутылку бренди на стол и, скорбно взглянув на «безалкогольный завтрак», сел напротив отца и налил себе чаю.

- Ну что, Великий Малфой, как спалось, зная, что испоганил жизнь лучшему другу? – усмехнулся Драко.

Довольное выражение лица Скорпиуса сменилось мрачной маской беззвучного негодования. Медленно отодвинув от себя тарелку с разноцветными миндальными пирожными, словно моментально потерял аппетит, сцепил руки в замок и с не совсем уместной строгостью взглянул на отца.

- Ты защищаешь Поттера?

- Я жалею парня, который, на мой взгляд, понес слишком жестокое наказание.

- Он играл с моей дружбой.

- Теперь ты оправдываешься, – изрек Драко. – Знаешь, иногда я не могу уследить за твоей личностью: то ты плетешь такие интриги, что сам Темный Лорд обзавидовался бы, а порой ведешь себя как ребенок. Сначала твоя вчерашняя выходка заставила меня поверить в то, что мой непутевый сын из глупого мальчика вырос в расчетливого мужчину, но, задумавшись, я понял, что передо мной все тот же ребенок.

Скорпиус вскинул брови, а Драко лишь улыбнулся.

- Просто ведешь себя как обиженный ребенок, у которого забрали любимую игрушку.

- Тебе это показалось детской шалостью?

- А теперь ты жаждешь похвалы. Как ребенок, – настоял на своем Драко. – Не трудись, я знаю, что ты хочешь сказать. Да, я намекал тебе на то, что поступок Альбуса не следует оставлять без внимания, но только для того, чтоб успокоить тебя. Я был уверен, что дальше этого дело не пойдет.

- Знаешь, папа-тиран нравился мне куда больше, чем папа-философ, – заметил Скорпиус, так и не притронувшись к еде. – Ну серьезно, какие-то у тебя противоречивые желания: ты хотел, чтоб я учился в Хогвартсе, но чуть не выгнал меня, когда узнал, что меня распределили на Гриффиндор, ты хотел женить меня, но месяц не разговаривал со мной, когда я сбежал к Доминик, ты хотел внуков, но не принял моего японского приемного ребенка, и вот опять, ты намекал мне на месть, а сейчас говоришь, что это был глупый и жестокий поступок.

Вряд ли на Драко слова Скорпиуса произвели какое-то неизгладимое впечатление, потому как лицо аристократа оставалось совершенно спокойным.

- Я не могу и не хочу осуждать тебя, – мирно произнес он, понимая, что разозлить сына проще, чем щелкнуть пальцами. – Но кто как не твой отец скажет тебе о том, что твои поступки иногда…не вяжутся с твоими добрыми глазами.

- Ты можешь говорить мне все, что считаешь нужным, – согласился Скорпиус. – Но ты, прежде всего мой отец, а не третейский судья. Будь добр, люби меня таким, какой я есть, не заставляя меня опять заставлять тебя с помощью Империуса.

Драко от неожиданности чуть не поперхнулся кофе.

- Мне было тринадцать и ты меня тогда не любил, – поспешил его успокоить Скорпиус.

- Так вот почему мракоборцы дежурили у нашего дома почти месяц! Да уж, типичное решение твоих проблем: вместо того, чтоб что-то изменить в себе, ты используешь Непростительные заклинания.

- Спасибо бабушке Беллатрисе за это, – пропел Скорпиус. – Шучу, шучу.

- Ох, Скорпиус, доиграешься, – покачал головой Драко. – Ладно, я тебе сказал, ты меня выслушал. Я не требую, чтоб ты извинился перед Поттером, но надеюсь, что ты задумаешься над моими словами.

- Да, конечно, задумаюсь, – протянул Скорпиус. – Но что-то я сомневаюсь, что Гарри Поттер сделал сыну выговор за писанину в дневнике.

Так и не позавтракав, Скорпиус наскоро попрощался с отцом, даже чересчур манерно, и покинул столовую. Драко Малфой покачал головой, и, взглянув на лежащий по левую руку от него номер «Ежедневного Пророка», первую полосу которого украшала обличительная статья, написанная с подачи Скорпиуса, невольно задумался над тем, что не хотел бы иметь такого врага, как его сын.

* *

Несмотря на то, что дни заключения в четырех стенах квартиры на Шафтсбери-авеню уже давно прошли, обязанность Скорпиуса приносить Луи одежду, воду и полотенца каждое утро после полнолуния оставалась в силе. Иногда Скорпиус думал, что ему в этот период куда тяжелее, чем самому оборотню: сначала нужно было найти место, как можно дальше от любопытных людей, потом прийти туда с Луи, забрать его одежду и быстренько убраться самому, рискуя оказаться разодранным на части. Далее самое страшное – подъем в четыре утра. Найти оборотня, который мог заснуть в любой части леса (благо найти легко – по останкам растерзанных животных), принести тяжелую сумку со всем необходимым, чтоб по возвращению в жилой район Луи не распугал соседей своим видом.

Однако время шло, и иногда Скорпиус просто зачеркивал дни в календаре, в ожидании полнолуния. Причина была проста – после трансформации Луи не помнил ни слова из того, что в истерических порывах рассказывал бурому волку, вряд ли понимающему хоть часть той информации, которая лилась из уст странного паренька, сидящего совсем рядом, у слабо полыхающего костра.

Скорпиус не знал, почему волк на него не нападает. Может, не чуял угрозы с его стороны, может, чувствовал, что его не боятся. Поэтому страх оказаться на месте растерзанных животных вот уже пару лет не беспокоил Скорпиуса, воспринимающего трансформацию друга как должное.