Ферма животных

На третье воскресенье после изгнания Снежка Наполеон несказанно удивил всех, сообщив собравшимся, что ветряная мельница все же будет строиться. Он не стал объяснять причин, по которым изменил свое мнение, а просто предупредил животных, что эта дополнительная задача потребует очень напряженного труда. Не исключено, что придется даже уменьшить порции. Он объявил, что все чертежи уже закончены. Специальный комитет свиней работал над ними в течение последних недель. Постройка мельницы и еще некоторых усовершенствований должна занять два года.

В этот вечер Пискун в частных беседах разъяснял животным, что на самом деле Наполеон никогда не был против постройки мельницы. Напротив, именно он с самого начала был ее сторонником, а этот план, что начертил Снежок на полу сарая, был украден им из бумаг Наполеона. Ветряная мельница, собственно, есть личное произведение Наполеона.

- А что же тогда он так упорно против нее выступал? спросил кто-то. Чрезвычайно коварное выражение появилось на морде Пискуна.

- В том проявилась замечательная хитрость товарища Наполеона, - сказал он. - Товарищ Наполеон сделал вид, что возражает против мельницы; это был маневр - надо было избавиться от Снежка, типа опасного и очень скверно влиявшего на окружающих. А теперь, когда Снежок убран с нашего пути, он не сможет помешать провести в жизнь исполнение проекта. Эта штука называется тактикой, - сказал Пискун. И повторил несколько раз: - Тактика, товарищи, тактика! - покачиваясь из стороны в сторону, подергивая хвостиком в такт своему веселому смеху. Животные не были уверены, что поняли точное значение этого слова, но Пискун говорил так убедительно, а случайно оказавшиеся рядом три собаки рычали так грозно, что объяснение было принято без дальнейших расспросов.

Глава 6

Весь этот год животные трудились как проклятые, но чувствовали себя счастливыми; они не жалели никаких усилий, никаких жертв, так как прекрасно сознавали, что работают для собственного блага и на благо своих потомков, а не для своры ленивых и вороватых дармоедов - людей.

Всю весну, все лето работали они по десять часов в день, а в августе Наполеон объявил, что придется работать и по воскресеньям. Правда, эта работа - строго добровольное дело, кто не пожелает - пожалуйста, только придется лишить того половины дневной порции. Но и при таком распорядке некоторая часть работы оставалась невыполненной. Урожай был несколько хуже, чем в прошлом году, к тому же два участка, которые следовало в самом начале засеять корнеплодами, не были засеяны - их не успели вспахать. Можно было предвидеть, что зима будет тяжелая. Постройка мельницы оказалась сопряженной со значительными трудностями. Правда, на ферме имелся хороший известняк, а песок и цемент были обнаружены в одном из складов, так что все строительные материалы были налицо. Но сначала животные никак не могли придумать, каким образом дробить камень на куски нужного размера. Казалось, что естественным способом было дробление с помощью лома и кирки. Этими орудиями ни одно животное пользоваться не могло, так как требовалось умение работать, стоя на задних ногах. Прошли недели, растраченные в напрасных попытках; наконец кто-то предложил использовать силу тяжести. Вдоль всего карьера валялись громадные куски камня. Животные стали обвязывать их канатами, а затем все вместе - коровы, лошади, овцы - все, кто мог держать в зубах веревку (даже свиньи иногда присоединялись в особо критические моменты), тянули камни невероятно медленно вверх по склону, а затем переваливали через край. Камни летели вниз, в карьер, и разбивались на мелкие куски. Перенести камень после того, как он был разбит, было сравнительно нетрудно. Лошади увозили груженные тележки, овцы тащили по куску каждая, и даже Мюриэль и Бенджамин впрягались в старую двуколку, чтобы внести свой вклад. К концу лета был собран достаточный запас камней, и под присмотром свиней началось строительство.

Процесс был медленный и трудоемкий. Животные доходили до полного изнеможения, вытаскивая один-единственный валун на самый верх - иногда это отнимало целый день. Нередко валун скатывался вниз, не разбиваясь, и все приходилось начинать сначала. Ничего нельзя было бы достигнуть, если бы не Боксер. Казалось, он один обладал силой не меньшей, чем все остальные животные, вместе взятые. Когда валун начинал скользить назад по склону, увлекая за собой вскрикивающих в отчаянии животных, именно Боксер, упираясь изо всех сил, натягивая канат, останавливал камень. Все восхищались, видя, как он дюйм за дюймом преодолевал подъем, часто дыша, врезаясь в землю краями копыт, блестя боками, покрытыми потом. Люцерна иногда предупреждала его, что так недолго и надорваться. Но Боксер не обращал на это внимания. Он условился с петухом, что тот начнет его будить не на полчаса, а на три четверти часа раньше времени. В свободные минуты, которые встречались теперь очень редко, Боксер спускался в карьер, набирал повозку колотого камня и тащил ее к месту стройки без посторонней помощи.

Работать в это лето приходилось тяжело, но животные не ощущали особых лишений. Правда, они получали не больше пищи, чем при Джонсе, но, по крайней мере, и не меньше. А то, что теперь им надо было кормить только себя, не заботясь о пяти дармоедах-людях, весило так много, что обыкновенные трудности заслонить этого не могли. Рабочий метод животных был во многом продуктивнее и экономичнее человеческого. Так, например, прополка производилась с тщательностью, недостижимой для людей. К тому же, ни одно животное не крало, поэтому не нужно было ограждать пастбища от обрабатываемой земли, что сберегало немало труда при постройке изгороди и ворот. И, тем не менее, по мере того, как лето близилось к концу, различные мелкие недостатки становились все ощутимее. Не хватало керосина, гвоздей, шпагата, собачьих галет, лошадиных подков - ведь всего этого производить на ферме было нельзя. А вскоре должны были понадобиться семена, искусственные удобрения, да еще оборудование для мельницы. Откуда было взять все это, никто не мог себе представить.

Однажды воскресным утром, когда животные пришли за распоряжениями на следующую неделю, Наполеон объявил, что им принято решение вести ферму по новому курсу. Отныне "Ферма Животных" вступает в торговые отношения с другими фермами. Делает он это, конечно, не в коммерческих целях, а ввиду необходимости получения определенных, крайне нужных материалов. Потребности строительства мельницы должны быть превыше всего. Он поэтому предпринимает шаг для продажи одного стога сена и части урожая пшеницы этого года, а в дальнейшем, если потребуется больше денег, придется начать торговлю яйцами, на которые всегда есть спрос в Уиллингдоне. Наполеон подчеркнул, что куры должны приветствовать возможность личного самопожертвования ради дела строительства ветряной мельницы.

И снова смутное беспокойство охватило животных. Никогда не общаться с человеческими существами, никогда не заниматься торговлей, не прикасаться к деньгам - разве не эти решения были приняты сразу после изгнания Джонса? Все животные помнили, что они принимали такие решения. По крайней мере, им казалось, что это так. Четверо молодых кабанчиков, протестовавших в свое время против отмены Совещаний, подняли было голос и на этот раз, но грозное рычание псов немедленно пресекло робкий протест. А затем овцы, как и всегда, понесли свое "Четыре ноги - хорошо, две ноги - плохо", и неловкость постепенно сгладилась. Наконец Наполеон поднял копыто, призывая к молчанию, и объявил, что все необходимые меры уже приняты. Животным не надо будет вступать в какой-либо контакт с людьми, это, конечно, было бы чрезвычайно нежелательно. Поэтому он берет всю ношу на свои плечи. Некий м-р Уимпер, мелкий адвокат, живущий в Уиллингдоне, согласился служить посредником между "Фермой Животных" и внешним миром, - он будет посещать ферму каждый понедельник и получать очередные распоряжения. Наполеон закончил речь, как обычно, провозгласив: "Да здравствует "Ферма Животных"!" Исполнив "Звери Англии", животные разошлись.