Страница 26 из 42
Потом долго разглядывал рану. Ничего хорошего я, конечно, не увидел, потому что чего может быть хорошего в дырке в ноге? Калибр был небольшим, Сарки проявил ко мне милосердие и сохранил коленный сустав; пуля застряла, по-видимому, в мягких тканях, хотя вполне возможно задела кость. Из раны торчал кусочек брючины, который я, кривясь, осторожно вытянул. От этого простого действия кровотечение лишь усилилось.
Вздохнув, я закурил новую сигарету и огляделся. Куда я, черт меня подери, забрел?! Словно рассудком помутился! Мне надо было к людям идти, а я вместо этого как раненый зверь забился под корягу.
Теперь то чего?! Вздохнув, я потушил сигарету и плесканул на рану напитка из фляги…
* * *
— Долго же ты был в отрубе…
Я с трудом разлепил веки, ощущение было такое, словно на них запеклась коркой кровь.
Мутило нещадно, я никак не мог понять, где я нахожусь, и что же все-таки произошло до того, как я потерял сознание.
Где-то над головой внезапно и очень неприятно каркнула ворона. Я дернулся и приподнялся на локте.
Рядом со мной подобно большой и неухоженной плюшевой игрушке сидел Лис. Шерсть у него на груди свалялась из-за попавших на шкуру репьев, он нацеплял обломков еловых веток и листьев.
На стволе, сразу за которым я упал, сидел Сарки и с добродушным видом разглядывал меня, не делая никаких попыток напасть. Лис не рычал и не проявлял никакого беспокойства, из чего я заключил, что наемник Нунси и вправду не хочет причинить мне вреда. Пока.
— Я пришел поговорить, — тем временем пояснил Сарки, кривясь в улыбке. Теперь, после моего крепкого удара под челюсть, его улыбка еще больше походила на гримасу недовольства. Признаться, я позавидовал мужчине — челюсть у него была что надо, если выдержала подобный удар. — А еще я пришел за своими сигаретами и флягой. Это, знаешь ли, подарок, и хотя я понимаю, что «Самбука» пришлась как нельзя кстати, я бы хотел получить свои вещи обратно.
Опустив руку, я взялся за холодную рукоять пистолета.
— Не стоит, — наемник поднял руки, показывая, что у него нет оружия. — Если бы я хотел тебя убить, я бы сделал это уже много-много раз. Я бы взял пистолет у беспечно дрыхнущего в могиле Верди — эко ловко ты его уделал — и расстрелял бы и тебя и твоего Чернобыльца. Если бы ты хотел убить меня, то сделал бы это, не сходя с места нашего знакомства.
— Как ты меня нашел? — хрипло спросил я, и, дотянувшись до бутыли с водой, сделал несколько судорожных глотков. Вода окончательно привела меня в чувства.
— Не волнуйся, Верди, если придет в себя, не найдет. Я просто очень хороший следопыт, — скромно потупившись, сообщил Сарки. — Мне было достаточно обломанных веток, примятой травы и капель крови. На самом деле ты оставил после себя чересчур много следов.
— Что тебя останавливает? Ведь Нунси приказал меня убить…
— Эээ, нет, — протянул Сарки. — Не мне он приказал, уж уволь. Я приказы мелких сошек не выполняю. Ты и вправду не слышал обо мне?
Видя мое недоумение, Сарки разочаровано покачал головой, но вдаваться в подробности не стал.
— Дяревня, — подвел он мне диагноз. — На дело за круглую сумму подписался Верди, а я, понимаешь ли… его учитель, что ли. Вот и согласился подстраховать. И как оказалось, не напрасно. Правда, даже я проявил беспечность, уж больно ты… щуплым мне показался.
— Не стоит недооценивать противника, — выдал я всем известную мудрость.
— Где ты научился так драться? — не обратив на мое напоминание никакого внимания, с живым интересом спросил Сарки. — Ты двигался с небывалой скоростью, несмотря на ранения…
— Нигде я не научился, жизнь такая, — буркнул я, пытаясь сесть.
— Лежи, лежи, — посоветовал мне мужчина. — Отдыхай, пока можешь. Когда я уйду, тебе придется встать и уйти отсюда. Потому что, хорошенечко подумав, Верди найдет это место, если захочет, конечно. Там за лесом, — Сарки махнул рукой мне за спину, — в семи километрах отсюда есть одинокая церковь. Село вокруг нее разрушено, все жители давно ушли, потому что слишком близко это место к проклятой Припяти. От деревни в ту сторону ведет неплохое старое шоссе, но с него надо будет свернуть по указателю на Телюшку. Так вот там живет батюшка Ефрем, вот к нему и обратись. Совет — не останавливайся в деревнях, обходи их стороной. Верди не успокоится, пока не найдет тебя, он парень горячей крови, молодой, глупый. А тебе сейчас с ним вступать в противостояние равносильно смерти, потому что я по-прежнему буду его страховать.
— Да почему бы тебе не убить меня? — невольно удивился я. — К чему такие сложности?! И вам мороки меньше и мне мучений…
— А зачем мне отнимать у своего ученика прекрасный… тренажер? — фыркнул Сарки. — А то мальчик чего доброго решит, что он самый умный и сильный. Нет, ты мне выгоден, уволь. Пусть мальчишка зубы пообломает, чтобы впредь был осторожнее, вежливее и умнее.
— Сдержанности ему не хватает, — с ядом в голосе заметил я.
— Ну-ну, сам-то хорош, уши развесил, уснул прямо у дороги. Надо же помнить, что по дорогам много кто ходит, грабители и просто прохожие, думаешь, на твое добро никто не позарится? Вишь, как пес тебя подвел.
Я прикусил губу. И вправду, сам дурак. Найти меня было проще пареной репы.
— Ну что, отдашь мне мои флягу и портсигар, душа глазастая? — поинтересовался Сарки.
— Я подумаю, — усмехнулся я и закурил вишневую сигарету.
— Ну, хорошо, — Сарки был согласен играть на моих условиях. — Почему ты нас не прикончил? Мы ведь тебя не пощадили бы.
— А я не убийца, — закрыв портсигар, я кинул его Сарки. — И флягу держи, мне чужого не надо.
— Дурак ты, — сказал мужчина и встал. — Нельзя себя вести так, как ты. Пропадешь.
Последнее слово он сказал с такой тоской, что я невольно совершенно по-другому посмотрел на наемника. Нет, он не считал меня трусом, он словно пожалел меня. Пожалел о том, что не меня опекает — балбеса Верди, который сейчас с окровавленным лицом валяется в могиле.
— Жаль, что мы встретились при таких обстоятельствах, — сказал на прощанье Сарки. — А Нунси та еще тварь, как выздоровеешь, нанеси ему визит вежливости и объясни, что за добрые дела злом платить нехорошо. Если выкарабкаешься…
Развернувшись, он зашагал прочь. А я, собравшись с силами, поднялся и заковылял в другую сторону.
Не, ну Сарки, ясное дело, пошутил. Семь километров, обходя деревни. Я же не на машине и не верхом, чтобы быстро было.
Хоть убей, не помню, как дошел. Наверное, когда очень жить хочется, всегда доходишь. Помню только, что было уже темно…
— Проснулся, сынок?
— Деньги… у… меня… есть… Отблагодарю.
— Не надо.
— Почему?
— Потому что Бог велел помогать и прощать.
— Я же совсем чужой человек…
— Ничего, как-нибудь сочтемся.
— А если я…
— Ты не в том положении, мальчик. Я прооперировал тебя, вынул пулю. Рана не так, чтобы очень плохая. На вот, — бородатый Ефрем цепко схватил меня за запястье и уложил на ладонь маленький, помятый кусочек свинца. — Она твоя. А теперь давай, исповедайся.
— Я не знаю, в чем согрешил.
— И поэтому ты, как и большинство людей, считаешь себя безгрешным?
— Я не знаю…
— Тогда давай, расскажи мне, что произошло.
— Я встретил людей, которые хотели меня убить. Они прострелили мне ногу, а потом дали лопату и велели копать яму для могилы…
— И что ты чувствовал по отношению к ним?
— Да я их проклял!
— Грех!
Я озадаченно замолчал, провел ладонью по влажному от болезненного пота лицу.
— Выходит, мне следовало благотворить Сарки?
— Сарки? Гражданин Иван Саркисов, я не ослышался?
— Не знаю, — раздраженно буркнул я. — Он считает себя очень знаменитым.
— Так, — Ефрем озабоченно оглянулся, словно ожидал, что за его спиной вот-вот появится наемник. — Угораздило же вас, молодой человек, связаться с одним из самых опасных людей Украины.