Страница 230 из 239
Люций расплывается в воздухе; он так быстр, что за ним почти невозможно уследить. Хлыст со свистом разрезает воздух, обматывается вокруг косы и вырывает ее из рук чемпиона. Сияющий меч устремляется вперед и погружается в темную от грязи линзу над левым глазом. Он прорезает больную плоть и гнилую кость, после чего выходит из затылка, покрытый чем-то зловонным и блестящим.
Атака проведена идеально. Но чумной чемпион на нее не реагирует.
Люций с ревом пытается выдернуть меч, но покрывающая его жидкость затвердевает, удерживая оружие. Хлыст бьется в судорогах, чернея по всей длине от ядов куда более сильных, чем в нем самом. Из разрушенного шлема доносится медленный, сдавленный смех.
— Я вижу цепи, которые сковывают тебя, подчиняя твою судьбу прихотям ребенка. Когда-то он был твоим покровителем, но оставил тебя. Ты — как умирающий, что борется бактериями, пожирающими тело изнутри. Но твои попытки слабеют, и скоро ты околеешь. Гниль возьмет всех.
— Даже по моим меркам ты слишком много болтаешь.
Люций рычит. Он упирается шипастым ботинком в надутый живот Гвардейца, изгибает спину и вырывает меч. Клинок разрубает голову чемпиона надвое, выбрасывая вверх фонтан зловонной жижи. Серия быстрых как молния взмахов вскрывают ему грудную клетку, еще один отнимает руку у локтя. Вторую хлыст вырывает из плеча. Из зияющих ран вываливаются куски гнилого жира и мокриц, покрытых жесткими черными волосками.
Чемпион ни на мгновение не перестает смеяться.
— Да тебе это нравится… Похоже, у нас с тобой все-таки есть что-то общее.
— Мы существуем за границей боли и удовольствия. Мы поднялись выше этих мимолетных явлений. Они есть, но нашего внимания не стоят. Эфемерность плоти отступает перед вековечной стойкостью чумы и силой увядания.
Люций прыгает вперед и направленным сверху вниз взмахом разрубает Гвардейца Смерти от ключицы до паха. Черная кровь льется на палубу. Тело тяжело опускается на землю и раскрывается с хрустом рвущихся сухожилий.
— Стойкость, как же…
Теперь смех грохочет из пастей всех чумных демонов вокруг одновременно со смехом их повелителя. Словно услышав безмолвный приказ, они сбегаются к нему, наваливаются на останки и вползают внутрь.
Истекая гноем и прочими зловонными жидкостями, они сливаются в одного гигантского монстра. Из массы выделяются толстые, как стволы, конечности, тысячи глаз и щелкающих зубами миножьих ртов вылезают на теле размером с дредноута.
Составной демон нависает на Люцием. Палуба трясется от его шагов.
— Наслаждайся последними глотками воздуха, мечник — ты и твои высокомерные последователи. Саван жизни скоро спадет. Ты стоишь у самого конца дороги, которая ведет к безмятежности могилы. — Он протягивает к нему конечность из бурлящей демонической плоти. — Дедушка давно следил за тобой. Он стремился заманить тебя поближе, чтобы ты узнал истинную сущность вечности. Позволь показать ее тебе. Позволь перевести тебя через эту грань.
Люций бьет мечом по протянутой руке. Обрубок падает на палубу и разделяется на трех демонов, которые с хихиканьем ныряют обратно в общую массу. Конечность восстанавливается с шелестом гнилого жира и хрустом ломающихся костей.
— Ты отправишься в могилу — волей или неволей!
Люций кидается в сторону, когда массивный кулак опускается на палубу и оставляет в ней вмятину. Он собирается сделать выпад вперед, но замирает. Пальцы, сжимающие рукоять меча, сопротивляются, словно невидимый марионеточник дергает за сухожилия, как за нитки. Мимолетная потеря концентрации едва не стоит ему головы: кулак демона проносится в сантиметрах от его лица. Люций рычит, сжимает меч крепче, и спазмы проходят.
Он вновь обращается к демону, стоящему у штурвала его корабля.
— Кларион, мы вышли из шторма?
— Да, повелитель. Едва.
Люций прыгает в сторону, уклоняясь от очередной тяжелой атаки.
— Открой врата на посадочной палубе. Немедленно.
— Как прикажете.
Гигантские люки на противоположном конце палубы наполняют пространство визгом металла, поднимаясь и открывая взору пустоту космоса. От вакуума Люция отделяет лишь мерцающее атмосферное поле.
Демон покачивается. Его трупная плоть чернеет и дымится, когда на нее падает свет от поля Геллера. Люций кувырком поднимается на корточки и вгоняет меч в палубу на полклинка.
— Давай!
На палубу врывается тишина.
Демон дергается, пытаясь за что-нибудь ухватиться, но шторм декомпрессии уже уносит его в пустоту. Плоть Люция замерзает и немеет в тишине, в то время как гигантское давление пытается разрушить броню. Он крепко держится за меч, свою опору, а демон между тем вылетает за пределы «Короны». К нему устремляются золотистые и алые лучи — и демон гибнет в огне корабельных орудий.
Тишина покидает сознание Вечного, когда на него разом набрасываются заточенные души всех его убийц. Они всегда с ним, но теперь, когда битва закончилась, они атакуют с удвоенной силой, проклиная и моля.
Атмосферное поле вновь оживает, а люки с грохотом опускаются на место. Люций разминает конечности, сбрасывая лед с брони. Онемение вакуума сменяется привычным онемением реальности.
Еще одна победа. Еще один враг, не сумевший одолеть Люция Вечного. Люций встает и взмахивает мечом, сбрасывая с клинка остатки грязи. Затем поднимает его к лицу и проводит острием по сетке бледно-красных шрамов, пока не находит один из немногочисленных участков нетронутой кожи. Он не чувствует меч, пока тот не задевает кость черепа. Он не чувствует, как расходится плоть и как теплая кровь льется по лицу, пока рождается новый шрам. Когда-то он испытывал ощущения во время ритуала — личного способа воздать честь поверженному врагу, — но с тех пор прошло много лет.
Люций некоторое время стоит в одиночестве. Он опускает глаза на свою руку и видит, как сверхъестественные силы сражаются под кожей за контроль над ней.
— Дело становится хуже…
Он переводит взгляд на безмолвную пустоту, где сейчас царит такой редкий в Оке, такой мимолетный покой.
На палубе стоит тишина, и только страдающие души кричат в голове, да измученно скрипит железо, да слышится далекий смех из могилы.
Информация о Люции
Люций Вечный воплотил в себе непомерную гордыню, которая развратила Детей Императора, и пал ещё дальше своих братьев, так глубоко, что привлёк внимание самого Слаанеша. С тех пор он стал бичом галактики — чудовищем, застывшим в вечном танце на краю бездны.
Жестокое прошлое
Уже в годы юности на мрачной планете Кемосе Люций выделялся, словно жемчужина в грязи, благодаря огромному таланту, который мог вложить в любое желанное дело, и мальчишескому обаянию, не омрачённому даже суровым воздухом родины. Люций быстро нашёл себе покровителей и начал учиться всему, но в первую очередь искусству войны, ведь его всегда завораживало убийство. Но глаза юноши сияли не на лекциях по полномасштабной стратегии и не на уроках тактического анализа, о нет… юного Люция завораживал личный триумф — дуэль, состязание, бой на мечах. Лишь так может проявить себя истинный воин, лишь так слава и обожание могут достаться ему одному и лишь так он сможет испить сладкое вино победы.
И так жаден был Люций до личной славы, что вся его жизнь словно расплавленный металл стекала в форму поиска превосходства. К поре зрелости юноша уже превзошёл классические стили, которым его учили мастера-оружейники Кемоса. Во время обучения Люций оставил другим ученикам сотни шрамов, то и дело «случайно» лишая их глаза или пальца, а его рапира забрала жизни десятков грабителей и якобы напавших на него нищих. Его характер вновь и вновь вызывал вопросы, но мастерство было неоспоримо. Взрослеющий Люций придал понятию одарённости новый смысл. Против сверстников он бился с равнодушным презрением, играя как кошка с раненой мышью, а затем оставлял шрам, знаменующий поражение, но против учителей бился как одержимый, устремляя к победе всё мастерство до последней капли.