Страница 110 из 144
1930
Метатели копий
Если вы член жилтоварищества, а стенки в квартире тонкие и над ухом у вас соседи круглые сутки жарят на граммофоне, да еще одну и ту же надоевшую, допотопную пластинку «Гайда, тройка, снег пушистый», — садитесь и пишите жалобу.
А если уж пишете, — пишите с умом. Пишите по моде. Мода вся в начальных строчках:
«В правление жилтоварищества дома № 742 по Мелиоративно-Благовещенскому переулку. Копия граммофонной фабрике «Трудовой фокстрот». Копия 96-му отделению милиции. Копия бюро секции здравоохранения при райсовете. Копия редакции газет: «Правда», «Известия ЦИК», «Рабочая Москва». «Комсомольская правда» и «Гудок». Копия сектору контроля НК РКИ СССР, товарищу Ройзенману. Копия международному кооперативному альянсу. Копия председателю ЦИК СССР тт. Калинину, Петровскому. Настоящим категорически протестую против незаконной и нарушающей правила общественного порядка игры на музыкальных инструментах, происходящих…»
— Откуда, — спросите вы, — такая мода?
Мода пошла сверху. От начальства. Из учреждений.
Каждое утро, лишь только в присутственных местах часы пробьют девять, — машинистки закладывают в ундервуды толстые пачки хорошей белой бумаги, прослоенной жирной копиркой. И стучат, и множат, и раскладывают по конвертам, и запечатывают.
А за ними — курьеры, почтальоны, нарочные, топая валенками, вытаптывают на морозе шестую часть нашей планеты. Разносят, развозят копии. И опять в присутственных местах распечатывают пакеты, читают, подшивают, регистрируют…
Трест Госметр получил просьбу Кожсиндиката о продаже ему измерителей для кожи. Госметр отвечает — измерителей нет.
И копия в РКИ СССР.
Зачем?
Неизвестно. На всякий случай. Пусть не думают в РКИ, что трест Госметр спит. Пусть видят, что в Госметре отвечают на бумажки.
Акционерное общество «Стормонг» (торговля СССР с Монголией) переехало на новую квартиру. Но телефоны переносятся с запозданием. «Стормонг» пишет об этом междуведомственной комиссии при управлении связи.
И копии — Наркомторг СССР, НК РКП СССР — сектор контроля. Совнарком — комиссии по разгрузке города Москвы.
Зачем?
Неизвестно. На всякий случай. Может быть, члены коллегии Наркомторга и РКИ СССР, вызвав парочку-другую членов Совнаркома, устроят уличную демонстрацию перед телефонной станцией.
Заместитель наркома финансов СССР пишет энергичное письмо заместителю наркома торговли СССР о необходимости получения автомобилей для гаража Наркомфина.
И копия — НК РКИ СССР — группе т. Ройзенмана.
Зачем?
Неизвестно. На всякий случай. Может быть, группа т. Ройзенмана пойдет к замнаркому торговли и станет стыдить его:
— К чему вы, товарищ замнарком, обижаете своего же брата замнаркома? Отчего такие раздоры между замнаркомами!
Московское представительство Союззолота пишет своему же, в Москве сидящему уполномоченному при ВСНХ о том, что «надобность в передаче заказа на коллергонг миновала».
И копия — в НК РКИ СССР.
Зачем?
Неизвестно. На всякий случай. Может быть, получив копию союззолотовского уведомления, работники РКИ устроят себе выходной день и товарищеский обед по случаю того, что надобность в коллергонге миновала.
Наркомздрав, вместо того чтобы сдать постройку таганрогской больницы строительству треста ВСНХ, сдал ее другому учреждению. ВСНХ напоминает Наркомздраву о существующей директиве.
И при этом — копия НК РКИ СССР, копия НК РКИ РСФСР, копия Наркомзему РСФСР.
Зачем?
Ведь конфликта еще нет! На всякий случай. Неизвестно, что может быть. Всякое бывает. Лишняя копия не повредит.
Средневолжский бумтрест не может доторговаться с нижневолжским союзхлебом о ценах на поставленную солому. Пишет об этом в Наркомторг РСФСР.
И копии — бумдиректору ВСНХ РСФСР, Бумсиндикату, НК РКИ.
Зачем?
А черт его знает зачем.
Моссельпром беспокоится, что ему не хватает бумаги на завертку кондитерских изделий. И пишет без копии, но сразу по шести адресам: Наркомторг, Комитет по делам печати, НК РКИ СССР — сектор проверки, МРКИ, МСНХ— внеотраслевой отдел кондитерской конвенции, союз пищевиков.
Зачем?
Неизвестно.
Ведь каждый из шести адресатов, увидев в заголовке бумаги остальных пятерых, может успокоиться, допустив, что вопросом займутся эти остальные пять.
А если не успокоится, — к кому он должен обращаться? Ко всем пятерым? Или к двоим? А может быть, к троим?
Кроме семи приведенных примеров, могут быть примеры более важных вопросов, имеющих гораздо более важное, и острое, и срочное значение. Не так ли?
Да, так.
Но когда дело идет о неотложных и государственно важных вопросах, — тогда разбрасывание копий превращается из болезненной канцелярской привычки в злейший бюрократизм первого ранга. Потому что здесь руководящим мотивом чаще всего становится желание перестраховаться, снять с себя ответственность за возможные служебные неприятности.
— Вы говорите, что мы проспали? Хе-хе… А у нас есть данные совсем обратные. Мы в свое время послали вам копию своего отношения. И вы, хе-хе, не изволили ответить!
А что делать получателям непрерывного потока копий?
Кидать в корзину или равнодушно подшивать?
Это будет бюрократическим бездушием.
Читать, разбираться, запрашивать, во все вмешиваться?
Это значит бросить свою основную работу, беспомощно поплыть по течению присылаемых бумажек, усилить своим участием канцелярский кавардак!..
В связи с посевной кампанией поток копий принял прямо-таки угрожающий характер. Некоторые искусники окружают себя настоящими предохранительными бумажными завесами, за которыми ничего нельзя ни разглядеть, ни обнаружить. Член Коллегии Главмашинстроя ухитрился в один только день испустить семь бумаг в тридцать пять адресов — предупреждения о недогрузке сельскохозяйственных машин.
Тридцать пять копий — это только то, что попало в наше поле зрения. Возможно, что производительность члена коллегии Главмашинстроя была в этот день во много раз больше. Что значит крохотная чернильная струя рядом с мощным канцелярским фонтаном! Этого члена коллегии Главмашинстроя лучше следует сравнить с закованным в латы рыцарем средних веков.
И тот и другой занимались метанием копий для устранения врага.
Нас упрекают в повторении. Уже был фельетон на ту же тему. Тогда же был издан строжайший приказ по ВСНХ — не заниматься рассылкой излишних копий по учреждениям.
Да… но за год ничего не изменилось. Все случаи, приведенные нами, произошли уже после фельетона и после приказа.
…Стоит ли тогда еще раз возвращаться к тому же? Надо ли опять писать?
Зачем?!
Неизвестно. На всякий случай. А может быть, теперь поможет.
1930
К вопросу о тупоумии
В небольших комнатах правления Еланского потребительского общества бурлила деловая суета. Входная дверь оглушительно хлопала, впуская и выпуская посетителей с брезентовыми портфелями. В прихожей четвертый раз разогревали чайник для руководящего персонала.
Ответственный кооператор товарищ Воробьев высунулся из кабинета в канцелярию.
— Как же с телеграфной директивой? Уже который день собираемся спустить ее в низовую сеть. Дайте текст на подпись.
Ему принесли листочек с текстом. В конце директивы бодро синели мужественные слова:
«…усильте заготовку».
— А номер? Директиву без номера спускать не приходится.
Листок порхнул в регистратуру и вернулся с мощным солидным номером.
«…усильте заготовку 13 530».
Воробьев обмакнул перышко, строго посмотрел на лишнюю каплю чернил и, презрительно стряхнув ее, поставил подпись вслед за номером.
Директиву спустили. Она скользнула по телеграфным проводам, потом ее повезли со станции нарочные по селам.