Измена

       - Хорошо. Сколько времени? Не пора ли переодеваться к ужину?

       Абтерно чуть заметно поморщился. Неужели все начнется сначала? Для чего наместник идет в покои своей фаворитки? Чтоб его снова опоили и заворожили?

       - Не бойся, Зинелла меня больше не проведет. Я и иду туда, чтобы с ней расквитаться.

       Секретарь встревожился еще больше.

       - Вам не следует ничего есть там.

       - Пищу приносят из кухни и ставят перед нами мои люди. Никто ничего не подсыплет. Но вот вино наливать будет сама Зинелла. Это я знаю. Но не беспокойся. Я уже принял меры.

       Медиатор встал и пошел в гардеробную, где его уже ждал личный камердинер. Он тоже заметно нервничал, не желая отправлять своего сеньора в пасть змее. Медиатор это видел, но успокаивать слугу не стал. Все должно быть как всегда.

       Зинелла уже ждала его в своем будуаре. На ней было соблазнительное платье из легкого полупрозрачного шелка. Рассчитывает на то, что он увлечется ее прелестями и забудет об осторожности? Едва он вошел, она подбежала к нему, подхватила под руку и, говоря о своем счастье, повлекла в малую трапезную.

       Медиатор искоса посматривал на нее, не понимая, что он мог найти в этой насквозь фальшивой, постоянно гримасничающей особе. Правы были его сыновья, утверждавшие, что на него навели морок. Но теперь морок пропал, и он видит перед собой не подобие первой жены, а чужую и неприятную ему бабенку с дурными замашками.

       Они сели, как обычно, напротив друг друга. Зинелла без перерыва болтала, упиваясь собственным голосом и остроумными, по ее мнению, замечаниями, не замечая, как все больше и больше хмурится Медиатор.

       Но вот ужин был окончен, и она с милой улыбкой поднесла к нему бокал с вином. Медиатор привычно взял вино и поднес к губам, внимательно следя за фавориткой из-под полуприкрытых веками глаз. Она явно нервничала, пытаясь скрыть нервозность за бессмысленной улыбкой.

       - Как-то странно пахнет твое вино, Зинелла. Ты ничего в него не подлила? - внезапно спросил Медиатор, сурово взглянув на нее.

       - Неет.., конечно, нет, - испуганно заблеяла она, отведя глаза в сторону. - Я же люблю тебя!

       - Ты меня никогда не любила, не надо уж так нагло врать. Да и я тебя не любил. Но, чтобы доказать свою преданность, ты можешь выпить это вино за меня.

       И он подал ей бокал. Она испуганно смотрела на него, не решаясь взять.

       - Так, все понятно. Пей немедленно!

       - Пощадите! Я же ваша жена! Я мать ваших детей!

       - Жены не подсыпают отраву мужьям! Ты отравительница, и я заставлю выпить тебя эту гадость, как много лет пил колдовское снадобье из твоих рук! Пей, или я сам волью эту дрянь тебе в глотку!

       Зинелла попятилась. Она никогда не видела Медиатора в таком гневе.

       - Кто дал тебе яд? Молчишь? Я и без этого знаю - тебе передал его лэрд Патрем, а послал твой братец, граф Контрарио. И после этого ты смеешь заявлять, что любишь меня?

       Зинелла гордо вскинула подбородок.

       - Да, я всегда тебя терпеть не могла, гнусный старикашка! Меня заставили лечь в твою постель, но ты всегда был мне противен!

       Медиатор, считавший себя мужчиной в самом расцвете, рассвирепел. Схватил ее за горло и влил в нее весь бокал вина. Она захрипела, в ужасе глядя на него остановившимися глазами.

       - Что, не понравилось? Это тебе за все те годы, проведенные с тобой. За все несправедливости, которые я совершил под твоим мороком!

       Зинелла упала на пол и схватилась за живот, уверенная, что умирает. Медиатор с презрением посмотрел на нее и вышел. В гостиной сидели дамы, о чем-то негромко судача. Увидев наместника, поднялись и сделали реверанс.

       Медиатор кивнул в сторону трапезной.

       - Идите к Зинелле. Она умирает. Выпила вино, приготовленное для меня. Думаю, вы еще успеете с ней попрощаться. Детей к ней я приводить запрещаю. - И вышел.

       Дамы кинулись трапезную. Там посредине остатков пищи корчилась от боли Зинелла. Она пыталась вызвать рвоту, и ей это удалось. Брезгливо морщась, дамы подхватили ее под руки и увели в спальню. Вызвали служанок, раздели бывшую фаворитку и уложили в кровать.

       Зинелла в ужасе повторяла:

       - Я умираю! Мне плохо, мне ужасно плохо! Позовите лекаря, позовите лекаря!

       Дамы молча, не двигаясь, стояли вокруг кровати, с нетерпением ожидая ее конца. За лекарем идти никто и не подумал. Бывшая фаворитка слабела с каждой минутой. Вот она вытянулась на кровати и испустила последний вздох. Они отошли от кровати и стали негромко совещаться, что же им делать дальше.

       - Нужно пойти сообщить об этом Медиатору. Пусть он и сердит на нее, но именно он должен распорядиться об ее похоронах.

       Две самых отважных дамы отправились к наместнику.

       Он выслушал их с полным спокойствием.

       - Преставилась? Замечательно. Но никаких приготовлений к пышным похоронам я делать не собираюсь. Разденьте ее, натяните на нее платье какой-нибудь служанки, снимите все украшения. Ночью ее без отпевания закопают на городском кладбище для бродяг и разбойников. Она недостойна похорон.

       Дамы в ужасе принялись заламывать руки. Они не любили ее, но такое святотатство над трупом их ужасало. Но Медиатор сурово напомнил:

       - Не забыли, что на ее месте должен был я? Это мне она готовила такую участь. Так что прекратите глупое неповиновение и делайте, что вам приказано.

       Им пришлось уйти. Придворные дамы были удручены приказом наместника. Как бы там не было, а Зинелла жила с ним больше пятнадцати лет. И должна была быть похоронена пусть не пышно, но достойно.

       Но они выполнили его приказ.

       Медиатор вызвал к себе Криса.

       - Возьми надежного стражника и увези Зинеллу в город. Усади ее возле какой-нибудь таверны и дай в руки бутылку.

       - Вы хотите, чтоб ее похоронили как бродяжку, в общей могиле? - Крис тоже не мог понять подобной жестокости.

       - Посмотрим, посмотрим.

       Странные слова Медиатора обескуражили верного служаку. Что Зинеллу нужно было казнить, в этом у него сомнений не было. Но чтоб хоронить не по-христиански, этого он понять не мог.

       - Боишься, что ее неупокоенная душа будет пугать тебя по ночам? - зловеще пошутил Медиатор. - Не бойся. Ничего такого не будет.

       - Но почему она умерла? Мы же подменили яд.

       Медиатор как-то хитро взглянул на него.

       - Видимо, яд был слишком силен, раз его ничтожные остатки все-таки сделали свое дело.

       Крис вспомнил о моментально сгоревших цветах.

       - Да, похоже.

       - Постарайтесь, чтоб никто вас не видел. Это очень важно. И стражник должен быть по-настоящему верным человеком.

       Начальник стражи знал, что любого можно сбить с пути истинного. Был бы хороший посул.

       - Я и сам могу ее увезти. Тогда об этом точно никто знать не будет.

       - Хорошо, - одобрил его наместник. - Это проще. Чем меньше людей будет об этом знать, тем лучше.

       Крис вошел в опочивальню Зинеллы. Там вокруг последнего одра своей госпожи сидели одетые во все черное дамы.

       - И чего вам горевать? - Крис чуть понизил голос из уважения к смерти. - Теперь вы свободны. Никто не будет отдавать вам идиотских приказов надменным тоном. И прислуживать жалкому ублюдку вы не будете.

       - Мы не горюем, - с достоинством ответила ему одна из женщин. - Мы соблюдаем церемониал.

       - Хорошо, вы свободны. Я унесу ее. - Он намеренно не сказал, куда, а они не спросили. Им и в самом деле незачем было это знать. Никто из них цветы на ее могилу носить не собирался.

       Крис завернул Зинеллу, обряженную в платье из грубого некрашеного полотна, в покрывало с ее постели, взвалил на плечо и вынес из дворца. Бросил в крестьянский возок, в котором привозили продукты из ближайших деревень, сам сел на козлы и погнал в город. Он пропустил несколько заведений, показавшиеся ему слишком уж людными, прежде чем остановился возле более-менее тихого кабака возле самой заставы.