Путь домой

А время шло.

– Есть что-нибудь?

Ухура вздрогнула. Кирк стоял рядом с ней.

– Ничего, – ответила она. – Я не должна была оставлять его.

– Ухура, Вы сделали то, что должны были сделать. Вы доставили сюда накопитель. Мало хорошего было бы, если бы вы пропали оба. – Он попытался улыбнуться. – Продолжайте поиски. Вы обязательно найдёте его.

И он тяжело опустился в командное кресло.

В энергетической камере Скотт провёл точнейшую настройку фотонного накопителя и начал перенос фотонов в дилитиумные кристаллы. С помощью Спока ему удалось ускорить этот процесс. Он надеялся, что всё завершится удачно. Скотт поглядел сквозь прозрачную перегородку и покачал головой. Он всё ещё не замечал никаких изменений в кристаллах, хотя и его приборы, и приборы мистера Спока показывали, что рекристаллизация началась. Это был минимум того, на что он надеялся.

– Мистер Скотт, – произнёс голос Кирка из интеркома, – Вы обещали мне сообщить, сколько времени займёт рекристаллизация.

Скотт устало поднялся и шагнул к интеркому.

– Она идёт медленно, очень медленно, сэр. Это закончится на раньше, чем завтра.

– Слишком медленно, Скотти! Нужно раньше!

Теперь я должен ускорить квантовую реакцию, подумал Скотт. Может, в следующий раз от меня потребуется изменить постоянную Планка. Или увеличить скорость света.

– Постараюсь, сэр. Конец связи. – Скотт снова опустился на корточки рядом со Споком. – Он здорово нервничает, наш адмирал.

– Он человек, глубоко чувствующий, – задумчиво произнёс Спок.

– Ну, что там ещё новенького? – И Скотт снова хмуро уставился на показания приборов.

На мостике Джим потёр лицо руками. Позади слышалось жужжание радиоголосов, которые прослушивала Ухура. Впервые с той минуты, как они покинули Вулкан, Джиму нечего было делать. Только ждать.

И это было тяжелее всего.

Глава 11

Было уже далеко за полночь, когда Джилиан подъехала к Сосалито. В машине звучала кассета Спрингстина – по обыкновению, слишком громко. Прошло уже более двенадцати часов с того времени, как Джилиан выехала из Института, чтобы добраться домой пораньше и поваляться на кровати, глядя в потолок. Да уж, вернулась домой пораньше, нечего сказать.

Она гораздо охотнее побыла бы с китами. Джилиан завидовала тем, кто пятнадцать-двадцать лет назад жил в полузатопленных домах вместе с дельфинами, проводя исследования по установлению контактов с представителями семейства китовых. Но теперь для таких исследований в стиле всемирного потопа не было денег. Порой Джилиан казалось, что она родилась лет на пятнадцать позже, чем следовало.

Или может, подумала она, лет на триста раньше.

Затем она посмеялась над собой за то, что хотя бы на миг приняла рассказ Кирка всерьёз.

Джилиан остановилась на перекрёстке. Красный свет светофора отразился в стекле лендровера. Спрингстин пел «Танцуя в темноте». Сделав звук ещё громче, Джилиан взглянула на своё отражение в зеркале заднего вида как раз тогда, когда он дошёл до слов, что хочет поменять одежду, волосы, лицо.

О да, подумала она. Пой, Брюс, пой.

Ей хотелось измениться настолько, чтобы она могла быть с китами. Она позволила себе безумную фантазию о том, как нырнёт в ледяную воду у побережья Аляски вместе с Джорджем и Грейси, помогая им приспособиться к новой жизни, чтобы никто из людей никогда её больше не увидел.

Что верно, то верно, подумала Джилиан. Тебя и вправду никто никогда бы больше не увидел: ты умерла бы от переохлаждения за каких-нибудь полчаса. Да и потом, ты знаешь о диких китах гораздо меньше Джорджа и Грейси, даром что они отбились от стада ещё детёнышами. Ты знаешь о китах не меньше любого человека. Но этого недостаточно.

А если этот мистер Спок знал, о чём говорит – а она изо всех сил старалась убедить себя, что не верит этому ни на грош – и горбатые киты вскоре исчезнут окончательно, люди никогда не узнают о них достаточно.

Взгляд её затуманился. Она сердито провела по глазам рукой. На коротеньких, выгоревших под солнцем волосках её руки, блеснула влага – сначала красным, потом зелёным, когда сменился свет светофора. Она тронула машину.

Если бы я могла отправиться с ними, подумала Джилиан. Защитить их. Если бы я могла им сказать, прежде чем их увезут, уплывать прочь всякий раз, когда они заслышат шум двигателя судна, или пропеллера вертолёта, или даже человеческий голос.

Эта мысль больше всего не давала ей покоя. Джордж и Грейси не видели от людей ничего, кроме добра. В отличие от своих диких сородичей, они способны подплыть прямо к судну. Откуда им знать разницу между научно-исследовательским судном, ведущим наблюдения за китами, и вооружённым гарпунной пушкой кораблём китобоев?

И всё же мысль, что Джордж и Грейси обретут свободу, радовала Джилиан. Она пыталась уверить себя, что с ними всё будет в порядке. Общественное мнение, бойкотирование торговли китовым мясом, а также сугубо экономические соображения неминуемо приведут к полному и окончательному запрету охоты на китов. Если в ближайшие несколько лет с Джорджем и Грейси ничего не случится, они, вероятно, окажутся в безопасности до конца своих дней.

Подъехав к повороту, ведущему к её дому, Джилиан сбросила скорость. Она понимала, что ей следует отправиться домой. Надо отдохнуть и набраться сил к утру, если она хочет выдержать напряжение от погрузки китов в самолёт, натиск репортёров, которым Бриггс собирался позволить наблюдать за происходящим, и более всего – прощание.

Вместо этого она продолжала ехать по шоссе, ведущему к Институту.

Какого чёрта, подумала Джилиан. Ну так я не высплюсь один раз. Мне наплевать, что там Боб Бриггс думает о моих чувствах к китам. Буду сидеть у бассейна и ждать рассвета. И говорить с Джорджем и Грейси. И смотреть на них, и слушать их. Принесу магнитофон из своего кабинета и поставлю им «Голубое небо» Уилли Нельсона. Это будет в последний раз – ну, так что же. Зато что бы ни случилось, они будут свободными. И может, Джордж снова будет петь.

Оставив машину на стоянке, Джилиан вошла в тёмный музей, поднялась по спиральной лестнице к бассейну и вгляделась в темноту. Киты, наверно, дремлют. Раз в несколько минут они должны показываться на поверхности, делать выдох, затем вдох и снова нырять. Но, сколько Джилиан ни всматривалась, китов не было видно.

Может, им передалась моя нервозность. Может, им также не спится, как мне.

– Эй, друзья!

Ни всплеска, ни дыхания.

Перепуганная, она сбежала вниз и кинулась к прозрачной перегородке. С ними просто ничего не могло случиться. Не сейчас, когда до свободы уже рукой подать. Она прижалась к стеклу, всматриваясь в воду, боясь увидеть одного из китов лежащим на дне мёртвым или раненым, а второго – тычущимся в него в испуге и растерянности, пытающимся вернуть его к жизни.

За спиной послышались шаги. Она обернулась. В дверном проёме стоял Боб Бриггс.

– Их увезли вечером, – негромко сказал он.

Джилиан непонимающе смотрела на него.

– Мы не хотели здесь толпы репортёров, – пояснил он. – Это могло бы их напугать. Кроме того, я решил, что так будет легче для тебя.

– Легче для меня! – Она шагнула к нему. – Значит, ты их отправил, не дав мен даже проститься с ними?

Волна печали и ярости зародилась внутри неё. Ярость выплеснулась наружу, и Джилиан изо всех сил дала Бриггсу пощёчину. Он отшатнулся.

– Ты, сукин сын! – Она даже не посмотрела, что с ним. – Глупый, самовлюблённый сукин сын! – И бросилась бежать.

Очутившись в своей машине, Джилиан положила голову на руль и безудержно зарыдала. Ладонь ныла. До сих пор она в жизни никого не ударила, но теперь жалела, что ударила Бриггса раскрытой ладонью, а не кулаком.

Джордж и Грейси были на свободе. Она сама этого хотела. Но она хотела, чтобы они были ещё и в безопасности.