Страница 59 из 67
— Эти записи… — начал Питер глухим, зловеще низким голосом. — Кто их сделал?
— Человек по имени Стивен Льюис, — отозвалась Каролина. — Его сын утверждает, что они были похищены восемь с лишним лет назад вместе с самим гибридом.
Питер витиевато выругался.
— Ничего не понимаю, — мрачно проговорил он.
— Ты уверен, что это тот самый гибрид? — спросила Каролина, хотя уже знала, какой услышит ответ. — Ни единого различия?
Питер покачал головой, не отрывая глаз от записей.
— Нет, голубка. Я знаю его как свои пять пальцев. Если хочешь, пойдем в оранжерею, и ты сама все сверишь…
— Нет, — качнула головой Каролина. — Если ты так говоришь, значит, это правда. О Боже! — всхлипнула она.
Гилберт медленно, бесшумно выдохнул. Наконец-то! Долгие поиски подошли к самому концу. Сейчас он узнает правду.
Питер обмяк в кресле.
— Голубка, твой отец не мог случайно вырастить идентичный до мелочей гибрид. Такое совпадение попросту невозможно. Кто такой был этот Стивен Льюис? Я никогда о нем не слышал.
— Это вполне понятно, — тихо сказала Каролина. — Он не был профессионалом.
Ей не понадобилось ничего добавлять. Оба знали, что селекция орхидей, как и любых других цветов, частенько становится уделом любителей. Во всем мире существовали сотни тысяч мужчин и женщин, которые ставили опыты в своих крохотных садиках. Отчего бы и нет? Время от времени кому-то из них удавалось ухватить удачу за хвост, и тогда цветок необычной формы или окраски за одну ночь делал своего автора миллионером.
— Что ж, надо сказать, этот парень хорошо разбирался в своем деле, — произнес Питер просто, но с откровенным уважением.
У Гилберта перехватило дыхание. Как бы радовался отец этой похвале, особенно если учесть, что она прозвучала из уст ученого с мировой известностью!
— И все-таки я ничего не понимаю, — проворчал Питер. — Если это гибрид Стивена Льюиса, то как же он попал к твоему отцу?
Каролина горестно взглянула на своего помощника.
— Сын Льюиса утверждает, что Освальд Хейден украл его. Посмотри-ка вот на это.
И она подала Питеру стопку разрозненных листков. Это были собственноручные записи Освальда Хейдена о его первых неудачных опытах с гибридом.
Ирландец с сожалением покачал головой.
— Сдается мне, что твой отец очень плохо знал это растение. Теперь я кое-что припоминаю… Когда мы впервые говорили с Хейденом об этом гибриде, я задавал ему очень простенькие вопросы, но он каждый раз куда-то уходил, прежде чем ответить. Теперь я понимаю, что он действительно почти не владел темой. Путался в самых элементарных вещах и…
Каролина умоляюще вскинула руку:
— Ради Бога, Питер! Думаю, что ты прав. Мне не хочется в это верить, но… — Она сделала глубокий вдох. — Судя по всему, мой отец действительно был вором.
Вот я и сказала это вслух, обреченно подумала она.
Гилберт, притаившийся снаружи, едва не закричал от радости. Каролина и вправду ничего не знала!
И О’Рили тоже.
Они поверили на слово Хейдену, и это было объяснимо: Питер только что был принят на работу, и у него не было причин подозревать, что новый босс лжет. А Каролина… Что ж, какая дочь усомнится в словах отца?
Если б только Гилберт не позволил своей гордыне и жажде мщения затуманить здравый смысл, он давно бы уже понял, что она невиновна. От скольких мук они были бы тогда избавлены…
Он уже готов был оторваться от стены и заглянуть в окно, чтобы обнаружить свое присутствие, но тут опять услышал голос Каролины.
— Что ж, поскольку этот гибрид действительно принадлежит мистеру Льюису, а вернее, его сыну, — мы должны отдать ему все новые сорта.
— Что-о?! — взревел Питер так оглушительно, что Гилберт опять прижался к стене.
— Я забыла тебе сказать, — устало пояснила Каролина. — Льюис-младший вчинил нам иск, требуя вернуть гибрид его отца.
Питер вскочил и принялся расхаживать по комнате.
— Что ж, это справедливо, — признал он. — Но отдать новый сорт? Нет, голубка, он наш. — Голос ботаника дрогнул от гнева. Никто не посмеет отнять у него любимое дитя!
— Но, — Каролина судорожно вздохнула, — та орхидея была краеугольным камнем всех наших исследований…
Питер молчал, и Гилберт заколебался. Теперь, убедившись в невиновности Каролины, он просто не имел морального права подслушивать, и все же этот разговор захватил его не на шутку.
— Послушай, голубка, — взволнованно сказал Питер, не заметив, что гул пылесоса стих. — Согласен, твой отец поступил гадко. Похитить у человека труд всей его жизни… — Он с отвращением помотал головой. — Не знаю ничего более отвратительного. Но ведь я семь лет работал над этим проектом! Семь лет! И новые сорта — дело моих и только моих рук. Я использовал и другие гибриды, а не только тот, что выведен Льюисом, так что его сын имеет не больше прав на черную орхидею, чем мы — на украденный гибрид.
Каролина вздохнула и встала, не замечая, что в дверях гостиной неподвижно замерла Милеа.
— Знаю, Питер, — сказала она, кладя руку на плечо старого друга. — Но что же нам делать? Без первой орхидеи не было бы ни одной из последующих…
— Без меня тоже, — ровным голосом проговорил тот. — Я слишком многое отдал этому цветку, чтобы сейчас так легко сдаться. К тому же, если наша последняя орхидея не окажется черной, то я уж и не знаю, появится ли такая когда-нибудь на свет. Я сделал все, что мог…
— Пожалуйста, Каролина! — зазвенел голос Милеа, и оба разом обернулись к девушке. — Не проси его об этом, не надо! Простите, что я невольно услышала вас, мне казалось, что вы уже закончили разговор. — Она шагнула к Питеру и встала рядом с ним. — Не требуй, Каролина, чтобы он отрекся от своей мечты!
Каролина смотрела на друзей полными слез глазами:
— Но Гилберт Льюис…
— Я этого не потребую, — прозвучал от окна низкий мужской голос, и все трое вздрогнули.
Питер рывком обернулся и тотчас узнал страхового инспектора.
— Ты?!
— Берт! — вскрикнула Каролина.
Милеа с любопытством воззрилась на пришельца.
Первой пришла в себя Каролина.
— Что ты здесь делаешь? — резко спросила она.
— Я следил за тобой, — просто ответил Гилберт, влезая в окно. С его длинными ногами сделать это было совсем не трудно.
В глазах Милеа вспыхнули задумчивые искорки. Как этот человек смотрит на Каролину…
— Тебе-то какое дело до всего этого? — прорычал Питер. — Мы ничего не собирались страховать.
— Питер, — прервала его Каролина, — это Гилберт Льюис, сын Стивена. Настоящий владелец орхидеи.
— Однако ни по закону, ни морально я не могу претендовать на ваши гибриды, — твердо сказал Гилберт прежде, чем Питер успел опять взорваться. Повернувшись к мрачному как туча ирландцу, он в упор поглядел на него. — С тех пор, как отец, умирая, рассказал мне о похищенной орхидее, я искал ее по всему свету. Отец годами трудился, пытаясь вывести цветок с черными пятнышками. Когда его украли, он… Врачи сказали, что он умер от рака, но на самом деле убила его не болезнь. Уж кто-кто, а ты это должен понять.
Питер побледнел, вспомнив, как только что грудью встал на защиту своего детища. Если б сейчас его украли… Ирландец кивнул.
— О да, — сказал он мрачно. — Мне очень жаль… в самом деле жаль, что с твоим отцом случилось такое.
— Берт! — Голос Каролины дрожал от боли. — Я понимаю, что это уже ничего не изменит, но все же хочу извиниться за отвратительный поступок моего отца. — Слова, пустые слова! Она не в силах была смотреть в его янтарные глаза. — Прости, Берт…
— И ты меня прости, — сказал он тихо.
Каролина вскинула голову:
— За что?
— За то, что я считал тебя сообщницей отца и не посмел довериться голосу собственного сердца…
Темные глаза Милеа расширились, и по ее губам скользнула понимающая улыбка. Только Питер, не замечавший ничего вокруг, думал о своем.
— Так насчет моего гибрида… — начал он.
Гилберт с неохотой оторвал взгляд от Каролины.