Страница 45 из 69
репетиторством. Три года назад в числе его
учеников оказался сын владельца общественной
конюшни Василия Морозова. Скоро студент стал
своим человеком. К нему, как к родному
260
привязался
не
только
Морозов-младший,
которому Сергей помог подготовиться к
поступлению в прогимназию, но и Морозов-
старший,
большой
любитель
поговорить,
вспомнить былое. А вспомнить этому человеку
было что: двадцать лет на бегах, только в Москве
и Петербурге выиграл сорок самых престижных
призов, в том числе три Императорских; на
провинциальных ипподромах побед не счесть;
знаком со всеми видными коннозаводчиками и
спортсменами. Сергей, как зачарованный, мог
слушать его часами.
- Вхож, - нехотя ответил Малинин. - А что?
- Договорись, чтобы он в следующее
воскресенье попридержал Дуная.
В следующее воскресенье на бегах
разыгрывался Большой зимний приз. Дунай
считался первым фаворитом.
-
Нет, Морозов такими вещами не
занимается. Он всегда честно едет.
- Честно, - хохотнул Виндрик. - На бегах
честные давно повывелись. Предложи денег. Дядя
Фриц готов хорошо заплатить. Нам по
красненькой перепадёт.
- Нет, я сказал, нет.
- Какой гордый! Деньги ему уже не нужны...
Ничего, у меня найдется, чем тебя заинтересовать.
Ты ведь по зелёноглазой вздыхаешь? Не спорь, я
это давно вижу. А хочешь её попробовать? Могу
устроить. Понимаешь, она обещалась быть у меня
261
сегодня вечером. Приходи часам к одиннадцати. Я
её к этому времени подпою, как следует, и делай с
ней, что хочешь.
- Вот, что я тебе скажу, Артур, - голос
Малинина дрожал от ярости. - Долг я завтра
обязательно верну. А сейчас получи проценты.
Он ударил Виндрика по красивому,
самодовольному
лицу,
потом
ещё
раз...
Однокурсники
еле
растащили
недавних
приятелей...
... Но рассказывать Гагману всё это
Малинин не стал.
- Причина ссоры? - повторил жандарм.
- Не сошлись во взглядах, - усмехнулся
Сергей.
-
Желательно
уточнение.
Взгляды
господина Виндрика на многие предметы
отличаются широтой. Так говоря о борьбе с
существующим порядком, он не раз заявлял, что в
такой варварской стране как Россия, допустимо
всё - социалистическая пропаганда, заговор,
террор, вооруженное восстание. В чём именно вы
расходитесь с ним?
- Не торопитесь, Николай Густавович. Вы
ведь не дали мне закончить предыдущий ответ.
Прошу записать в протокол дословно: «Разошлись
во взглядах на женщин и рысистые бега, к
которым Виндрик относился меркантильно и
262
цинично». Полагаю, что после этого ваш
следующий вопрос неуместен.
Гагман добродушно рассмеялся:
- Сразу чувствуется, вы у Плевако
помощником служили! Его школа. Помню, на
одном процессе Фёдор Никифорович крепко
сцепился с прокурором. Представляете из
двадцати
вопросов
обвинения
своему
подзащитному,
половину
отверг
как
провокационные... Однако продолжим. Когда вы
последний раз виделись с Виндриком?
- После окончания университета я с ним не
встречался.
- Даже в Татьянин день?
Малинин задумался:
- В этом году его в «Эрмитаже» не было. А
в прошлом? Был, точно был. Но я с ним не
разговаривал.
- Известно ли вам, что в мае Артур Виндрик
арестован германской полицией за участие в
изготовлении и распространении поддельных
русских государственных кредитных билетов?
- Да, читал об этом в газетах. Честно говоря,
совсем не удивился.
- Почему?
- Для него в жизни главное деньги. Ради них
он на всё пойдёт.
Гагман записал ответы в протокол:
- Убедительно вы, Сергей Сергеевич,
говорите. Малейшего сомнения в искренности не
263
возникает. Может напрасно моё начальство
распорядилось вас задержать? Ничего, мы это
мигом поправим, сие в нашей власти... Сейчас
домой пойдёте или вас обратно к «Яру»
доставить?
Малинин невольно улыбнулся. Ещё одна
старая как мир уловка. Когда в сыскном служил
сам к ней частенько прибегал.
-
Только ещё один вопрос, Сергей
Сергеевич. Каким образом поддельные кредитные
билеты, изготовленные по заказу Виндрика,
оказались у вас?
- Что?! - искренне изумился Сергей. - Какие
ещё билеты?
- Известно какие - двадцатипятирублёвые, -
Гагман раскрыл кожаную папку и принялся
перебирать бумаги. - Вот показания купца
Тимофеева, задержанного 30 июля сего года при
попытке сдать в банкирскую контору Юнкера
четыре фальшивые двадцатипятирублёвки. Он
уверяет, что тремя днями ранее получил их от вас,
как плату за типографскую бумагу. Послушайте-
ка: «Взяв счёт, господин Малинин сказал мне, что
в последний раз производит предварительную
оплату, так как я всегда опаздываю с поставкой
бумаги. После чего он открыл несгораемый шкаф
и достал четыре двадцатипятирублёвки. Все
бумажки были новёхонькие, поэтому я их и
запомнил». В несгораемом шкафу, как я понимаю,
хранится редакционная касса?
264
- Да.
- Кто из сотрудников редакции её ведёт: вы,
Лавровский или заведующий конторой Гирин?
- Я.
- В таком случае потрудитесь ответить от
кого и за что именно были получены семь новых
государственных
кредитных
билета
двадцатипятирублёвого достоинства?
- Почему семь? Ведь Тимофеев говорит о
четырёх?
- А ещё три вчера на бегах вы передали
господину Быковскому. Вот рапорт агента
наружного наблюдения, а вот акт, составленный
по поводу изъятия этих билетов из кассы
тотализатора. Они, как и следовало ожидать,
оказались
тоже
фальшивыми.
Запираться
бесполезно. Как юрист вы должны знать, что
чистосердечное признание является смягчающим
обстоятельством.
Сергей молчал. Не мог же он признаться
жандарму,
что
эти
деньги
получил
от
Лавровского! Сто рублей Алексей принёс неделю
назад,
сказав,
что
Колюбакин
попросил
разместить в пяти-шести ближайших номерах
журнала объявления об аукционе молодняка в его
заводе. А семьдесят пять рублей передал вчера,
как вознаграждение, полученное от Колюбакина
за разоблачение клеветников.
В кабинет заглянул жандармский унтер-
офицер:
265
-
Ваше
благородие,
подполковник
Скандраков настоятельно приглашает вас к себе.
- Иду. А ты пригляди за арестованным.
Глава 6
ДЕНЬГИ ОТ ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТА
- Семён, а тебе всё это часом с пьяных глаз
не померещилось? - спросил Лавровский,
выслушав взволнованный рассказ Гирина. - В
голове просто не укладывается - жандармы,
фальшивомонетчики, слежка... Выпил-то ты, судя
по виду, преизрядно.
- Обижаете, Алексей Васильевич. Врать не
стану, много выпил. Только как Петька-
распорядитель мне по секрету шепнул, что Сергея
Сергеевича заарестовали, так с меня весь хмель
как рукой сняло. А «хвост» я и сам не заметил. За
то спасибо Ваньке Горячеву сказать надо.
- Извини, Семён, это я от расстройства, -
Алексей грустно посмотрел на черноглазую
барышню, деликатно отошедшую в сторону.
Сказочный вечер был безнадёжно испорчен.
Сразу вспомнилось, как помрачнел генерал-
губернатор, когда доложили они ему о письме