Страница 35 из 69
стал перетряхивать долгоруковские кадры. Но
многие и сами не захотели служить под его
руководством. Чиновник особых поручений
Голиков подал рапорт о переводе в тюремное
ведомство...
Шло время. Лавровский и Малинин
частенько отвлекались от своего издания на
частные расследования, так или иначе связанные с
миром бегов и скачек. При этом наживали тайных
и явных врагов, навлекали неудовольствие
сильных мира сего, порой рисковали жизнью.
- Опять вы, ребята, к чёрту на рога лезете, -
ворчал старый полицейский Аристарх Карасёв,
нередко помогавший им. - Но раз уже влезли,
делать нечего. Ладно, бог не выдаст...
201
- А свинью мы и сами съедим, - заканчивал
Алексей его любимое присловье...
Об одном из приключений частных
сыщиков наш следующий рассказ.
202
ОСОБЫЙ СЛУЧАЙ
Глава 1
БИЛЕТЫ ДЮНКЕЛЯ
Весь
июль
начальник
Московского
охранного отделения подполковник Скандраков,
приходя на службу, спрашивал своего помощника
ротмистра Бердяева:
- Появились?
- Нет, - изо дня в день отвечал тот. - Банки и
банкирские конторы молчат. Сыскное тоже. В
суточных рапортах участковых приставов ничего
примечательного.
Скандраков был страстным ружейным
охотником. Поэтому в конце месяца, плюнув на
все дела, укатил на несколько дней в Тверскую
губернию, пострелять бекасов. А когда в
воскресенье 31 июля вернулся, помощник
доложил ему:
203
- Вчера в Москве, наконец-то, появились
фальшивые
двадцатипятирублёвки
работы
Дюнкеля.
- Слава богу, - перекрестился Скандраков. -
Долго мы их ждали.
Вообще-то борьба с фальшивомонетчиками
в круг обязанностей российской секретной
полиции не входит. У неё других задач
предостаточно:
террористов
ловить,
противоправительственную
пропаганду
пресекать... Но государственные кредитные
билеты работы Карла Дюнкеля - особый случай.
Началась эта история ещё в мае в Берлине...
...
Кафе
«Империал»,
что
на
Ровенталштрассе, часто посещал, щёгольски
одетый блондин средних лет. Судя по самому
дорогому коньяку, который он всегда заказывал к
кофе, и щедрым чаевым в расходах он не
стеснялся.
Однажды
блондин
расплатился
русским государственным кредитным билетом
двадцатипятирублёвого достоинства. Кёльнер
охотно взял его, рассчитывая неплохо заработать
при обмене рублей на марки. Но когда на
следующий день принёс билет в отделение
«Беренберг
банка»
случилось
неприятное
происшествие.
Кассир
долго
рассматривал
купюру, потом пошёл советоваться к старшему
кассиру, помощнику управляющего. В конце -
концов, клиенту заявили:
204
- У нас возникли сомнения в подлинности
этого билета. К сожалению, принять его не
можем. Советуем обратиться в рейхсбанк,
служащие которого разбираются в таких делах
лучше нас.
Кёльнер подумал, что такой солидный
человек как блондин мошенником быть не может,
скорее всего, кто-то ему самому всучил подделку.
Он решил деликатно предупредить его при первой
же встрече.
Блондин пришёл в кафе в тот же вечер.
Расплачиваясь, он снова протянул русскую
двадцатипятирублёвку. Тут уж кёльнер не
выдержал:
- Извините сударь, но нет ли у вас других
денег? Такой же билет, полученный от вас вчера,
в банке обменять на марки отказались. Говорят,
он фальшивый.
- Быть такого не может, - недовольно
поморщился посетитель и достал кошелёк туго
набитый золотыми и серебряными монетами. -
Сколько с меня? Получите... А где та кредитка?
- Вот она.
- Очень хорошо. Я её у вас покупаю.
Оба они не заметили, что их разговор
привлёк внимание ещё одного посетителя. По
стечению обстоятельств тот оказался инспектором
криминальной полиции.
Берлинские сыщики работать умели. К утру,
они уже знали, что блондина зовут Карл Дюнкель,
205
по профессии он гравер, до недавнего времени
жил бедно, а с начала мая вдруг стал шиковать.
Выяснилось, что произошла эта метаморфоза
после того как у Дюнкеля завелись какие-то
общие дела с приехавшим из России, уроженцем
Ревеля, Артуром Виндриком.
Полиция организовала плотное наружное
наблюдение за Дюнкелем и Виндриком, которое
показало, что оба они частенько расплачиваются
русскими кредитками. Подозреваемых задержали.
При обыске у каждого из них нашли по несколько
тысяч
рублей
новенькими
двадцатипятирублёвыми билетами. Эксперты
рейхсбанка дали заключение: все предъявленные
билеты фальшивые, но изготовлены с большой
тщательностью. Визуально отличить их от
настоящих весьма затруднительно. Для этого
необходимо
использование
специальных
оптических приборов, например «Верификатора
Скамони».
Вскоре были найдены гравировальные
доски, сделанные Дюнкелем. А потом сыщики
вышли и на гамбургскую типографию, в которой
печатались фальшивки. Её хозяин признался, что
по заказу Виндрика изготовил пять тысяч русских
двадцатипятирублёвок.
Берлинская прокуратура быстро провела
предварительное следствие. Впрочем ей, как и
полицейским, не удалось получить ответ на
206
вопрос: где в настоящее время находятся более
ста пятнадцати тысяч рублей?
- Право, не знаю, - усмехался на допросах
Виндрик. - Деньги хранились в платяном шкафу.
Может их моль скушала?
О поимке шайки фальшивомонетчиков
много писали германские и русские газеты. Но
репортёры уголовной хроники не знали об одной
любопытной подробности. Виндрик водил дружбу
с берлинскими социалистами. Сидя с ними по
вечерам в пивной, он любил порассуждать о
путях
развития
мирового
и
русского
революционного движения. Согласно донесениям
осведомителей, Виндрик причислял себя к
сторонникам цивилизованных форм борьбы -
просвещение
пролетариата,
создания
профессиональных союзов. Однако говоря о
России, всегда заявлял:
- А в этой варварской стране допустимы
любые формы и методы: пропаганда, террор,
заговор, вооружённое восстание.
За несколько дней до ареста немецкие
социалисты
потребовали,
чтобы
Виндрик
отчитался о том, куда была потрачена выданная
ему тысяча марок. В ответ он загадочно
улыбнулся:
-
Не волнуйтесь, камрады. Всё до
последнего пфеннига вложено в серьёзное дело.
По
соображениям
конспирации
подробно
рассказывать не буду, но смею вас заверить, что
207
когда-нибудь ваши имена будут золотыми
буквами вписаны в летопись русской революции.
Благодаря вам и мне, московские товарищи
получат типографию, где смогут печатать свою
газету тиражами в десять-пятнадцать тысяч
экземпляров. Да ещё и на бомбы останется.
Германская полиция, в отличии от
английской и швейцарской, издавна сотрудничала
с русскими коллегами. Поэтому полученные
агентурным путём сведения, вместе с подробным
описанием поддельных кредитных билетов, были
направлены в Петербург. Правда ни одной
кредитки не прислали. Все они, в соответствии с
требованиями
устава
уголовного