Страница 33 из 69
барышне из «Новостей дня». Не даром говорят,
клин клином вышибают...
- Куда вас отвезти? - спросил Алексей,
когда в третьем часу ночи они вышли из
«Эрмитажа». Он взял руку девушки и стал нежно
её гладить.
- Не знаю, - сказала она, не отнимая руки. -
Такого сказочного вечера в моей жизни не было
никогда... Не хочется, чтобы он заканчивался...
Алексей не знал как поступить. В
«Лоскутную» или в «Славянский базар» ночью не
пустят. Везти её в какие-нибудь дешёвые номера?
Пошло. Пригласить в свою убогую комнату в
«Чернышах»? Глупее ничего не придумаешь.
Наверное, он всё-таки нашёл бы выход из
затруднительного положения. Но в это время
подъехала пролётка. Из неё на ходу соскочил
Семён Гирин:
- Беда! Сергея Сергеевича заарестовали!
190
ОТ АВТОРА
(вместо эпилога)
О том, что стало причиной ареста Малинина
вы узнаете, прочитав повесть «Особый случай». А
сейчас, по сложившейся и понравившейся
читателям
традиции,
немного
о
судьбах
некоторых героев «Тёмного фаворита».
Белый жеребец Витязь сделал блестящую
беговую карьеру. На его счету десятки побед на
столичных и провинциальных ипподромах. Так
только зимой 1885 года на Семёновском
ипподроме в Петербурге он выиграл три приза, в
том числе такой престижный, как «Приз Её
Императорского Величества Государыни Марии
Фёдоровны».
В этом сезоне ездил на нём молодой, почти
не известный публике наездник Александр
Сорокин. Пройдут годы и это имя узнают все
любители рысистых бегов. Александр Николаевич
станет родоначальником знаменитой династии
наездников. Один из его сыновей, тоже
Александр, первым в нашей стране «разменяет
две минуты». В 1953 году на Одесском ипподроме
жеребец Жест, под его управлением, установит
рекорд - пробежит 1600 метров за 1 минуту 59,6
секунд. Этот рекорд держался более двадцати лет.
Сам я впервые попал на бега в конце 60-х
годов прошлого века, когда Сорокин уже не
выступал. Но люди, видевшие езду этого мастера-
наездника,
рассказывали,
что
это
было
191
незабываемое зрелище! Ехал он всегда с места до
места, обязательно с криком и визгом. По их
словам
«сорокинский
посыл
голосом»
неповторим.
Но, вернёмся к Витязю, точнее к его
владельцу графу Георгию Ивановичу Рибопьеру.
Имя
этого
достойного
человека,
к
сожалению, почти забыто. Обошли его вниманием
историки и писатели. Правда. В.А.Гиляровский в
книге «Друзья и встречи» посвятил ему несколько
абзацев. Но в них далеко не всё соответствует
действительности. Так Владимир Алексеевич
пишет, что род Рибопьеров пошёл от личного
парикмахера Екатерины II, которую он не только
причёсывал. За это, дескать, и в графы
пожалован... Нет, не парикмахером был первый
граф Рибопьер, а боевым офицером. Он имел чин
бригадира русской армии, служил под командой
Суворова, погиб при штурме Измаила.
В конце XIX - начале XX века слава
рысистого и скакового заводов Рибопьера гремела
на всю Россию. Они дали немало рекордистов и
победителей самых престижных призов. В них
родились дербисты Плутарх, Герой-Дня, Эдеш...
Но Георгий Иванович интересовался не только
конным спортом, но и атлетикой. Он стоял у
истоков олимпийского движения в России, был
одним
из
основателей
Петербургского
атлетического общества, щедро спонсировал
проведение соревнований. Только благодаря его
192
финансовой поддержке смогло состояться первое
зарубежное турне Ивана Поддубного.
Разные
Поляковы
и
Варшавские
участвовали в благотворительной деятельности в
обмен
на
ордена,
чины,
потомственное
дворянство. Короче говоря, «баш на баш». Если
желаемого не удавалось добиться в России, они
«благотворительствовали» в другой стране. Так,
Лазарь Поляков получил баронский титул... от
персидского шаха.
Рибопьер жертвовал десятки тысяч рублей
на развитие российского спорта бескорыстно.
Свои чины он получал на общих основаниях,
служа в лейб-гусарском полку. В отставку вышел
подполковником. Согласитесь, для аристократа со
связями, да ещё и миллионера, очень скромное
звание. Были у него и ордена. Все их он заслужил
на русско-турецкой войне. Особо дорожил граф
«клюквой» - орденом Святой Анны 4-й степени,
которой младшие офицеры награждались за
личную храбрость.
Немало классных рысаков и скакунов
перебывало у Рибопьера. Но Витязь для него на
всю жизнь остался самым любимым. Ведь именно
с этим белым жеребцом был связан его первый
большой успех в конной охоте. Над письменным
столом в кабинете петербургского дома Георгия
Ивановича
висел
портрет
Витязя,
кисти
знаменитого
художника-анималиста
Николая
Сверчкова...
193
Порой одно неудачное выступление ставит
точку в карьере лошади. Судьба Зимы сложилась
иначе.
Иван Кочергин был взбешён проигрышем
своей серой красавицы. Разумеется, винил он в
этом не себя, а наездника. С конюшни Полянского
Зиму он забрал. Но пока раздумывал кому её
передать прошло лето, бега на всех российских
ипподромах закончились... К началу зимнего
бегового сезона кобыла успела хорошо отдохнуть
от непомерных нагрузок предыдущих лет. К тому
же попала она в очень хорошие руки: к Андрею
Чернову, одному из потомков легендарного
наездника Семёна Чёрного-Дрезденского. В
январе-феврале 1884 года Зима блестяще бежала
на Семёновском ипподроме, где выиграла три
крупнейших приза, в том числе Императорский...
Сколько людей - столько и мнений. Часть
беговой публики, принялась осуждать не
Кочергина, а Полянского:
- Не так, Петька, кобылу работал. Раздёргал
её.
- А вы чего хотели? Он десять процентов
призовых имел. Вот и советовал хозяину ни
одного приза не пропускать.
- Да разве это ездок?! Кроме Зимы у него
отродясь резвачей не было.
Подобные разговоры смолкли только после
того, как в руках Полянского резво побежала
вороная голицынская Улыбка, которая по первой
194
же езде взяла «Приз памяти графа Орлова-
Чесменского».
Теперь, те же самые люди, восторженно
цокали языками:
- Да... Полянский это наездник. Золотые
руки...
В этом отношении за сто тридцать лет
ничего не изменилось. Любят у нас поливать
грязью вчерашних любимцев, а потом снова
восторгаться ими. И не только к бегам это
относится...
Как и предполагал Малинин, 31 июля
оказалось чёрным днём для букмекеров. Многие
понесли большие убытки. Кроме Мишки Кацмана
и тех, кто работал от него. Когда к ним приходили
подставные, через которых Дубецкий и Зарудный
сделали крупные ставки, их уже ждали сыщики.
Они брали «счастливчиков» под белы руки и
везли в сыскное. После разговора с Муравьёвым
все
предпочитали
забыть
о
выигрыше.
Радовались, что хоть не задержали, как
пособников мошенников...
Купца Грачёва приятели стали было
убеждать, что деньги по проигранному пари
можно не платить.
- Ведь этот моряк мошенником оказался!
Грачёв презрительно поморщился:
- Да хоть хлыстом или содомитом. К
нашему с ним спору это отношения не имеет.