Страница 31 из 69
стало многолюдно. Конюхи подвели уже
распряженного Витязя. В сопровождении всей
беговой администрации появились молодой
человек среднего роста в лейб-гусарском мундире
и пожилой толстый мужчина в сюртуке и
цилиндре. Это были виновники торжества - граф
Рибопьер и тамбовский коннозаводчик Петрово-
Соловово.
Долгоруков, по давней традиции, вначале
дал понюхать золотые медали жеребцу, и только
177
потом вручил их спортсмену и коннозаводчику. А
с наездником Василием Ефремовым хозяин
столицы облобызался, словно на Пасху.
- Заслужил, братец. Вот твои золотые часы.
Такие не у каждого генерала имеются. Дорогие,
говорят.
- Сто рублей стоят, - подсказал казначей и
секретарь общества Приезжев.
- Однако и заставил ты меня сегодня
поволноваться, - продолжал генерал-губернатор. -
Целых три версты голова в голову шёл. Раньше
следовало бросок сделать.
- Зачем? - удивился Ефремов. - Нечего
лошадей без нужды дёргать. Их, ваше
сиятельство, жалеть надо.
Вице-президент пригласил всех к столам,
накрытым в большом зале.
Подняв бокал с шампанским, Долгоруков
сказал:
- Можно ли не любить города и губернии,
которые государь император твоему попечению
доверил? Знаю, есть и такие губернаторы, только
о них и говорить противно. Вспомнят их когда-
нибудь потомки, да только не добрым словом... А
я нашу Москву люблю! Дорого мне всё, что с ней
связано. В том числе и рысистая потеха. Ведь
отсюда она, благодаря графу Орлову, по всей
России пошла... Вы знаете, как я отношусь к
беговому обществу: опекаю, в обиду не даю.
178
Когда Городская дума с вас аренду за землю
требовать вздумала, так на неё прикрикнул, что и
в суд обращаться раздумали... Поэтому прочитав
письма кляузные расстроился, хоть и вида не
подал. Неужели, думаю, и в среду наших
истинных спортсменов гнусный дух купли-
продажи добрался? Мои доверенные люди
провели розыск, во всём разобрались. Оказалось,
всё это проделка приезжих мошенников, которых
петербургская полиция давно поймать не могла. А
мы поймали! Ну, да это к делу не относится, я о
другом хочу сказать. Посмотрел я сегодня на
розыгрыш Большого Московского, полюбовался
бегом Витязя, Лихача...
Он запнулся, видимо пытаясь вспомнить
имена других лошадей. Потом махнул рукой и
закончил:
- Короче, пусть все знают, у нас призы не
продаются! За Московское беговое общество!
Минут пять пообщавшись с Колюбакиным
и виновниками торжества, генерал-губернатор
откланялся. После отъезда большого начальства, в
зале стало весело и шумно.
К Лавровскому и Малинину подошёл граф
Рибопьер:
-
Карлуша рассказал мне, в какую
неприятность чуть не угодил. Обери эти мерзавцы
молодого Губонина в моём доме, нехорошие
слухи пошли бы. Опять я ваш должник!
179
- Какие счеты между нами, Георгий? -
улыбнулся Малинин. - Помнится однажды под
Харьковым...
- Предаваться воспоминаниям, Серёжа,
будем вечером у «Яра». Надо как следует обмыть
победу Витязя, чтобы удача не отвернулась.
- Охотно, - согласился Малинин. - А чего
ждать вечера? Два последних заезда большого
интереса не представляют.
- Поехали прямо сейчас! - поддержал его
Петион. - Я таким крюшоном вас угощу! А то
ночью сделать помешали.
Лавровский замялся:
- Видите ли друзья мои... Дело в том, что...
Одним словом...
- Всё понятно! - рассмеялся Рибопьер. -
Очевидно здесь замешана дама.
- Барышня. И очень симпатичная, -
мечтательно улыбнулся Алексей.
- Тогда удачи тебе!
Глава 20
КЛИН КЛИНОМ ВЫШИБАЮТ
К
прогуливавшемуся
по
партеру
Лавровскому подошёл беговой служитель:
- Вас приглашают в ложу бельэтажа.
- Кто приглашает?
- Господин Липскеров.
Держать на бегах ложу удовольствие
дорогое. Но престижно. Поэтому редактор-
180
издатель «Новостей дня», хотя и вынужден был
пока считать каждую копейку, на подобные
расходы не скупился. Верил, они обязательно
окупятся.
Липскеров сидел в окружении своего
многочисленного
семейства
и
ближайших
сотрудников. Среди них Алексей увидел
Соколиху и, его сердце учащённо забилось,
милую барышню Елену Евсеевну.
- Садись с нами, Алексей, - предложил
Липскеров. - Перекуси. Вот салат картофельный,
пирожки, водочка.
- Благодарствую, Абрам. Но я только что из-
за стола. Впрочем от чая не откажусь.
- Ты в членской был?
- Ага.
- О чём его сиятельство говорил?
Лавровский пересказал тост генерал-
губернатора.
- Про меня он не вспоминал?
Чувствовалось, Липскеров опасается, что
вчерашняя статья могла вызвать неудовольствие
начальства.
- Нет. А вот Колюбакин на тебя зол.
- Ничего, я свою оплошность исправлю. В
завтрашнем номере такой «гвоздь» даём, что и
Александр Васильевич сердиться перестанет, и
его сиятельство похвалит.
Начался четвёртый заезд. Внимание всех
было
приковано
к
беговому
кругу.
181
Воспользовавшись этим, Алексей подошёл к
Елене Евсеевне и тихо сказал:
- Леночка, к пяти часам вы не успеете
вернуться домой. Поедемте в «Эрмитаж» прямо с
бегов.
- Нет, - ответила она. - Никуда я с вами не
поеду.
- Не поедете? - переспросил он, решив, что
ослышался.
- Не поеду.
- Но почему?
- Я думала, вы порядочный человек, а вы...
вы... Водите к себе в редакцию проституток с
Грачёвки, по городу с ними раскатываете.
- Послушайте, Лена...
- И слушать не хочу!
- Не будьте столь жестоки. Репортёру, а тем
более частному сыщику, приходится общаться с
разными людьми...
- Хорошо. Когда-нибудь, в другой раз, я
может быть и соглашусь выслушать ваши
объяснения. Но сегодня я на вас очень сердита.
Резко развернувшись, Лавровский вышел из
ложи. На лестнице его догнала Соколиха:
-
Подождите,
Алексей
Васильевич.
Наверное вы подумали, что это я рассказала
Лене...
- А кто же ещё?! Больше некому.
- Какой вы ещё наивный, хоть и считаетесь
одним из лучших московских репортёров.
182
Впрочем все влюблённые слепы... Лена совсем не
такая как вам кажется. Она, мягко говоря, любит
крутить хвостом. Её жених был в отлучке, вот она
и надумала приятно провести вечер с вами. А
сегодня
утром
он
неожиданно
вернулся.
Благовидный повод для отказа женщина всегда
найти сумеет.
- А откуда она узнала про проститутку с
Грачёвки?
- Из статьи, которая будет напечатана завтра
в «Новостях дня». Наш новый репортёр разведал
все подробности розыска и задержания «Чёрной
банды».
- Это кто же у вас такой ловкий выискался?
- удивился Лавровский.
- Влас Дорошевич, - сказала Соколиха. И с
гордостью добавила. - Мой сын.
К пятому, последнему в этот день, заезду
бега заметно опустели. Публика больше не
осаждала буфеты и кассы тотализатора. Возле
одной из них в одиночестве стояла давешняя
барышня, приехавшая на ипподром с чиновником
телеграфного ведомства. Вертя в руках рубль она
то делала шаг к кассе, то останавливалась.
Понятно, подумал Алексей, последний
рублишка. И сыграть хочется, и боится, что