Страница 23 из 76
Была в нем и еще одна, чрезвычайно привлекавшая следователя, черта. Как законный представитель истцовой организации, он был объективен в своих попытках помочь следователю установить ущерб, понесенный госпромхозом. Юристы, имеющие дело с гражданскими истцами, могут по достоинству оценить эту черту. В данном же случае объективность директора оказалась качеством особенно важным, так как установить ущерб было делом отнюдь не простым.
На отдельные виды продукции, в том числе и на меха, существует, как известно, несколько цен: себестоимость, закупочная или заготовительная, реализационная, государственная розничная, рыночная и т. д. Разрыв между ними бывает порой столь значителен, что может привести к разной квалификации одного и того же хищения. В связи с этим в постановлении от 11 июня 1972 года[14] Верховный Суд СССР разъяснил, что стоимость похищенного следует определять по наиболее стабильным государственным розничным ценам.
Однако именно директор обратил внимание следователя на то, что меха, украденные с базы, розничной цены, собственно, еще не имели, так как похищены не из магазина и не со склада торговой организации, а лишь пройдя первичную обработку; те же, что были в куче — 42 шкурки, — не успели даже пройти сортировку. Директор предлагал определить ущерб по средней реализационной цене с тридцатипятипроцентной надбавкой, которую выплачивал госпромхозу за каждую шкурку Омский пушно-меховой холодильник.
Чистова удивилась. Обычно истцы изыскивают возможность оценить похищенное как можно дороже, и в данном случае это можно попытаться сделать с помощью государственной розничной цены, тем более, что есть разъяснение Верховного Суда.
Директор же в заключение сказал:
— Да и то, должен вам признаться, Лариса Васильевна, вряд ли это будет достаточно объективной оценкой. Это ведь наша сортировка, а что еще сказал бы приемщик Омского холодильника…
Чистова положила ручку и, раздвинув на две половины низкую челку, спросила:
— А что, бывают существенные разногласия?
— Еще бы! Конечно. Разумеется, и мы, и Омский холодильник руководствуемся ГОСТами, но ведь способ определения достоинства шкурки один — органолептика, то есть на глаз да на ощупь. В этом смысле мы ни на шаг не опередили купцов времен Ермака. Естественно, на этой основе возможны и возникают разногласия, споры…
— А если вы не приходите к соглашению с Омским холодильником?
— В этом случае вызываем государственного арбитра. Его сортировка окончательна и обжалованию не подлежит.
Я понимаю, почему вы это спросили. Конечно, если бы меха лежали уже у вас в кабинете, мы пригласили бы специалиста со стороны, и, думаю, он достаточно объективно оценил бы их. К сожалению… Кстати, должен вам заметить, что меха необходимо разыскать в кратчайший… наикратчайший срок…
Чистова вскинула тонкие подкрашенные брови.
— Нет-нет, вы меня, видимо, неправильно поняли, Лариса Васильевна, — предупредил реплику следователя директор. — Я отлично понимаю, что милиция и вы заинтересованы в этом не меньше меня. Я просто хочу разъяснить одну особенность. Если бы это было золото или, предположим, деньги, пусть бы они лежали себе в укромном уголке и месяц, и два, и сколько угодно, пока вы их не найдете. Но меха!.. Достаточно им побыть в сыром подвале, подполе, просто в хорошо отапливаемом помещении— и мы утратим их навсегда, даже если найдем. Вот почему я заостряю на этом ваше внимание.
Чистова кивнула:
— Вы совершенно правы. A-а… как они должны храниться? Ну, у вас как хранятся?
— У нас они хранятся… вы видели. Но дело в том, что у нас они не лежат. Мы их сортируем, пакуем и немедленно отправляем. В период забоя и сортировки у нас нет ни выходных, ни праздников. А там — при длительном хранении— в специальных холодильниках. Само название — Омский пушно-меховой холодильник — достаточно красноречиво…
— А если они сейчас в сарае каком-нибудь, на морозе?
— В принципе, ничего страшного… если нет мышей и прочих грызунов.
Чистова вздохнула:
— Деликатный товар.
Помолчали. Чистова вновь поправила челку и взяла ручку.
— Ну хорошо. Если мы оценим их по средней реализационной цене… сколько это будет?
— Много, — сказал директор. — Очень много, Лариса Васильевна. Для нас, по крайней мере… Мы представим вам все необходимые документы, а пока давайте попробуем прикинуть хотя бы на глазок.
Не заглядывая ни в блокнот, ни в какую-либо бумажку, директор стал приводить цифры. Цифры были с десятыми и сотыми долями процентов, с рублями и копейками, за несколько истекших лет и отдельно по партиям, отправленным в разное время на Омский холодильник. Но странное дело! Следователи и сотрудники ОБХСС знают, как нелегко бывает за частоколом цифр и шлейфом бесчисленных документов разглядеть суть дела или хотя бы подвести какой-то итог. Здесь же, в изложении директора, вырисовывалась четкая картина.
Закупочная цена нормальной шкурки первого цвета и первой группы серебристости составляет 192 рубля 50 копеек[15].
С тридцатипятипроцентной надбавкой, которую выплачивает Омский холодильник, около 260 рублей.
Закупочная цена первой группы второго цвета без надбавки— 154 руб., третьего цвета— 125 руб. С надбавкой соответственно — 208 и около 170 руб.
Шкурок первого цвета в партии, как правило (по данным за несколько истекших лет), 15–17 процентов; второго цвета — 67–70 процентов. При этом первая группа серебристости составляет обычно 93–95 процентов от всех шкурок…
— Скажите, — перебила его Чистова, — а какого цвета и… какой группы серебристости моя лисица?
Директор, мельком взглянув на вешалку, где рядом с его югославской дубленкой висело пальто следователя, ответил:
— Вы меня извините, Лариса Васильевна, но у вас бурая лиса, то есть самая последняя. У нас таких почти не бывает — так, одна-две за весь забой. К тому же она у вас с большим дефектом… Однако, — он улыбнулся, — это дело поправимое. Найдите меха — и я лично преподнесу вам самую что ни на есть наилучшую!.. Нет-нет, не возражайте. Я понимаю — где нахожусь. Оформим вполне законно, через КБО. Мы премируем шкурками наших лучших звероводов, почему же мы не выделим лисицу следователю, который спас нас от разора! Я и товарищу Шабалину пообещал норковую шапку. Да мне сам министр ничего не скажет!
Ваш министр, может быть, и не скажет, а нам Генеральный прокурор найдет что сказать. Да и милицию их министр по головке не погладит…
— Лариса Васильевна! — развел руками директор. — Впрочем, позвольте — я продолжу…
Далее, со слов директора, картина ущерба вырисовывалась следующим образом.
Учитывая сорт, цвет, степень серебристости, а также процентный состав этих показателей за несколько лет по отчетам Омского холодильника, средняя реализационная цена одной шкурки составила около 140 рублей, а с надбавкой— около 190 рублей.
С базы похищено 157 шкурок. Таким образом, считая по средней реализационной цене, сумму ущерба следует определить около 30 тысяч рублей.
Общий ежегодный выход шкурок лисицы составляет, примерно, 270 тысяч рублей Следовательно, воры похитили более десятой части всей клеточной пушнины. Удельный же вес звероводства составляет треть выхода всей товарной продукции хозяйства.
Вывод напрашивался сам: госпромхозу нанесен значительный ущерб. Но даже и в абсолютном исчислении, как понимала Чистова, кражу следовало квалифицировать как хищение в особо крупных размерах. За совершение этого преступления статья 93-прим УК РСФСР предусматривает наказание в виде лишения свободы сроком до 15 лет, а при отягчающих обстоятельствах может быть назначена высшая мера…
— Мы не нефтяники, не газовики и не лесорубы, — сказал директор. — Для нас двадцать восемь тысяч — это деньги. Мы сейчас много строим, два жилых дома заложили. В следующем году собираемся открывать новую ферму. Поверьте, считаем каждую копейку. Это ведь только так кажется: сдали пушнину — получили триста тысяч… А в этом году себестоимость одной шкурки составила 154 рубля 31 копейку… Да, не удивляйтесь, Лариса Васильевна, именно такие деньги нужно затратить, чтобы получить одну шкурку. Заметьте: если бы Омский холодильник не платил надбавку, мы в этом году остались бы в накладе. И это несмотря на очень высокую закупочную цену!
14
21 сентября 1977 года это постановление отменено и дано в новой редакции.
15
Здесь и далее даны закупочные цены середины семидесятых годов.