Страница 2 из 4
– Я прогуляюсь, времени еще достаточно.
Мазнула губами по щеке и поспешила укрыться в соседней комнате, в надежде, что
пока она переоденется, его уже не будет дома. Ни к чему расстраивать черным цветом,
который самой сейчас кажется более чем уместным.
Узкие брюки, свитер, высокий сапоги, плащ, перчатки – все равномерно мрачного
оттенка. Нет, это не траур, она никогда не видела в этом смысла. Просто сегодня все
другие цвета невыносимы. Пусть будет черный, на котором не заметно никаких пятен.
Ничего. Жаль, что память нельзя сделать такой же.
Дождь причинял почти физическую боль. Шуршал по ткани зонта, отзываясь в
сердце мерзким скрежетом. Знакомый маршрут, из года в год, каждый день один и тот же.
Она прошла бы его с закрытыми глазами. Полуразбитая от времени лестница, увитая
плющом каменная стена, старые домики, соседствующие с громоздкими небоскребами.
Узкий переулочек, выводящий к торговому центру. До работы – рукой подать, осталось
всего несколько минут. Надо только проскочить этот салон, как всегда не глядя на него. Не
вспоминать огромные зеркала, отражающие белоснежную роскошь, свое смущение и
приглушенный шепот, чтобы не услышали продавцы: «Ты еще такой ребенок! Неужели
правда считаешь, что какие-то глупые приметы могут помешать мне жениться на тебе?»
На свадьбе с Пашкой у нее не было белого платья. Они просто расписались, без
гостей и свидетелей, торопясь исправить слишком очевидную ошибку. И спасение, в
которое она боялась поверить, стало лучшим подарком. Другого не надо. Она не верит ни
во что хорошее для себя, но просто не смогла бы жить, если бы лишилась еще и дочки.
Завтра уже станет легче. В новом дне воспоминания отступят, чтобы вернуться в
такой же промозглый день год спустя. Все остальное время рядом будет лишь тупая,
щемящая тоска, сопровождающая, словно тень, которую она почти научилась не замечать.
Ноги неожиданно подкосились, когда метрах в ста от нее мелькнула высокая
фигура. Мужчина скрылся за поворотом, оставив в сердце болезненную растерянность,
надежду, через мгновенье рассыпавшуюся на осколки, стоило ему только обернуться. Из
года в год глаза невольно выхватывали в толпе кого-то похожего, заставляя вздрагивать,
будто от удара, мучительно думаю о том, смогла ли она узнать его, если бы встретила на
самом деле. Черты лица стерлись из сознания: ни одного снимка, даже на памятнике –
только лишь буквы. Какой-то смутный образ, скорее всего, не имеющий почти ничего
общего с реальностью. А вот глаза, наоборот, помнила слишком отчетливо. Точнее их цвет,
черноту непроглядной ночи в ту последнюю встречу. И еще часы, дорогие и модные, с
массивным металлическим браслетом. Каждое из звеньев на нем. И то, как больно они
впиваются в кожу крошечными зазубринками.
Почти ворвалась в офис, тяжело дыша, словно за ней гнались. Хорошо, что здесь не
надо задерживаться, только взять новое задание, очередное спасение от бессонных ночей,
– и скорее за Дашкой. Улыбнулась, стряхивая напряжение. Они вместе зайдут в магазин:
малышка так давно просит новую куклу, – и будут выбирать ее не меньше часа. Любую,
какую только захочет, чтобы потом играть вместе с мамой до сладкой сонной усталости.
Саша ей позволит все, что угодно, и сама забудется рядом. А пока, привычно: вдох, выход,
еще раз, чтобы не пугать окружающих растерзанным взглядом.
В кабинет начальника вошла собранная, спокойная женщина, глядя на которую ни у
кого бы не возникло мыслей о том, что в ее жизни что-то не так. Примерная сотрудница,
целиком отдающаяся делу. Даже Пашка не догадывается, как она устала от этих
бесконечных бумаг, которые сменили живое общение на прежнем месте работы.
– Сашенька, ты как раз вовремя, – директор приветливо улыбнулся, разворачиваясь
к своему собеседнику. – Дмитрий Сергеевич, позвольте Вам представить нашего лучшего
переводчика: Александра Аверина. Саша, это Дмитрий Макеев, именно про его документы
я тебе говорил.
Липкий, удушливый страх растекся по позвоночнику, мешая двинуться с места. Она
бы предпочла сбежать, едва вновь увидела это лицо, но смогла лишь отшатнуться, больно
ударяясь лопатками о бетонную стену. Облизала внезапно пересохшие губы, выдыхая
вопрос одновременно с мужчиной:
– ВЫ???
Глава 2
– Что Вам от меня нужно? – Саша отошла к окну в узком коридорчике офиса,
стараясь не смотреть на мужчину.
– Лично от Вас – ничего, – он казался растерянным. – Я обратился в это агентство,
поскольку у него самая надежная репутация в городе. Вот и все.
Ложь. Такого просто не может быть.
– Две встречи за один день: Вам не кажется, что слишком много для простого
совпадения? На кладбище Вы тоже оказались случайно?
Он хмыкнул.
– Туда случайно не ходят… А вот встреча с Вами была незапланированной. И там,
и здесь.
– Не верю.
Озвучила то, что чувствовала на самом деле, хотя его слова звучали довольно
убедительно. Но слова… что они вообще значат? Могут быть такими разными:
искренними и глубокими или бессмысленными и лживыми. Или во мгновенье
превратиться из одних в другие. Сколько было этих слов в ее жизни, и каким мелким
оказалось их значение в итоге…
– Потому что я не прошел мимо рыдающей на земле женщины? Не сделал вид, что
ничего не заметил? Саша, я говорю правду.
– Александра Николаевна, – как отрезала, поясняя в ответ на его недоуменный
взгляд. – Для Вас только так.
Мужчина кивнул.
– Хорошо. Простите мою фамильярность. Я в самом деле не преследовал никаких
иных целей. Мне нужен хороший переводчик, и директор фирмы предложил Вашу
кандидатуру. Это все.
Саша вновь взглянула на стену дождя за окном. Мужа нет рядом, и сильные руки не
отвернут от этой мрачной пелены, не укроют в надежных объятьях. И снова накатывает
безотчетный страх, мучительно сдавливая горло. Она давно не верит в случайности.
– Александра Николаевна… – мужчина словно с трудом подбирал слова. – Я ни на
чем не настаиваю. Обращусь в другую компанию. Простите, что потревожил Вас.
Какой хриплый голос… Такой бывает у заядлых курильщиков, но табаком от него
не пахло. И зубы слишком белые. Неудачное сочетание: для этого лица подошел бы иной
тон: вкрадчивый и мягкий, а не царапающий слух скрежет. Может быть, он простужен?
Да какое ей вообще дело! Саша отвернулась почти со злостью: думает о
посторонних вещах. Она не хочет с ним работать и не будет, даже если директору не
понравится. Пусть подберет кого-то еще, сотрудниц-то немало.
Руки намокли от волнения. Все-таки Пашка прав: давно пора обратиться к
специалисту. Столько лет прошло, а она по-прежнему вздрагивает при малейшем шорохе и
за любым поворотом видит опасность. Неужели этому не будет конца?
Почти вжалась лбом в холодное стекло и ждала, пока дыхание за спиной станет
неразличимым. Он должен уйти, понять, что говорить больше не о чем. А дождь стал
сильнее… Водопад с неба, такой равномерный, бесцветный, неиссякающий поток.
Внезапно вспомнились сероватые, облупленные стены больничной палаты и то же самое
мокрое покрывало за окном, проникающее в глаза, в нос, стянувшее губы, заполонившее
легкие тугой завесой отчаянья. Почему жизнь не кончилась тогда? Зачем нужны эти
жуткие, одинаковые дни, в которые она все сильнее боится лишиться рассудка? Все
сложнее смотреть во взрослеющие глаза дочери. Однажды Даша поймет, что из себя
представляет ее мать… Но как же хочется избежать этого! Пока девочка маленькая и еще
есть время справиться с собственным безумием!
Развернулась, почти врезаясь взглядом в лицо …
– Простите, я не запомнила Ваше имя.