Цыганка

Пат Хини с первого взгляда оценил внешность Сэма и после нескольких вопросов велел ему идти за стойку и обслуживать клиентов, а сам обратился к Бет.

— Я буду с вами откровенен, — сказал Хини, делая большой глоток виски и краем глаза поглядывая на Сэма. — Девушки в баре, особенно красивые, всегда создают проблемы. Но мне нравится идея о девушке-скрипачке, и потом, вам хватило смелости прийти сюда и попросить разрешения сыграть, несмотря на то что вы недавно сошли с корабля.

Бет соврала ему, что раньше выступала на публике в Ливерпуле. Однако Хини отмахнулся от нее, словно хотел сказать, что его не волнует, чем она занималась раньше. Его интересовало лишь то, как она будет играть в его баре.

— Я дам вам шанс, — произнес Хини. — Сегодня в восемь. Если вы понравитесь посетителям, вы приняты на работу. Если нет, на этом все и закончится. Это честно. Я попрошу одного из ребят обойти клиентов со шляпой и возьму половину того, что в нее положат.

Бет поразило то, что Хини все предусмотрел. Он ничего не терял, даже если она сыграет плохо.

Хозяин бара выглядел устрашающе, и не только из-за шрама и мышц, бугрившихся под тонкой рубашкой. У него были грубоватые манеры, а в выцветших карих глазах не было огонька, только холодная расчетливость. Он спросил Бет, почему они приехали в Америку, и, выслушав историю о смерти родителей и о желании начать новую жизнь, промолчал и даже не высказал соболезнований.

Интуиция подсказывала ей, что он не знал, что такое слабость, и им с Сэмом следует быть очень осторожными с этим человеком. Джек посоветовал в первую очередь попытать счастья в этом баре, потому что Хини считал себя «большим человеком» на Бауэри. Он первым вводил новшества, а девушка, играющая на скрипке, как раз к ним и относилась. Но Джек также предупредил Бет о том, что Хини — человек, с которым опасно ссориться.

— Как долго я должна играть? — осторожно спросила девушка.

Хини на минуту оторвал взгляд от Сэма и снова холодно на нее посмотрел.

— Это зависит от того, понравитесь вы или нет, — сказал он. — Если я взмахну рукой после первых трех номеров, можете уходить. Если нет — играйте еще час. Когда закончите, я скажу, что делать дальше. Понятно?

Бет нервно кивнула.

— У вас есть что-то более яркое из одежды? — резко спросил он, пренебрежительно разглядывая ее коричневое пальто. — Вы не понравитесь клиентам, если будете выглядеть как школьная учительница.

Бет сглотнула. У нее было очень мало одежды, и вся темная.

— Я попробую что-нибудь найти, — сказала она.

Хини встал и посмотрел на нее сверху вниз.

— Тогда идите. Возвращайтесь ровно в восемь. Ваш брат может остаться.

Девушка задержалась в дверях, глядя на Сэма. Он вытирал бокал, слушая Хини. Когда тот ушел, Сэм взглянул на Бет и весело поднял большие пальцы. Но она заметила тень тревоги, пробежавшую по его лицу. Вероятно, он беспокоился за нее, потому что не мог проводить.

— Со мной все будет хорошо, — прошептала Бет и тоже подняла большие пальцы.

В тот день она несколько часов поупражнялась в игре на скрипке и составила список мелодий, которые знала лучше всего, чтобы вечером не раздумывать над выбором. Бет очень волновалась, потому что между игрой по собственному желанию и выступлением перед незнакомыми людьми была огромная разница.

Позже она вымыла волосы и, пока они сохли, пересмотрела свой гардероб. Хини, вероятно, хотел, чтобы она надела что-нибудь вульгарное, но у нее не было таких вещей. Самым ярким платьем оказалось то, которое миссис Лэнгворси подарила ей перед самым отъездом. По ее словам, оно могло пригодиться, если Бет пригласят на вечеринку или на танцы. Платье было в зеленую и белую полоску, с сужающимися книзу рукавами, низким лифом, небольшим турнюром и при этом слегка поблескивало. Бет умирала от желания его надеть, потому что платье действительно было красивым. Однако ей не нравилась идея стоять в нем в баре, полном мужчин. Но Бет решила, что может пришить к лифу немного кружев и таким образом сделать наряд менее откровенным.

В половине восьмого она была полностью готова. Девушка затянула завязки корсета как можно туже, позволила волосам свободно спадать на плечи, повязав в них пару зеленых лент, и до блеска натерла ботинки. Бет не смогла самостоятельно застегнуть платье на спине, и ей пришлось спуститься к женщине, живущей в комнате под ними, и попросить ее о помощи. Но окончательный результат порадовал Бет: она не была похожа на распутную женщину, но ее никто не смог бы назвать школьной учительницей. От волнения и восторга ее щеки разрумянились, а вымытые волосы просто сияли.

Взяв футляр со скрипкой, девушка закрыла комнату на ключ и ушла.

Прислонившись спиной к двери, ведущей в комнату, где проходили азартные игры, Пат Хини наблюдал за выступлением девушки. В уголках его рта играла улыбка.

Он не ожидал от нее многого. Ее мягкий английский акцент, чистая кожа и невинность в глазах подсказывали ему, что она будет играть как одна из этих чопорных старых дев на приеме в собственной гостиной. Как же он ошибался!

Когда девушка вернулась, не опоздав ни на минуту, его поразила перемена в ее облике. С распущенными волосами она выглядела ослепительно. Блестящие черные локоны спускались до плеч. Она ничем не напоминала ту скованную серую мышку в гувернантской шляпке, под которой прятались собранные в узел волосы. Хини понравилось и ее платье, изящное и модное. Правда, Пат предпочел бы сорвать кружево с лифа и посмотреть, что под ним прячется.

Девушка была так напугана, когда вошла сюда, что он подумал, будто она сейчас сбежит. А ее братец только пялился на нее, пока она дожидалась своей очереди. Интересно, он действительно приходится ей братом? Они были совсем не похожи, за исключением английского акцента.

Но затем Хини объявил ее выступление, и вместо того, чтобы замереть в нерешительности, как он ожидал, она практически выбежала на сцену. Девушка подняла смычок и на несколько секунд замерла, чтобы привлечь внимание публики. Затем смычок опустился, и из-под него полилась веселая быстрая музыка, Хини с трудом верил своим ушам.

Может, он и слышал скрипачей лучше ее, но никто из них не был так красив. Девушка не просто играла, она двигалась всем телом вместе с музыкой, попадая в ритм лучше, чем любая из танцовщиц, которых он видел в «Бурлеске».

Сейчас девушка играла третью мелодию и уже привлекла всеобщее внимание. Разговоры были забыты, спиртное лилось мимо ртов, все посетители притопывали в такт и кивали головами, Она очаровала всех.

Играя, девушка почти танцевала, наклоняясь, извиваясь. Ее бедра двигались так, что у Хини в штанах зашевелился член. Ему нравилось движение, которым она отбрасывала с лица волосы, и то, как тоненькие прядки липли к мокрому от пота лицу. Хини очень хотелось вскочить на сцену и поправить их.

Пату Хини редко что-то нравилось по-настоящему. На самом деле больше всего он любил получить удачный расклад в покере, съесть большой сочный стейк и выпить первую за день порцию виски. Он не помнил, когда в последний раз слушал музыку, Внимательно слушал. Вероятно, это было, когда он был ровесником этой девушки.

Восемнадцать лет. В то время у него внутри горел огонь. Пату хотелось доказать, что он лучший, а каждая жилка в теле билась от полноты жизни. Когда он не дрался, он трахался, и еще неизвестно, что ему нравилось больше. А в те времена в Пяти Углах было достаточно и драк, и любовниц.

Он до сих пор мог овладеть женщиной по первому желанию и в любой момент устроить потасовку. Но Пат становился слишком старым для драк, а все женщины оказывались проститутками. Однако, слушая сейчас музыку этой девушки, он снова почувствовал себя полным сил и энергии, словно мог отдубасить любого из тех придурков, которые с важным видом расхаживали по улице, словно мог уложить женщину в постель и не спать всю ночь.

Сегодня ему есть чем гордиться. Все посетители будут хлопать его по плечу и покупать ему выпивку за то, что он выпустил на сцену эту девушку. Они были очарованы. Она опутала их, словно паук, поймавший в свои сети муху. И все они будут возвращаться снова и снова, только чтобы послушать игру этой девушки.