Страница 4 из 90
Отсюда давно уехали состоятельные люди: жить здесь им и неудобно, и «неприлично». Одна за другой за ними перекочевывают и штаб-квартиры крупнейших банков, корпораций, когда-то густо гнездившиеся именно в этой части города. Сегодня признаком респектабельности фирмы является резиденция в центре города, где-нибудь на Мэдисон или Пятой авеню, где как грибы растут сверкающие медью, алюминием, стеклом и цветным пластиком пятидесятиэтажные и более высокие громады. Они словно говорят: смотрите, как богаты хозяева банков и фирм, расположенных здесь. Положение их незыблемо, как скальное основание, на котором стоит фундамент небоскреба, доходы так же высоки, как взметнувшиеся ввысь конструкции — чудеса современного инженерного и строительного искусства. Правления корпораций и банков одно за другим покидают знаменитый Уолл-стрит, перекочевывая в новые районы: ничего не поделаешь— мода. Не последуешь за ней — того и гляди, потеряешь доверие клиентов.
И тем не менее я не ошибся, направившись в суетливый и грязноватый Даун-таун. Банкирский дом Морганов, так же как и много десятилетий назад, занимает приземистое, старомодное здание. Этот дом не нуждается в рекламе. Он не гонится за блеском шикарных кварталов, его репутация в кругах большого бизнеса достаточно прочна, чтобы позволить себе пренебречь велениями моды. А пока Морганы остаются на Уолл-стрите, Уолл-стрит остается Уолл-стритом.
А вот и цель: на углу Уолл-стрита и пересекающего его Брод-стрита раскинулось оштукатуренным фасадом на обе эти улицы пузатое, словно бабушкин комод, претенциозной, но безвкусной архитектуры здание. На самом углу несколько ступеней ведут к стеклянной, оправленной в раму из потемневшей меди двери с золотыми цифрами «23». Дверь, как и положено парадному входу, — видно, это традиция международная — заперта. Вход с Брод-стрита, из соседнего с угловым большого дома, к стене которого привинчены крупные медные буквы — «Морган гаранти траст».
Вот он, знаменитый «Угол», в течение многих десятилетий играющий роль одной из подлинных столиц капиталистического мира, место, откуда хозяева этого дома вкупе с другими обладателями крупного капитала неприметно для посторонних глаз и вместе с тем весьма реально направляют экономическую и политическую жизнь Соединенных Штатов, оказывают самое существенное влияние на политический курс многих капиталистических стран.
В доме — чинный сумрак и прохладная тишина, важные клерки, впархивающие в солидные кабинеты за массивными дверями. Глубоко под землей — бетонированные подвалы, где за стальными 52-тонными дверями с дистанционным управлением, в бронированных отсеках, под охраной сложнейших систем, ключ к которым известен лишь двум-трем людям, хранятся несметные сокровища. В центре здания — зал со стеклянными стенами и перегородками. Отделенные друг от друга зеркальными стеклами, полтора десятка подчеркнуто старомодных конторок с не менее старинными письменными приборами. За ними восседают холеного вида мужчины. Это ответственные руководители моргановского бизнеса.
Они верны традициям. Предпочитают внешне невзрачный Уолл-стрит фешенебельной Мэдисон-авеню, неприметное старое здание — алюминиево-стеклянным чудесам, допотопную мебель а ля мистер Пиквик — ультрамодерну. Но не спешите с выводами. «Несмотря на приверженность традициям, ничего старомодного в стиле работы банка Морганов нет» — утверждает журнал «Лайф». А он знает, что говорит: Морганы среди тех, кому этот журнал принадлежит.
«Империя Морганов» — незримое государство в государстве. Как и всякое государство, эта империя имеет свои границы, историю, свою внутреннюю и внешнюю, тайную и явную политику, своих владык и визирей…
За несколько дней до описанного здесь путешествия на Уолл-стрит автор этих строк обратился к одному из нынешних руководителей «моргановской империи», мистеру Генри Клею Александеру (о нем еще речь впереди), с предложением о встрече. Уже миновали те времена, когда американские бизнесмены не интересовались контактами с представителями советской общественности. Беспокоясь, как бы английские, японские, западно-германские, итальянские и иные конкуренты не обошли их в заключении выгодных торговых сделок с социалистическими странами, представители американского делового мира используют любую возможность для того, чтобы встретиться с советскими специалистами, дипломатами, журналистами, приезжающими в США, обменяться мнениями о перспективах расширения торговли, обсудить другие интересующие их проблемы.
В дни пребывания в Соединенных Штатах мне не раз доводилось убеждаться в этом. У меня состоялась не одна встреча и беседа с видными представителями американского делового мира, и потому письмо на фирменном бланке «Морган гаранта траст компани» не столько удивило, сколько позабавило меня — ребячливость солидных людей, которым перевалило уже за 60, всегда смешна. Мистер Александер, оказывается, был обиженна советскую прессу! Он горько сетовал в своем послании на советский журнал, посвятивший его деятельности заметку. Ни одного из фактов, приведенных в этом объективном и сугубо деловом материале, господин Александер не опровергал, хотя бы потому, что это невозможно. Но поскольку общий тон заметки существенно отличался от восторженных панегириков, которыми обычно награждает его печать американских монополий, избалованный лестью бизнесмен счел себя обиженным.
Словом, рандеву не состоялось. Это, впрочем, не очень помешало мне достигнуть своей цели — собрать материал о деятельности, богатствах и стремлениях «моргановской империи» сегодня. Документы, хранящиеся в архивах, отчеты банков и промышленных корпорации, книги, материалы периодической печати, а также беседы с представителями делового мира США, в том числе и на Уолл-стрите, личные наблюдения и впечатления дали немало интересного и поучительного. Рассказывая о сегодняшнем дне банкирского дома Морганов, я, конечно, рискую еще больше разгневать неукротимого мистера Александера, но ничего не поделаешь, как говорится, бог не выдаст…
Рассказ о Морганах — это рассказ о сегодняшних владыках Соединенных Штатов, о тех, кто не стремится мелькать на авансцене, кто, предпочитая тишину деловых кабинетов политической трескотне и шумихе официального Вашингтона, стоит у истоков американского политического курса.
Первые миллионы
Вот уже несколько лет на книжный рынок США одна за другой выбрасываются десятки книг — от многотомных квазинаучных сочинений до рекламных, проспектов. Цель всех этих изданий — доказать, что создатели крупнейших состояний Америки, их первонакопители были вовсе не «баронами-разбойниками», каковыми их считает прогрессивная общественность, а некими «рыцарями без страха и упрека», руководствовавшимися в своей деятельности лишь благом ближних и достигшими богатства исключительно честными и праведными путями, в силу своей особой одаренности и деловой гениальности.
Одно из первых мест по количеству панегириков, основанных на сплошных фальсификациях, занимает Джон Пирпонт Морган-старший, известный в истории США под достаточно красноречивой кличкой Корсар, — основатель нынешней «моргановской империи». Правда, его сегодняшние биографы не в состоянии, рассказывая о Моргане-старшем, пустить в ход традиционную для Америки сусальную сказочку о бедном мальчике — продавце газет или чистильщике сапог, которому в награду за его трудолюбие и бережливость бог даровал миллион долларов.
Морган-старший, родившийся в 1837 году, был сыном миллионера. Его папаша, Юний С. Морган, не гнушаясь никакими средствами, сколотил немалое по тому времени состояние в несколько миллионов долларов. Готовностью на любые, в том числе самые темные, махинации он добился расположения одного из крупнейших банкиров США XIX века — Джорджа Пибоди. Во время войны Севера и Юга банк Пибоди, занимаясь различного рода противозаконными сделками, спекуляцией оружием, пробился в ряд крупнейших банков страны. Юний Морган, показав незаурядную изворотливость и полное пренебрежение нормами морали, сыграл в деятельности Пибоди заметную роль и в качестве награды был удостоен места компаньона своего босса — хозяина банка.