Город

* * *

Варвара резко подскочила на постели оттого, что из-за стены послышались громкие вопли и призывы о помощи. Переход от сна к бодрствованию был столь стремителен, что она всё ещё не была уверена до конца, что эти вопли не были продолжением её ночного кошмара.

Между тем надсадные вопли, лишь слегка приглушенные стенами панельного дома, не исчезли, напротив, они набирали силу и то неподдельное отчаяние в голосе кричащего, на которое способен лишь человек лишь в минуту неотвратимой и страшной гибели, заставило Варвару в ужасе съёжиться. Её зазнобило, и все до единого волоски на её теле начали вставать дыбом.

Пронзительные вопли доносились из квартиры расположенной слева — туда совсем недавно переехали новые жильцы — относительно молодая пара, о которых Варвара не знала практически ничего: ни их имён, ни того в законном или гражданском браке состоят эти люди. Пару раз они мимоходом встречались в коридоре, и только-то.

Вопли за стеной начали перетекать в певучий (отрывистый) вой и булькающие всхлипы, словно у человека за стеной уже не оставалось сил на то, чтобы громко и надсадно кричать. Сейчас уже невозможно было понять, мужчина это кричит или женщина, хотя несколько мгновений назад Варвара предположила, что они могли бы принадлежать женщине.

Превозмогая овладевшее ею оцепенение, Варвара в вскочила с постели, в одно мгновение ставшей жёсткой и холодной как могильная плита, набросила на дрожащие от напряжения плечи халат, преодолела комнату и коридор и взглянула в дверной глазок.

На лестничной площадке было пусто, но спокойнее от этого ей не становилось. Ожидание неизвестности делало эту кричащую пустоту невыносимой.

И тут, словно по чьей-то негласной команде, все звуки и в воздухе повисло напряженное молчание, сопровождаемое лишь громоподобными ударами крови в её висках. Вполне возможно, что конец воплей означал и конец кричащего, и от этой ледяной мысли Варваре пришлось охватить себя руками, иначе её тело залихорадило бы так, что она не смогла бы устоять на ногах.

И вот спустя мучительную бесконечность из соседней квартиры послышались какие-то едва ощутимые шорохи, и если бы не столь обострённые в данный момент чувства, то Варвара вряд ли смогла распознать их на общем фоне.

Словно снайпер перед выстрелом, Варвара задержала дыхание, и, уставившись в окуляр дверного глазка, пристально наблюдала за лестничной площадкой. В ожидании неизвестного она превратилась в одни большие и необычайно острые глаза.

Через некоторое время она увидела, как с левой стороны в поле зрения появился грузный мужчина.

В любой другом момент жизни она вряд ли смогла разглядеть столь ужасающие подробности, но сегодня сквозь выпуклый окуляр дверного глазка она слишком ясно различила глубокие полосы оставленные ногтями на обнажённом торсе, подтёки крови на его мертвенно бледном лице, окровавленные губы, вывернутые в хищном оскале.

Проходя мимо двери её квартиры, мужчина приостановился и медленно повернулся в её сторону.

Когда взгляд незнакомца устремился прямо на неё, Варваре показалось, что его мутноватые глаза способны видеть даже сквозь металлическую дверь. Ещё ей подумалось, что даже тот лист железа, за которым она притаилась, не является для этого чудовища серьёзной преградой.

Варвара замерла, словно каменное изваяние, боясь даже биением сердца выдать своё присутствие. Ей показалось, что даже циркуляция крови в её организме этот миг и то замедлила свой бег.

Ей захотелось убежать, и как в детстве спрятаться в самый удалённый и недоступный уголок её комнаты и просидеть там несколько часов к ряду, но тело, точно околдованное продолжало неподвижно стаять на одном месте.

Постояв ещё одно невыносимо долгое мгновение, страшный человек, к безумному облегчению Варвары, издав невнятный рык, отвернулся от её двери и продолжил движение к лестничной площадке, затем, тяжело топая, спустился вниз. Вскоре хлопнула подъездная дверь.

Какое-то время она всё ещё стояла в абсолютном оцепенении, но постепенно оно начало отступать и Варвара, наконец, обрела способность двигаться, а вместе с нею и способность здраво рассуждать.

Первым её порывом было как можно быстрее добраться до телефонного аппарата и позвонить в милицию. Но тут же в сознании возникла следующая картина, а что если её спросят о том, что же там произошло. Я слышала крики, ответит она. И что с того? Возможно, что там вообще не произошло ничего страшного? Допустим, что это была всего лишь банальна семейная ссора с битьём посуды и оцарапанной в порыве ярости физиономией, а всё остальное дорисовало её разыгравшееся воображение? Она ведь места себе не будет находить от неловкости, которая может возникнуть, если милиция выяснит, что на самом деле этот внутренний конфликт вообще не стоит внимания внутренних дел. К тому же, не стоит сбрасывать со счетов того, что её могут обвинить в том, что она инициировала ложный вызов, а ей, как человеку с яркой фантазией, не стоило особого труда представить последствия всего этого.

Нет, ей необходимо выйти и самой убедиться в том, что там сейчас произошло. Она просто обязана это сделать.

Внезапно Варвара обратила своё внимание на то, что с тех пор как всё стихло, прошло уже не мало времени, но по-прежнему на площадке не показалось ни одной живой души. Почему они не выходят?

Где-то в глубине её души возникло и начало стремительно разрастаться ослепляющее чувство негодования: где же мужчины, а она не сомневалась в том, что многие из них сейчас, словно трусливые мыши в вонючих норах, притаились в своих квартирах за железными дверьми? Почему именно ей слабой и беззащитной женщине нужно выяснить, что же случилось?

А может и не стоит ничего делать? Просто отсидеться в квартире пока всё не уладится? Пусть кто-то другой вызовет милицию, которая сама во всём разберётся. Пусть кто-то другой окажется крайним, если вызов окажется ложным. Пусть…

И всё же, что-то в этой идее показалось ей низким, предательским, не достойным образованного интеллигентного человека, каковым она являлась. К тому же в работу включилось элементарное женское любопытство: ей просто необходимо было увидеть всё собственными глазами, убедиться, что всё в порядке.

Сперва ей предстояло уверить себя в том, что ей нечего бояться, ведь жуткий незнакомец ушёл. Однако, после всего того, что произошло это, было сделать не так-то просто. К тому же ничто не мешало ему вновь вернуться назад, а мысль об этом едва ли придавала ей храбрости.

Для начала она решила, не снимая цепочки лишь чуть-чуть приоткрыть дверь. И хотя Варвара зала, что страшного человека здесь уже нет, все жё дверь она открывала очень тихо.

Краем глаза попыталась осмотреть в образовавшуюся щель лестничную площадку.

Похоже, что всё действительно было тихо.

Если сейчас за дверями других квартир и были люди, то они предпочитали трусливо отсиживаться за перегородкой отделяющей их от всего мира.

Боясь даже вздохнуть в полную силу Варвара бесшумно вышла из своей квартиры.

В глаза тут же бросились несколько ярко-алых капель крови тянувшихся от соседней квартиры через всю площадку и уходящих вниз по лестнице.

Дверь в злополучную квартиру была открыта настежь.

На предательски ослабнувших ногах Варвара подошла к дверному проёму, но не слишком близко и с опаской заглянула в коридор.

При любом подозрительном звуке Варвара в любой момент она была готова броситься назад к себе в дом и запереться на все засовы. Но пока всё оставалось спокойно и потому, собравшись с духом, Варвара громко спросила:

— У вас всё нормально? Вам требуется помощь?

Но ответом ей была лишь могильная тишина.

Ещё раз оглядев лестничную площадку и убедившись в том, что она одна, Варвара шагнула к незапертой двери.

Теперь она стояла на самом пороге соседней квартиры и могла детально рассмотреть коридор.

Вдоль всей левой стены тянулся след, оставленный окровавленной ладонью.