Страница 12 из 15
Если экзамен или годовой зачёт воспитанником был «завален», то он переводился в «академики», ему предоставлялось время 10 суток после практики грызть гранит науки, когда нормальные курсанты (воспитанники) уже направлялись к родительским пенатам. После пересдачи экзамена воспитанник мог выезжать к своим родителям по сокращённой программе (20 суток). Были и такие, которые заваливали по два экзамена. Этим бедолагам отпуск в родные края не светил. Но таких было единицы.
Обычно перед экзаменами некоторые «подготы» готовили для себя личные шпаргалки. Правда, с каждым очередным совершенствованием системы «пристрелки», число готовящих личные шпаргалки с течением времени уменьшалось. Выше я привёл данные по технике «пристрелки». Дальнейшее её совершенствование состояло в том, чтобы выделить надёжного «координатора» по «пристрелке», которому вменялась обязанность любыми путями узнать, в каком порядке сданы билеты после сдачи экзамена предыдущим классом. Обычно в роли ассистентов на экзамены привлекались сотрудницы учебного отдела или «хорошенькие» лаборантки учебных кабинетов, в обязанности которых иногда доверялся расклад экзаменационных билетов на столе экзаменатора. После двух-трёх «пристрелочных» билетов с разных концов раскладки, которые брали «хорошисты», нашему координатору удавалось вычленить расположение остальных билетов на столе. Иногда это удавалось, и очередной «мученик науки» в среднем с 45 процентной вероятностью брал «свой» билет. Но так было не всегда. Горе «мученикам науки» наступало тогда, когда выработанная система «пристрелки» по разным причинам переставала действовать. Поэтому большинство из наших ребят готовились к экзаменам добросовестно, полагаясь только на свои знания. В «пристрелочных баталиях» я не участвовал, «завалов» на экзаменах за всё время учёбы ни в ВВМПУ, ни в ТОВВМУ у меня не было.
На морской практике в бухте Мелководной
После экзаменов нас направили в бухту Мелководная острова Русский на морскую практику. Там была хорошо оборудованная учебная база с учебными классами, шлюпками, малыми катерами. В распоряжении учебной базы было всё необходимое для обучения курсантов азам и премудростям морской практики. Тех, кто до училища ещё не умел плавать, «подвергли» интенсивной выучке по спецпрограмме. Через месяц обучения такие ребята научились держаться на воде, побороли страх и начали плавать под наблюдением старшин. К концу практики (т. е. через 2 месяца) многие из ранее никогда не плававших стали плавать самостоятельно и показывали неплохие результаты.
Воспитанников обучали гребле на шестивесельных ялах (шлюпках). Хождение под парусами будет потом, когда воспитанники станут курсантами ТОВВМУ, будут участвовать в парусных гонках, комбинированных шлюпочных походах из бухты Миноносок на остров Попова или вдоль островов Римского-Корсакова. А пока здесь, в бухте Мелководной, в перерывах между хождением на ялах по бухте на вёслах обучали нас вязать морские узлы, плести маты и лёгости для бросательных концов и другим премудростям азов морской практики. Непременными занятиями была передача и прием зрительной световой связи по азбуке Морзе с помощью прожектора, а также «переговоры» между собой с помощью флажного семафора.
Проводились и спортивные мероприятия по лёгкой атлетике (бег, прыжки в высоту и в длину, соревнования по плаванию, турниры по шахматам). Ребята сдавали нормы «Готов к труду и обороне» (ГТО). Всё это крепило наше морское братство, закаляло молодой организм, мы становились взрослее, смелее смотрели на будущее своей профессии военного моряка. Тем самым становились более дисциплинированными и более ответственными перед своей Альма-матер и перед самим собой.
Некоторые эпизоды из морской практики
На острове Русский бухта Воевода делится на две более мелкие бухточки. Расположенная в восточной части бухты Воевода более малая бухточка как раз и называлась Мелководной, Там и располагалась наша учебная база ВВМПУ. При входе в бухту Воевода она располагалась справа. В левой же бухточке от входа базировалась эскадрилья летающих лодок (гидросамолётов) МБРР-2.
Руководители практики позаботились об организации питания, заранее было опробован в действии долго простаивавший камбуз, Для его отопления использовали дрова, но часто они оказывались сырыми, в ход шли ящики из-под снарядов калибра 76–85 мм, которых было много в окрестностях нашей учебной базы, и даже… Дымовые шашки ДШ-11.
Кормили нас сносно, жаловаться на питание никому не приходило в голову. Хотя по прошествии многих лет наш однокашник Виктор Ермаков в своих воспоминания отметил, что кормили нас слабо. Но это – его мнение. Меня лично, да и многих других, помнивших военные годы, питание вполне устраивало. Ведь тогда, в бухте Мелководной мы зачастую использовали подножный корм: лесной щавель, листья дикого винограда, дикий чеснок. Разве это плохо? Витамины! Да и водолазы иногда подбрасывали дары моря. На буксире у катера находился плашкоут. Водолазы собирали в специальные корзины гребешки, трепанги, мидии и прочие морепродукты и поднимали их на плашкоут. Достаточно часто эта снедь поступала на наш камбуз. Да в свободное время нам не возбранялось заходить в воду на удаление 3–5 метров от берега и вылавливать креветок («чилимов»). В бухте промысловики иногда сетями ловили рыбу. Несколько ведер этой свежей рыбы они всегда могли безвозмездно отоварить для нашего камбуза. Так что проблем с организацией питания воспитанников училища в бухте Мелководной не было!
На плоту
Однажды он со своим другом Толей Лисиным по прозвищу «Дагор» (по-якутски – «друг») решили порыбачить на самодельном плоту, сооружённом из двух связанных железных бочек в бухточке, где базировались гидросамолёты. Для остойчивости плота с него спустили на дно глыбу камня, привязанную к стальному тросу с помощью крепкого штерта. Пока был штиль, камень выполнял роль своеобразного якоря, плот стоял на месте. Но вот подул свежий ветер в направлении на выход из бухты. Плот сорвало с импровизированного якоря и отнесло на 20–30 м от берега. «Дагор» плавать ещё не умел, так как ранее жил в Якутии вдали от крупных рек и водоёмов. Дрейфовали наши путешественники часа два, пока не изменился ветер, и их прибило на злосчастном плоту к противоположному берегу бухты. При попытке спрыгнуть с плота на берег плот окончательно развалился, наши бедолаги оказались в воде, измокшие до нитки вскоре они всё же выбрались на берег. Всё обошлось благополучно. Незадачливые рыбаки, немного испуганные, но счастливые и довольные, что всё обошлось почти без особых приключений, кое-как добрались до базы. У наших рыбаков уже не было с собой ни рыбы, ни рыболовных снастей. Всё это богатство было утеряно во время крушения их самодельного плота. Этот эпизод для Лисина-Дагора был судьбоносным. Толя с удвоенной энергией взялся за овладение искусством плавания и уже к исходу морской практики мог преодолевать дистанцию 300 м вольным стилем достаточно свободно.
Гранатометание
Общевойсковой подготовкой на нашей практике в Мелководной руководил высоченный офицер-фронтовик по кличке «Полтора Ивана». Однажды на занятии по гранатометанию гранат «Ф-1» в воду с берега произошло непредвиденное. Очередной гранатометчик – худенький низкорослый Слава Петров метнул гранату, которая упала всего в 10 метрах от уреза воды, где вся наша группа стояла в шеренгу. «Полтора Ивана» среагировал мгновенно и заорал истошным голосом: «Ложись!» Все мгновенно упали на землю. Никто не пострадал, осколки от гранаты пролетели выше нас, где мы только что стояли. После того, как прошёл первый «шок», «полтора Ивана» долго прилюдно материл бедного Славку. И поделом! Ручная осколочная граната «Ф-1» – не игрушка. Корпус гранаты при взрыве даёт около 290 крупных и мелких осколков с начальной скоростью разлёта до 730 м/сек. Площадь разлёта осколков составляет 75–82 м2. Конечно, Славка очень переживал свой конфуз, всерьёз принялся за спорт, и через три года его было не узнать. Он вымахал в здоровенного детину!