Страница 39 из 59
Раздосадованно захлопнула крышку ноута, задумчиво посмотрела на всё ещё стоящую на кухонном столе бутылку коньяка… Ох, до чего же я жалкая неудачница, если в тяжёлую минуту, придя к любимому человеку, мне не остаётся ничего другого, как напиваться в одиночестве!
Эта мысль придала немного злости и сил, я выбралась из кресла, прошла на кухню… и дальше по коридору, в ванную. Душ и кровать, завтра работа и эта дурацкая презентация. Нет возможности сейчас раскиснуть, быть слабой… А значит, «улыбайся, детка, ведь всем похрен, что у тебя на душе».
В ванной комнате я сразу же на полную включаю воду в душевой кабине, нервно и зло стаскиваю с себя джинсы вместе с бельём, отшвыриваю в сторону, завожу руки за спину, в попытке расстегнуть полудекоративную молнию, размещённую сзади на вороте длинной майки явно садистским изворотом дизайнерской мысли… Пальцы соскальзывают, не в силах зацепить маленькую, вёрткую собачку, терпение истощается, и чёрт подери, мне просто жизненно важно, срочно надо под душ, будто бы тёплые струи в состоянии растопить гигантский, тяжёлый камень, висящий у меня на душе…
Резкий рывок, и с губ срывается невольный вскрик, а затем и досадливый всхлип – широкий проклёпанный кожаный браслет запутался в волосах, как будто и без этого неприятностей мне не хватает!.. Эта оказывается последней каплей – и вот я чувствую, как тёплые дорожки слёз начинают течь по щекам, беспомощно всхлипываю, внезапно ощущая себя такой несчастной, такой одинокой… Вяло пытаюсь освободить застрявшие пряди, или хотя бы расстегнуть браслет, всё больше распускаясь, погружаясь в пучину жалости к самой себе…
- Похоже, тебя опять нужно спасать.
Тихий бархатный голос, уверенные прохладные пальцы, легко пробегающиеся по моим, на мгновение зарывающиеся в спутанные пряди… И я чувствую, что руку с браслетом больше ничего не держит. Боже, только его сейчас мне не хватало… Огорчённо морщусь, медленно разворачиваюсь, пытаясь ладонями стереть влажные дорожки с щёк, но это бесполезно, их место почти тут же занимают новые.
- Шерлок, уйди, оставь меня, ради всего святого… – и без того тихий голос пару раз срывается, а потом и вовсе превращается в безнадёжный шёпот. – Мне плохо, и совсем не до тебя сейчас…
Я с трудом, обречённо, поднимаю глаза, и натыкаюсь на такой внимательный, пронзительный, невыносимо-лазурный взгляд… Холмс весь такой – внимательный, невозможный, невыносимый, безупречный, и я тут перед ним, во всей красе растрёпанных волос и заплаканных глаз… Он молча смотрит на меня, а я не могу, не хочу, чтобы он меня такой видел… поэтому отчаянно, собрав остатки сил, толкаю его ладонями в грудь, раз, другой… Пока он не ловит мои руки, не притягивает меня к себе, и я – о, глупая, слабая, беспомощная женская натура! – уже сама порывисто прижимаюсь к нему, опускаю голову ему на плечо, снова всхлипывая, пачкая слезами дорогую ткань пиджака, безвольно свесив руки…
- Тише, тише… Тебе плохо, и я тебе нужен. Теперь всё в порядке, всё будет хорошо…
И я, обессиленная, отпускаю себя, буквально растворяюсь в его объятьях и в этом шёпоте… А затем Шерлок прижимает меня к себе чуть крепче, и делает несколько медленных мягких шагов вперёд, покачиваясь из стороны в сторону, властно перенося мой вес с ноги на ногу, буквально шагая за меня тоже… и мы оба оказываемся в душевой кабине, под теплыми, торопливыми струйками воды.
Удивлённо вскидываю глаза – он же намочит свой костюм, ну что он делает… Но Шерлок, кажется, и не замечает этого, не отстраняясь, очень спокойно и уверенно расстёгивает так и не поддавшуюся мне молнию, снимает с меня эту дурацкую майку… И браслет, и цепочки с шеи, и бюстгальтер, так аккуратно, осторожно, пока я просто стою, даже и не пытаясь помочь, просто смотрю на него.
Он чуть отстраняется, поднимает взгляд, только когда я уже полностью обнажена – всё такой же внимательный, и… тёплый? Льдисто-серые глаза, стального, поднебесного, арктического оттенка, настолько чистые, настолько глубокие, пронзительно-острые… но при этом такие нежные… Я просто пропала в них на какое-то время, и пришла в себя лишь от ощущения осторожного прикосновения, когда Шерлок провёл рукой по моим волосам, убирая с лица намокшие пряди.
И это прикосновение словно разбудило меня, вернуло к жизни. Я неуверенно чуть подалась вперёд, в слабой попытке уничтожить это ненужное, глупое расстояние между нами… И, после буквально одного мгновения заминки, Шерлок сам подаётся ко мне, проскальзывая ладонями по спине, прижимает к себе, чуть наклоняется, а я поднимаюсь на цыпочки, хватаясь руками за плечи мужчины, закрывая глаза, и наконец-то припадаю к его губам.
Поцелуй, кажется, длится вечность. Поцелуй, поцелуи… Наслаждение друг другом под тёплыми струями, такое яркое, такое чистое, такое… осязаемое: вкус губ, ласка языка, влажность и свежесть водных дорожек, чужие ладони, прижимающие к себе, гладкая ткань, сминающаяся под пальцами, и близость, близость самого желанного, самого необходимого…
О, этот глупый пиджак! Я на мгновение отстранилась, торопливо расстёгивая единственную пуговицу, дёргая, пытаясь стянуть это ненужное, лишнее с плеч детектива, он сам снимает его, отбрасывает, и вот уже вода пятнами растекается по рубашке, заставляя её прилипать к телу… Белая ткань становится почти прозрачной, к ней так приятно прикасаться, гладя напряжённые плечи, руки, лопатки… Шерлок обнимает меня, скользит ладонями по мокрой спине, и этот контраст прикосновений лёгких тёплых струек воды, холодной, прилипающей ткани, его кожи…
- Подожди, прекрати, что ты делаешь… – я резко отшатываюсь, почти невозможным напряжением воли отрываясь от его губ, но внезапно всплывшая в сознании картинка разговора с Молли, и другая, более ранняя, холодное пренебрежение Шерлока, когда я пыталась с ним об этом поговорить, неожиданно словно отрезвляет, снова наполняет горечью.
- О, ты всё же поговорила с ней… – он чуть морщится, как от какой-то досадной мелочи, тихо бормочет буквально себе под нос – Конечно, твой босс в командировке, и ты смогла уйти пораньше именно сегодня… Ну что, произошло что-то важное, что-то изменилось?
====== Часть тридцать четвёртая, спокойная ночь ======
- Подожди, прекрати, что ты делаешь… – я резко отшатываюсь, почти невозможным напряжением воли отрываясь от его губ, но внезапно всплывшие в сознании картинки разговора с Молли и другая, более ранняя, холодное пренебрежение Шерлока, когда я пыталась с ним об этом поговорить, неожиданно словно отрезвляют, снова наполняют горечью.
- О, ты всё же поговорила с ней… – он чуть морщится, как от какой-то досадной мелочи, тихо бормочет буквально себе под нос. – Конечно, твой босс в командировке, и ты смогла уйти пораньше именно сегодня… Ну что, произошло что-то важное, что-то изменилось?
Последняя фраза уже обращена ко мне. Я невольно отодвигаюсь ещё дальше, прижимаясь спиной к холодной стенке душевой кабины в безнадёжной попытке избавиться от пронзающего насквозь взгляда. Наверняка на преступников он смотрит так же, насквозь, и те покорно раскрывают все тайны, ведь от этого взгляда просто невозможно ничего утаить…
- Ты всё знаешь, и ты такой… спокойный. Тебе на самом деле нет дела до эмоций, до её эмоций, до моих эмоций… – я говорю, совсем не обвиняя, тихо, глядя на Шерлока. Он просто стоит, не опуская внимательного взгляда, чёрные кудри постепенно мокнут, крупные капли росой сверкают на них, а уже попавшие под струи пряди лаковыми завитками прилипают к высокому лбу, контрастируя с белизной кожи… Торопливые прозрачные струйки бегут вниз, ласково очерчивая контуры скул, спускаются по шее, дробясь, пропитывая белую ткань на плечах, рубашка уже полностью облепляет атлетичный, гибкий торс… взгляд опускается ниже, брюки тоже намокли, откровенно показывая, насколько Шерлок возбуждён сейчас… Взгляд зацепляется за движение, опущенные ладони, пальцы, с которых стекали тонкие ручейки, неожиданно поднимаются вверх, к вороту рубашки, уверенно расстёгивают пуговку на ключицах. Почти паникуя, я вновь вскидываю взгляд к его глазам.