Кошки-мышки

Мартинес не знает, какой вариант его больше устроит, он выбрасывает все это из головы – хотя бы ненадолго, склоняясь к тонким розовым губам, на которых все еще подрагивает такая непривычная улыбка.

========== Глава 27 ==========

Жизнь в тюрьме оказывается до смешного простой. Надежные стены позволяют позабыть о слишком хрупкой сетке, а отказ брать их с Митчем на вылазки становится отличным поводом отдохнуть. Едва ли ни впервые за все это время Мартинес ни за что не отвечает. Никому ничего не должен. Только быть на виду, только старательно улыбаться всем, только выглядеть максимально безобидно.

И он это умеет. Ему удается даже с детьми подружиться, несмотря на настороженные взгляды взрослых, что говорить о наивном в глубине души Тайрисе, подозрительном, но с радостью принимающем помощь на огороде Рике, мудром и таком беспомощном в этом мире старике, с которым можно поговорить о литературе. Вот и чтение книг, которым Цезарь заразился у Минни, пригодилось. Недаром он всегда считал, что нужно брать от жизни все: кто знает, когда и в какой ситуации что-либо понадобится?

Он с улыбкой поглядывает в сторону Минни, которая смущается показывать их отношения перед остальными, вдруг забавно краснея, опуская глаза и толкая его в бок при малейшем поползновении поцеловать ее. Но и секреты здесь хранить нельзя, даже при желании: уже вечером первого дня вся тюрьма в курсе о том, с кем именно живет новенький. А Дейзи остается только держать лицо, натужно хохоча в ответ на неуклюжие шутки Митча, который, кажется, увлекся ею всерьез – красивая ведь. Умеет себя подать, даже здесь и сейчас. Даже после всех ее многочисленных, судя по рассказам тюремных, попыток покорить безразличного Граймса и диковатого Диксона. А уж рассказ о том, как Дейзи пыталась подкатить к Глену, решив, что Мэгги ей не помеха, Мартинес к концу первой недели в тюрьме слышал не один десяток раз.

Такая глупая, такая пустая, и такая почему-то все еще живая. А может быть, этот новый мир только для таких и создан? Для тех, кто не задумывается лишний раз? Для тех, кто живет основными инстинктами? Простой хитростью и пониманием, что именно нужно для выживания: убежище, еда и защитник, который и должен обеспечить убежище и еду, получая взамен ее тело. Неплохое, стоит признать. Митчу повезло. Если отключит мозг.

- Эй, фанат ментола и бейсбола, ты там что-то про спарринг говорил? Готов? - появляется на летней кухне Диксон, делая вид, что не замечает воцарившейся тишины и направленных в его сторону взглядов.

- В любое время, - смеется Мартинес, допивая одним глотком свой слабый чай и осторожно вынимая ладонь из судорожно сжавшихся пальцев приоткрывшей рот Минни.

Она так боится за него? Не верит в его силы? Или, наоборот, переживает, что он отделает этого реднека, настроив против себя часть тюрьмы? Ну да, это же не Вудбери, здесь к подобному могут отнестись иначе. Хотя, судя по оживившимся лицам бывших знакомых, им явно не хватает развлечений. Да и тюремные насмешливо ухмыляются, только вот некоторые женщины хмурятся, вероятно, опасаясь за сохранность одного из членов их великого Совета.

Этот бой совсем не похож на все остальные. Никаких ходячих, только залитая солнцем зеленая лужайка. Никакой речи местного лидера, только кружок зрителей, поддерживающих, как ни странно, обоих участников. Никаких обычных насмешек Мэрла, только кривая улыбка его младшего брата, не желающего тратить ни слова, ни время и бросающегося в бой после короткой разминки.

Мартинес дерется самоотверженно, укладывая Диксона на лопатки уже через пару минут. Правда, тот тоже сдаваться не желает, выворачиваясь и отвечая не менее сильным ударом. В холодных светлых глазах все ярче разгорается жажда победы, желание отомстить за смерть брата, слепая ярость. Интересно, остальные это видят? Им заметно – какой он, Дэрил Диксон, на самом деле? Вряд ли.

Еще пара минут: нельзя сдаваться так быстро. Победа должна быть заслуженной, Диксон должен ей радоваться, он должен вырвать ее с боем. Так, чтобы было вдвойне приятно. Сломив сильного противника, можно его уважать, а вот одержав простую победу над слабаком – только безразлично пожать плечами, забыв. Но Мартинесу не нужно, чтобы его забывали. Он преследует свои цели. И, кажется, вполне удачно.

Сдержанно ухмыляющийся Дэрил, даже одержав победу и поразив бывшего врага, все же протягивает ему руку, помогая подняться. Нет, он не хлопает его по плечу, как это сделал бы Мэрл, он не приглашает его выпить, по примеру старшего брата, он не говорит ни слова. Просто кивает. Как равному. Как своему. Что и требовалось.

- Ну, красавица, ты что? - морщится Мартинес от боли в разбитой губе, глядя в полные слез серые глаза Минни, которая, шмыгнув носом, торопливо ведет его в камеру обрабатывать ссадины и утешать.

Так, как умеет только она: молча, страстно и, одновременно с этим, почти отстраненно.

Хотя, наверное, стоит отдать этому месту должное. Здесь Минни изменилась. Она все чаще улыбается, не скрывается в тени, с удовольствием помогает остальным, не боится показывать эмоций. Тех, которых Мартинес раньше от нее так усердно добивался. Сейчас добиваться не нужно – она все та же, и уже какая-то другая, именно какая нужна была – рядом.

Здесь безопасно, сытно и тихо. Все есть. А нужно ли ему что-то большее?

***

Здесь нравится всем, только не Дейзи.

- Они еще хуже наших, - шипит она вечером, встретив Мартинеса во дворе и взяв под руку с предложением прогуляться.

Он подавляет в себе желание отстраниться и кивает, с насмешливой улыбкой поглядывая на задравшую нос девицу, уже предвкушающую ревность Минни. Глупая. Не понимает, что не все такие дуры, как она. Даже не знает, что он ею сейчас пользуется, выбирая нужный ему маршрут и почти не слушая ее слов. Ведь так много нужно успеть увидеть, пока на улицу не опустилась ночь. Романтическая прогулка у сетки, за которой столпилось несколько ходячих – красота!

- Чем они тебе не угодили? - рассеянно переспрашивает Мартинес, понимая, что пауза слишком затянулась.

- Цезарь, ты что, вообще меня не слушал?! Я же только что говорила. Да они все обманывают! Притворяются такими хорошими и счастливыми, а сами! Ты слышал, как эта их Мишонн, которая всё Филипа ищет, сегодня предлагала выгнать тебя и Митча, чтобы проследить за вами?! А услышав отказ, снова сбежала куда-то! И, между прочим, они злятся, что ее никогда нет. Этот их главный – он вообще непонятный. Точно что-то с ним не так, стоит присмотреться только, сразу видно. И парню своему даже оружие не дает, а ведь тот почти мужчина, должен все уметь! Азиат этот противный позавчера при Дэриле про Мэрла гадость сказал, а когда я его одернула… Ужас! Кэрол их постоянно оглядывается, когда в библиотеку ходит – что-то скрывает, точно! А Мэгги своей странной сестре, которая голову только Заку морочит, шептала, что вроде как беременная, и муж не в курсе. Саша – та вообще выскочка!

- Ты с Айлин так и не помирилась? - перебивает он, вспоминая вдруг ту.

- А что мне с ней обсуждать?! Подгузники? Нужна она мне, - морщит нос Дейзи. - Я уж лучше одна буду, чем со всеми этими, которые что-то скрывают. Даже друг от друга. Смотрят только и всё. Ни вина выпить у них нельзя, ни развлечься, ни даже одеться нормально. Страшные люди, Цезарь!

- О да, - с трудом сдерживает смех Мартинес, осторожно оглядываясь и, не заметив никого поблизости, пробегается пальцами по сетке, которая в этом месте была разрезана и скреплена лишь проволокой.

Всего минута – и проход будет открыт. Удобно.

- А что ты делаешь, Цезарь? - вдруг хмурится Дейзи, отступая от него на шаг и окидывая подозрительным взглядом – дура дурой, а сообразительная. - Ты же не из-за нее сюда пришел, правда? Ну конечно, из-за таких, как она, не рискуют жизнью, я знаю… Но тогда… зачем? Цезарь, скажи мне, я помогу. Помогу во всем, что нужно! Сделаю все, что скажешь, и никому ни слова!

- Перешла с любовных романов на шпионские детективы? - хмыкает он, разворачиваясь в сторону тюрьмы. - Иди, вон, Митча порадуй перед сном, он больше оценит. Даже твою болтовню.