Кошки-мышки

Которые смотрят с любопытством, когда он среди ночи вваливается в открытую, после долгого и громкого стука, дверь. Разговор с Губернатором, ходившим вокруг да около и пытающимся понять, как далеко заходит преданность его помощников, узнавших слишком много, переходит в попойку с Шупертом у того дома. Приятель молчаливо курит одну за другой сигарету и вдруг рассказывает свою историю, никогда раньше не слышанную Мартинесом. И так похожую на его – выдуманную. Может быть, и этот – лжет? Прикрывая глаза, сжимая кулаки и отчаянно глядя в стену, за которой по роковому совпадению живет Карен с сыном. Женщина, от которой Шуперт не может отвести взгляда. Женщина, которая даже не смотрит в его сторону.

Цезарь сам не понимает, как оказался у двери Минни. Возможно, он здесь только потому, что знает, что она – единственная, кто не врет здесь? Кто не может врать. Кто не хочет врать. Кто не нуждается во лжи. Зачем она ей, если девушке и без того ничего не нужно? Она живет, как растение. Как какой-нибудь непримечательный едва заметный сорняк. Ее не сорвут из любви к красоте, и пройдут мимо, не сочтя за вредителя.

Минни смотрит на пьяного мужчину, тянет за полы куртки, помогая снять, и обнимает. Гладит по голове, словно утешая маленького ребенка, сочувствующе заглядывает в глаза, будто что-то понимая, и подталкивает в сторону дивана. Приносит консервы и все тот же отвратительный кофе. Сонно трет кулаками веки. Судя по расстеленной постели, она уже видела десятый сон. Цезарь торопливо ест и косится в сторону Минни, понимая, что на что-то большее он не способен. Но она и не требует. Раздевает, накрывает одеялом и ложится на своей стороне постели. Уже не обнимая. Только благосклонно позволяя обнять себя и уткнуться в пахнущие сигаретами с ментолом волосы.

- Мы уезжаем, - сообщает он Минни на рассвете, уже даже не обращая внимания на однообразный завтрак, начиная относиться к подобному так же философски, как и она. - Чего тебе привезти, красавица? Ну что ты головой мотаешь? Что-то же ведь любила? Нет, я не обещаю, что мы сможем и в магазины попасть, цель немного… в общем, не важно. Но если вдруг, то?..

Девушка неуверенно улыбается и пожимает плечами. Склонив голову набок, мечтательно смотрит куда-то в стену и снова улыбается, уже более счастливо. И Цезарь вдруг понимает: что бы он ни привез – она оценит. Хотя бы потому, что уже, как минимум, пол года ей никто и ничего не привозил. А может быть, и дольше?

Впервые ему становится интересно, чем жила Минни до всего этого. Кем была? Судя по всему, она примерно такого же возраста, как и Дейзи, может, на пару лет младше. А потому могла уже многое пережить. Работала она? Училась? Были ли парень? А может, даже муж? Дети? Что за игрушечный мишка, столь любимый ею? Кто ей подарил этот простенький самодельный браслет? Что заставило ее – стать такой? Или она такой была?

Он забывает обо всех этих вопросах по дороге в новый город. Лениво вслушивается в болтовню Мэрла и Кроули и думает о том, что пора рвать с Дейзи. Которая сегодня пришла с упакованным обедом в дорогу, скромно поцеловала его в щеку, опуская глаза, картинно пошатнулась, прикасаясь пальцами к виску, и отошла с таким видом, будто провожает его на войну. Мартинес зря надеялся, что она сама все поймет и уйдет. Обидится, устроит скандал, разобьет пару тарелок и утонет в объятьях однорукого реднека. Девушка упрямо не желала ревновать и оскорбляться из-за того, что ей уделяется все меньше внимания. Она словно опутала его какой-то сетью. Паутиной своей наивности, беспомощности и доброты. Ведь как такую заботливую послать? Даже неудобно как-то. Даже ему.

Они находят в городе несколько магазинов, которые уже были кем-то основательно обысканы. Собирают все, что осталось, и натыкаются на спрятавшегося в одном из помещений парнишку. Который тут же бросает под ноги нож, смотрит круглыми глазами, зачем-то стаскивает с головы шапку и бормочет о том, что он не опасен. Мальчишка не выглядит тем, кто давно не видел людей, а значит где-то здесь – неподалеку – есть его группа. Джоди пьет кофе из термоса, который с добродушной ухмылкой сунул ему Кроули, и доверчиво рассказывает, что отстал от своих на вылазке за продуктами. А потом говорит, где именно находится лагерь, сколько там мужчин, женщин, детей, оружия и припасов.

- Я могу показать.

Эти три слова слишком просто срываются с губ парнишки. Диксон довольно ухмыляется и, говоря, что парень свой человек, подталкивает его к машине. Мужчины переглядываются, не сдерживая удивления. Чем же насолила мальчишке его группа, что он готов вот так вот сдать их всех за возможность присоединиться к чужакам? Он ведь делился информацией с затаенной надеждой. На чью-то смерть. Его ведь даже спрашивать не пришлось. Не нужно было даже ничего обещать. Джоди натягивает обратно шапку и указывает дорогу. Его группа – бывшая группа – укрывается в расположенной за городом лечебнице. Сюда нужно ехать, подготовившись.

Блейк внимательно выслушивает информацию об основавшейся неподалеку группе, одобрительно кивает спокойному пареньку и довольный, отпускает своих помощников, объявив, что уже завтра они займутся подготовкой к новой дороге. Которая будет иметь целью не разведку, а захват. Еще один. Уже далеко не первый в этом новом мире. Цезарь выходит на улицу, застегивая куртку и оглядываясь, не зная, куда сейчас пойти. Но выскочившая навстречу раскрасневшаяся от бега, запыхавшаяся блондинка не оставляет выбора, вцепившись в его локоть и заполнив собой все пространство: своими приторными духами, сладким голосом и восторженным взглядом.

Мартинес бросает в прихожей пакет, предназначенный для Минни, и не обращает внимания на короткий взгляд Дейзи в ту сторону. Она упросила свою верную подругу, а теперь уже и добровольную помощницу Айлин принять вместо нее привезенные мужчинами продукты. Девушка суетливо распаковывает принесенную с собой еду и накрывает на стол. Совсем отличающийся от расстеленной газеты, и консервов прямо из банки. Здесь – салфетки, вкусная еда, красивая посуда и выпивка в стаканах. А еще нарядная Дейзи – как произведение искусства. Светлая, улыбающаяся, щебечущая – с напряженным взглядом.

- Мы так редко теперь видимся… Ты совсем себя не жалеешь, нельзя же так! У нас ведь уже все спокойно в городе, да? И запасов много! Нужно отдохнуть, милый. Впереди праздники, неужели Филипп не позволит тебе отдохнуть? Ты так много сделал для него. Я так скучаю. Я так устала… все время одна, - шмыгает она жалобно, не понимая, что, наконец, дала повод сказать те самые заветные слова.

- Дейзи, красавица, знаешь, ты права, - серьезно говорит он, видя, как освещаются счастьем глаза девушки. - Я все время в делах, и дел только больше. А ты у нас молодая, красивая. Ну что ты со мной время теряешь? Я просто не могу видеть, как ты страдаешь рядом со мной. Ты достойна лучшего, детка.

Он добавляет тепла в голос и надеется, что этот ход, испытываемый им еще в школе, сработает и на этот раз. А девушка открывает рот, некрасиво кривит лицо и прижимает руки к животу. Отчаянно мотает головой, словно хочет забыть только что услышанные слова и их значение, и всхлипывает. Внезапно выпрямляется и решительно утирает слезы. Он старается не коситься в сторону сложенных на животе рук и пытается вспомнить, всегда ли использовал надежную защиту. Или ее поза олицетворяет собой появившуюся вдруг гордость, и она сейчас просто развернется и уйдет? Наконец.

- Нет-нет, что ты такое говоришь! Мне больше никто не нужен. Я привыкну, я ведь не жалуюсь, я только за тебя переживаю. Тем более, я просто никак не могу от тебя уйти, ведь… - Дейзи делает картинную паузу, которая заставляет Цезаря осушить почти пол стакана виски залпом. - Я люблю тебя.

Он непонимающе хмурится и чувствует себя так, словно прямо сейчас на него смотрят насмешливые серые глаза, с любопытством ожидающие его реакции на прозвучавшие слова.

========== Глава 16 ==========

Мартинес едва сдерживает смех. Вокруг – конец света. Самый настоящий Апокалипсис. Люди превратились в ходячих мертвецов, которые медленно и методично поедают оставшихся в живых счастливчиков. И среди всего этого – наивная дурочка, которая и смерти-то почти не видела. Сидит здесь в тепле и уюте, ест хорошую еду, пьет дорогущую выпивку, одета в красивые шмотки и говорит что-то о любви. Такая смешная. И такая раздражающая. А еще – беззащитная.